быть. Хотя бы — чтобы хоть глаза твои живые видеть, к сердцу тебя прижать и не отпустить, никогда… — не знаю, сольемся ли… но я тебя хочу видеть, чтобы хоть ножки твои целовать, Ангел мой чистый,
коснуться тебя, осязать твое земное. — И все это не ответ: коснулся, только. Надо говорить, сердцем.
Почему ты не получила «Старый Валаам»?! Я напишу в Берлин… Или — еще раз отсюда пошлю. Я знаю, что давал издательству, послать.
Сегодня у меня — 8 градусов Ц. Я растопил камин. Электрические радиаторы превысили норму, не буду обращать внимания. Пока не отапливается дом! Все — «завтраки». Моя «Арина Родионовна» в праздники не бывает, — в церковь ходит. Я хозяйствую, — дико! Но сегодня мне так хорошо, — от тебя! от мыслей о тебе. Вчера я в 11 час. — _т_а_к_ (!) тебя почувствовал — и _к_а_к_ же нежно ласкал тебя! Меня пронзило _ч_т_о-т_о… взглянул на часы — как раз — 11! И я обнял твою головку, прижал к груди… — о, воображение какое! — ласкал, гладил локончики твои, шептал тебе… о, _ч_т_о_ я говорил! — и как жарко было в сердце! как оно таяло, нежностью, до слез тихих… — и я _ч_у_в_с_т_в_о_в_а_л_ тебя, льнула ты… — и мы молились оба, и — любили друг друга! — чисто, светло, до боли сладкой. Сегодня я с тобой молился, в 12 ч. дня — и слышал, как ты спокойна. Будь счастлива, светла, моя голубка, нежка, чутка, умка… — о, Оля моя… — да нет же слов, для тебя всех слов так мало, так ты необъятна, неназываема! Олёль, девочка-женщина, цветок, козочка… звездочка, ласточка, мушка золотая-голубая, перлик мой, самоцветка, вся, игрушечка живая, трепетка, нервка… ты чудесно-нервка, — дорогулька… — ну, нет у меня слов для тебя, сладкая моя… душа бессмертная, красавица из всех красавиц! Ты — Пречистая (Ее — отражение земное!) для меня. Оля… вот теперь я _в_и_ж_у_ — через твое несказАнное, — какой огромный Смысл в «воплощении» через Деву — Господа, Земного! Он, Волей Своей, определил — явить Себя миру — через Высшее-Чистейшее — Таинственнейшее для земнородных — через — Вечно-Женственное, Вечно-Девственное! _Л_у_ч_ш_е_г_о, более подобающего для Него на земле — _н_е_ _м_о_г_л_о_ быть. Вот она, _Т_а_й_н_а! Вечно-Девственно-Женственное — едино, _о_д_н_о. И Рождество — сегодня — Праздник всех чистых, чутких, уповающих, постигающих смысл Вечного и — _Ж_и_з_н_и. Все этим в мире здешнем очищено и вознесено! Все — Свет Разума, все — Свет Любви, Цвет Любви. Это — _н_а_ш_ Праздник. Мы с тобой его постигаем глубоко, я — через тебя. Ты — через меня? Но ты-то — мой свет, моя сила, моя — любовь, чистейшая, небывалая, небесная, — от Неба, Его Волею. Ты мне _д_а_н_а. Как ясно это вижу! Ты столько искр выбила во мне. Душу твою люблю, и _в_с_е_ в тебе люблю, земное-святое, телесное, — оно у тебя — чистое, влекущее тайной нетленной _п_р_е_л_е_с_т_и, какая в тебе… — у меня кружится голова, ликует сердце, я весь — в тебе! Я — с тобой, я близко с тобой, нельзя ближе, я весь в тебя излился, в тебе свечусь, и это чувствую… — и ты так нежно меня ласкаешь, недостойного… Ольга, помни, как ты необычайна, найди в себе уверенность — сознай — и — ты молилась! — отдайся творчеству. Не бойся, пусть не ладится пока, — на-ла-дится! С_е_б_я_ слушай, _ч_т_о_ велит душа.
На письмо предыдущее отвечаю, от 17.XII. О биографии моей… — мудрая, умней нельзя определить! «Пишу что-то о России»… Это, очевидно, хотели сказать, что я думал дать «Спас Черный»482, большой роман, — я дал «Солдаты»483, глав 10 — и оставил, ушел в другое. Вряд ли вернусь. Теперь — «Пути»… Я — во-Имя Твое должен их дать. И — _т_в_о_и_ они, посвящу тебе, как «Куликово поле», как — _в_с_е, никому мною неотданное. Ты _в_з_я_л_а_ _в_с_е_г_о_ меня, — и пусть, только твой, и для тебя, только. Нет, Оля, я не могу ни в чем тебя упрекнуть: «жуть нашей безысходности» не зависит от тебя, — ни от меня. Я знаю: будь в твоей воле — ты была бы со мной. О «таинственном» в «Путях». Слушай: не зная ничего, я написал — когда служили панихиду по брату В[иктора] А[лексеевича]: «а не помолебствуете ли Анастасии — Узорешительнице… ныне память ее празднуем». Сказала просвирня. Я _н_е_ _и_м_е_л_ права _т_а_к_ сказать, я _н_е_ знал. Написал и — опомнился: бросился к календарю: там было: да, в этот день _е_е_ память! Это — откровение было. Я был потрясен. Второе: в метель у Страстного монастыря, ночью рассказ Димы о метели… Я написал, — около Вологды охотились… монастырь… и _з_а_с_т_а_в_и_л_ — ничего не зная! — сказать Дари: — «это же ваш монастырь… Димитрия Прилуцкого… — дружки преп. Сергия…» — Это — святой Димы484… Написал — и… опомнился: «что это я?» Не имею права так… читатель проверит… — но так это _в_я_з_а_л_о_с_ь_ хорошо..! Я после нашел книгу о монастырях… достал с трудом, — и _ч_т_о_ _ж_е! Да, под Вологдой… монастырь… Димитрия Прилуцкого! Я был потрясен!! Оля моя!!! — это так было дивно!! Я почувствовал, что Господь меня просветлял. И — третье: — поражающее! — в тяжкую минуту для Дари… она хотела идти ко всенощной (* необходимо было мне, по сути романа!), в Новый год[203]: я написал это, и _э_т_о_ _б_ы_л_о_ мне необходимо, для важного, психологически, в романе, для _р_а_з_в_и_т_и_я_ его: но почему бы в Новый год быть всенощной? _Г_о_д_ был дан _т_о_ч_н_о_ — кажется, 77-й. Я, написав, стал проверять себя, отсчитывая, с поправками на високос и прочее — _н_а_ш_е_л: 1 янв. этого нового года пришлось на… субботу!!! Всенощная должна была _б_ы_т_ь, что мне и надо было!!! Ив после дал мне математическую формулу — точно суббота. Целую. Твой Ваня
[На полях: ] Я буду стараться стать тебя достойным в «П_у_т_я_х» — _Т_е_б_е. Вчера послал тебе 2 посылки — и приложил когда-то недосланную плитку шоколада. Прости — так все недостойно — _т_е_б_я!
Оля, лечись, не слабей, — тебе — жить — творить во имя Святой Любви. Мне — принести в дар тебе — «Пути Небесные» и хоть раз — поцеловать тебя!
О, как целую тебя, Ольга! до писка! Сегодня, 29-го — посылаю «Старый Валаам», «На морском берегу»484a и для Сережи — «Про одну старуху».
109
О. А. Бредиус-Субботина — И. С. Шмелеву
13. XII.41[204]
Посылаю тебе продолжение «жизни», написанное уже несколько дней тому назад. Сейчас я ничего не могу писать, из-за той страшной, неизбывной и непонятной тоски, что
