новичок, а я во владениях королевы бываю часто, — произносит он, срывая голос почти на каждом слове. — И если я говорю, что нужно торопиться, значит, у меня для этого есть весомый повод.
Влас цокает, но всё же приступает к созданию портала. Пока мы ждём, я продолжаю прижимать к себе Вету, хрупкую, словно птичка, Филира и Гло о чём-то переговариваются, а Север то и дело вертится на месте, осматривая горизонт, и каждый раз, когда кто-то из бездушников проходит мимо, клянусь всеми несуществующими Богами, я слышу, как он рычит.
Гло что-то спрашивает у него. Раз. Второй. Только когда Филира тычет его пальцем в бок, Север обращается к ним.
— Чего?
— Гло спрашивает, что с тобой.
Север виновато глядит на сирену.
— Прости, Гло, — выдыхает он. Затем спохватывается и делает знак жестом. Должно быть, повторяет то же самое. Плюс, ещё пара движений руками. Уже что-то другое. — Она сумасшедшая. Вспомни каждый раз, когда мы думали, что она отпустила нас, а затем весь этот ад начинался сначала.
Это он говорит Филире. Больше у нимфы вопросов нет, а выражение её лица, в свою очередь, отвечает на все мои.
— Полминуты, — отчитывается Влас.
— Влас, тебе реально стоит ускориться, — говорит Ваня.
Нервные нотки в его голосе передают беспокойство и мне. Я поворачиваюсь по направлению, куда смотрит Ваня, и у меня немеют ноги.
Нас окружают бездушники. Капюшоны больше не скрывают их лиц, и теперь я вижу, что они пусты.
Абсолютно. Только натянутая на кости кожа — и больше ничего.
— Слушай, — Влас, стоящий ко всему этому спиной, рвано выдыхает. — Это тебе не две жидкости смешать, третью получить. Тут нужна предельная сосредоточенность, и…
— Ясно. Север?
— Я всегда готов, полуоборотень.
— Полуоб.… Эй! Это обидно!
Север становится волком. Ваня глядит на свои руки. В последний раз, когда он был вынужден обратиться, ему не удалось сразу вернуть человеческий облик. Теперь он сомневается.
— Вы нашли Вету, — раздаётся громкий голос. Все вздрагивают. Источника голоса здесь нет, но все знают, кому он принадлежит. — Её можете забрать. Но я ничего не говорила о том, что пираты тоже могут уйти.
Я закусываю губу. Вот он, лёгкий путь. И ведь никакого обмана — банальная недосказанность. А я почему-то всегда наивно полагала, что это позволительно и зла не приносит. Оказывается — нет. Совсем. Даже хуже, чем ложь, потому что предательство чистой воды.
— Я не вернусь к ней, — чуть не плача, произносит Филира. — Это рабство!
— Вам и не надо, — говорю я.
Безоружна, но сдаваться не собираюсь. Закатываю рукава куртки. Кажется, впервые за долгое время единственное оружие, которое у меня есть — это я сама. Умею ли я им пользоваться? Вот сейчас и узнаем.
— Готово! — сообщает Влас.
— Пираты останутся, — повторяет голос. — А иначе не уйдёт никто.
Мы продолжаем топтаться на месте. Смотрим друг на друга. Каждый ждёт, что у кого-то появится идея. Но секунды тянутся, а никто так ничего и не произносит.
Звериный взгляд Севера останавливается на Гло. Так они глядят друг на друга, затем Гло поворачивается к Филире и что-то говорит ей жестами.
— Вы идите, — вслух произносит Филира, обращаясь ко мне, парням и Вете. — А мы останемся. Что-нибудь придумаем.
Она лишь озвучивает решение, которое принял Север. Спорить с ним — не спорит, но явно не одобряет происходящее из своих личных побуждений и переживаний, и я не виню её, потому что если бы перед моим носом пытались закрыть спасительные двери, я была как минимум в ярости.
— Нет! — восклицаю я. — Нет! Вы серьёзно, что ли?
— Если у тебя есть другое предложение, самое время его озвучить, — говорит Ваня.
Ему всё равно на судьбу пиратов, и он даже не собирается это скрывать. Его право, осуждать не буду. Но сама так не могу.
Друзья моего друга — мои друзья. Даже если со стороны мы кажемся заклятыми врагами.
— Влас? — спрашиваю я. — Что ты думаешь?
Ваня — за. Я — против. Пираты, понятное дело, в голосовании не участвуют. Если Влас примет мою сторону, всё будет решено. Мы хотя бы попробуем дать отпор, а если не получится… что ж, так тому и быть. А если он будет за Ваню… пусть тогда уходят втроём. Ради Кирилла и его памяти я должна остаться.
— Я думаю, что нужно уходить, — говорит Влас, и у меня сердце в пятки уходит. — Но не всем, — добавляет он, облизнув губы. Оставляет портал, сам подходит ко мне. Близко. Я уж было бояться начала, что он больше никогда не захочет сокращать расстояние между нами до такого минимума. — Ты должна позаботиться о Вете… и ещё о той куче народа, о которой ты всё время беспокоишься. Только сейчас понял, представляешь. А раньше всё гадал, что в тебе так изменилось. Та Слава… она хоть и никогда не была безучастной, всё же видела разницу между помощью и старанием взвалить на себя чужие проблемы. Мой тебе совет — будь с этим осторожнее. Как говорила моя мать, только тот, кому уже нечего терять, может пойти на самоотречение ради других.
— Почему это так похоже на прощальную речь? — спрашиваю я.
— Потому что это она и есть. Вы с Ваней и Ветой уходите, я остаюсь. У пиратов гораздо больше шансов выжить, если я помогу.
— Влас, нет…
— Время! — напоминает Ваня.
Его голос тонет в странном шелесте. Его издают бездушники. Кольцо, в которое они нас заключили, сужается и вот-вот станет непригодным для безопасного нахождения в центре.
— Поспоришь со мной, когда мы снова встретимся, — обещает Влас.
Протягивает руку Вете. Она хватается, но с опаской. Он подводит её к порталу, что-то шепчет, наклоняясь к лицу. Не знаю, что именно, но это помогает Вете обрести немного уверенности и шагнуть в портал. Следующим идёт Ваня, которому, разумеется, не нужно особое приглашение. Он жмёт Власу ладонь, второй свободной рукой хлопает его по плечу.
— Удачи, — бросает напоследок.
— Удача — удел слабых.
— Вот говнюк ты, конечно, тот ещё.
Влас хмыкает. На его лице столько эмоций, что они топят не только его самого, но и меня, когда приходит моя очередь прощаться.
— Будь осторожна, — говорит он. — Кем бы ты ни была на самом деле, Слава Романова, береги себя.
— Ладно, — только и могу выдавить я.
Влас наклоняется и целует меня в лоб. Пока он касается губами моей кожи, я крепко зажмуриваюсь, но стоит ему только отстраниться, открываю глаза. Не хочу, чтобы последним, что он запомнит обо мне, было отчаяние.
Влас остаётся с пиратами. Я ухожу.
