Ваше сиятельство желаете знать, что я поделываю и есть ли у меня соседи. Соседей хоть пруд пруди, но я никого не видел. Г-н Нарышкин Алексей Васильевич с семьей; он болен, живет в 8 верстах; затем… не хочу загружать письмо ненужными именами. Гончаров, мой дальний родственник, знаменитый своей парусиной, живет в 40 верстах; Калуга в 60 верстах; Янов в 150 за Москвой. Он писал мне дважды и приглашает приехать повидаться. Хотя мы и старые товарищи, но он живет уж слишком далеко от меня.
Что касается моих занятий, то я читаю мало, не пишу совсем ничего, эта мания уже давно прошла. Я брожу, гуляю в лесочке, что рядом с садом, в котором ничего и нет, кроме яблок; итак, я брожу в лесу, но не для того, чтобы размышлять или охотиться за дичью, которая здесь не водится, но, о! ваше сиятельство, конечно, не догадаетесь, я просто собираю грибы. Прибыв сюда, я только и делал, что глядел, и этим насладился. Я видел, как убирали рожь и яровые, я видел сенокос. Я наблюдал, но я запретил себе размышления; я часто повторял прекрасную оду Горация Beatus ille, которой я знаю только начало, и иногда мне казалось, что можно по-разному наслаждаться жизнью. По прибытии сюда я увидел поля серого и желтого цвета, ближе к осени серое превратилось в зеленое. Когда я приехал, поля были покрыты прекрасными хлебами, золотистые волны которых колебал ветер. Потом колосья упали под серпом жнецов; сухое жниво покрывает поля, по которым бродят стада коров и овец, а рядом уже всходит зеленая надежда землепашца. Повторяю, я был совсем один, и я наслаждался. После окончания летних работ я видел целые толпы сельских жителей, которые, подобно стаям диких гусей и уток, проходили передо мной; они покидали свои жилища, чтобы отправиться на поиски пропитания, подобно тому, как птицы покидают север с приближением морозов. Сердце мое сжималось. Значит, есть для них край более богатый, более привольный, может быть, небо там чище и яснее и жизнь счастливее? Нет, простолюдин любит места, где он родился; только необходимость заставляет его покинуть свой дом и всё то, что человек покидает с сожалением. Но он вернется сюда, нагруженный данью, которую его ремесло приносит ему от людей еще более простых, чем он сам, и радость снова войдет в его дом. Горе тому, кто ее потревожит! Когда я вижу чужую радость, мне самому становится весело, и это чувство я испытываю довольно часто. Я каждый день вижу солдат, которые возвращаются к родным и друзьям. Сколько радости! Сколько благословений тому, кто сему причина. Ах, когда же я увижу своих? Старший из моих гренадеров болен, и я думаю теперь, что в этом и кроется истинная причина, почему он хотел бы выйти в отставку. Он болен с тех пор, как приехал в Киев. Меньшой в лагере, там же поблизости. Они надеются приехать повидаться со мной. Какая радость! Обнимая меня, они будут благословлять того, кто вернул им отца, того, кто его сохранил для них. Они будут благословлять вас.
21 сентября 1797 г.
Мой адрес — Малый Ярославец, как я уже имел честь сообщить вашему сиятельству, в настоящее время безуездный город, и моя деревушка Немцово отстоит от него не более, чем в полутора верстах. Мы приписаны к Боровскому уезду.
15
Милостивый государь. В надежде, что ваше сиятельство находится уже в Москве, я пользуюсь этим случаем, чтобы отправить вам письмо. Это не просто поздравление, не общее место, которое я повторяю, говоря: поздравляю вас с наступающим Новым годом. Сердцу, умеющему чувствовать, чужды, пусть даже и удачные, обороты холодного себялюбца. Итак, я поздравляю ваше сиятельство с Новым годом от чистого сердца; живите долго на утешение несчастным, ибо, несмотря на Лейбница и Панглосса, мы не живем, увы, в наилучшем из возможных миров. У нас холодно. Нынешняя зима с тех пор, как установилось зимнее время, — это зима на сибирский лад, то есть без оттепелей. По термометру моего тела холод Сибири был не так силен, потому что я был к нему менее чувствителен, потому что это было 10 лет тому назад, потому что мне уже перевалило за 50. Земля вертится, время летит, еще несколько шагов — и кровь застынет и могила открыта. Не подумайте, что меня преследует меланхолия, нет. В эту минуту, когда я вам пишу, солнце поднимается во всем блеске славы, воздух чист, грудь легко дышит. Что же надобно еще для человека, страстно любящего природу? Но чего мне всегда недостает, так это видеть вас.
27 декабря <1799 г.>,
Немцово
Приложение
<Завещание>*
Совершилося.
Если завещание сие, о возлюбленные мои, возможет до вас дойти, то приникните душою вашею в словеса несчастного вашего отца и друга и внемлите.
Помните, друзья души моей, помните всечасно, что есть бог и что мы ни единого шага, ниже единыя мысли совершить не можем не под его всесильною рукою. Помните, что он правосуден и милосерд, что доброе дело без награды не оставляет, как и без наказания худое. И так всякое дело начинайте, призвав его к себе в помощь, и прибегайте к нему теплыми молитвами. О, коликое утешение в нем обрящете!
Когда вы, возлюбленные мои сыновья, вступите в службу, почитайте исполнение вашея должности первейшею вашею добродетелью, без коей вы блаженны быть не можете. Будьте почтительны и послушны непрекословно к вашим начальникам, исполняйте всегда ревностно законы ее императорского величества. Любите, почитайте паче всего священную ее особу, и даже мысленно должны вы ей предстоять с благоговением. Старайтеся заслужить ее к себе милости повиновением и ревностию во исполнении на вас возложенного.
Будьте почтительны, о чада души моей, к вашим родным и ко всякому человеку, кто вас летами старее, и снисходительны к тем, кто вас моложе. Будьте милосерды к вашим служителям и снисходительны. Паче всего почитайте и не преступайте велений тех, которые служили вам вместо матери во младенчестве вашем. Помните, что мать ваша, умирая, поставила над вами вместо себя сестру свою и друга, тетку вашу Елисавету Васильевну, которую, доколе живы будете, матерью именуйте.
А вы, о сотрудницы в воскормлении детей моих, коих безумие мое ввергло в скорбь, печаль и уныние, последуйте моему последнему совету.
Мызу, в которой жительствует мать ваша, хотя принадлежит вам обще с детьми моими, оставьте в ее распоряжении до кончины ее. Дом в городе, в котором мы жительство имели, я вам советую продать, возвратив Стальцу полы, которые лежат на верху, за которые деньги не отданы. Выкупить вещи, заложенные в ломбарде, и их продать можно с выгодою. Доколе вы будете жить вместе, то не советую вам продавать дома в Миллионной и мызы, но на вырученные деньги продажею дома выкупить заложенной в банке. Но поставить на мере и определить заранее и ныне, что кому иметь должно. Завещаю детям моим быть довольным тем, что вы им дадите на удел их матери, ведая, что вы их не обидите. Если же вам вместе жить будет невозможно, то надобно будет продать или двор, или мызу.
Купленное мною место от Фридрихсовой вдовы я отдаю навсегда Елисавете Васильевне в придачу к тому, которое она имеет рядом от казенной палаты из платежа поземельных денег. А она отдаст его дочери моей Катерине после себя, если она то заслуживать будет.
Батюшку и матушку попросить, чтобы они не оставили моих детей и простили бы несчастному их сыну печаль, в которую он их повергает. Батюшку просить так же, чтобы всех моих людей отдал в распоряжение Елисаветы Васильевны; чтобы пожаловал отпускные за долговременную их и беспорочную службу при мне людям моим Петру Иванову и Давыду Фролову с женами их и отпускные отдал бы в распоряжение Елисаветы Васильевны. Уверен, что и они не оставят дома моего до возраста совершенного моих детей. Исходатайствовать отпускную Марье Дементьевой за заслуги умершего ее мужа. Елисавету Васильевну прошу девку ее Анну Дорофееву отпустить замуж по ее желанию.
Детей моих несчастных повергаю пред престол милосердия ее императорского величества.
У всех моих родственников просить за меня прощения, если я их чем-либо оскорбил.
За сим, о возлюбленные мои, прижмите меня к сердцу вашему и, если то возможно, забудьте несчастного.
А. Радищев.
В дополнение к моему завещанию
Если о детях моих ничего определено не будет, то прошу старшего по мне брата Моисея Николаевича взять на себя попечение о воспитании сыновей моих. Больших Василья и Николая отдать в пансион, а меньшого Павла в какое-либо училище или как он заблагорассудит. Дочь мою Катерину прошу оставить в распоряжении Елизаветы Васильевны, которая, надеюся, от нее не отречется по завещанию ее матери.
Если же дети мои будут пристроены и имение моего покойного тестя разделено, то, любезныя мои сестры, послушайте моего совета. Если вы намерены будете жить вместе обе домом, то не имейте и не держите никого у себя в доме, ни под каким предлогом. Знаете сами, сколь много сия предосторожность удаляет всякие нарекания, неприятности и домашние раздоры и облегчает неминуемые издержки в доме. Если же вместе жить не будете, как то я думаю, то Дарье Васильевне советую идти замуж, стараяся избрать себе в мужья человека благонравного, с которым она может жить счастливо. Зная весьма чувствительное сердце Елисаветы Васильевны и худое ее здоровье, я такого же совета ей дать не смею. Время и обстоятельствы, ее сердце могут ее наставить, идти ли ей замуж или нет.
