Однако закончить речь ему не дали. Прямо в лицо мужчине прилетел кулак, и перед глазами Блэйра всё потемнело. Четверо стражей, что сопровождали его, вдруг окружили, повалили на пол и несколько раз ударили ногами.
— Послушай сюда, каторжник, — заговорил один из них, когда Блэйр сгруппировался и прикрыл руками голову. Из носа хлынула кровь. — Твои победы на арене мешают одному влиятельному человеку, и он вежливо попросил передать: либо ты умираешь, либо прекращаешь сражаться. Услышал?
Блэйра пнули в спину, и он тихо простонал, стиснув зубы. По телу разливался жар, языки боли жалили его то в одну, то в другую точку. Один из стражников схватил мужчину за волосы и оттащил, второй ударил по лицу кулаком, третий пнув в колено. Блэйр пытался извернуться и прикрыться, однако в руках хранителей порядка оказался жалким беззащитным червём.
— Довольно! — вдруг послышался спасительный голос. — Поднимите его!
Мужчина застонал от боли, когда его поставили на ноги и вытолкали в коридор. Значит, ни о каком переезде и речи идти не может. На что он, глупец, рассчитывал?
Едва передвигая конечностями, Блэйр в сопровождении нападавших, добрался до своей койки и сразу повалился на неё, зажимая нос в надежде, что тот не сломан. Перед глазами всё плыло. В подсознании родился яркий образ арены, а затем его сменил лес, мёртвый рыцарь и изнасилованная девушка. Юная... очень юная. Рамерий, Лог, лорд Арравел. «И кому я вдруг так помешал на чёртовой арене?» Ответ, увы, к Блэйру так и не пришёл.
***
К вечеру в камеру вернули Канутуса, и он тут же начал делиться впечатлениями о первом сражении. Мужчина выглядел несколько потрёпанным, но его незначительные раны казались пустячными на фоне искалеченного лица Блэйра, и его покрытого синяками тела. Заметив травмы соседа, Канутус приблизился к решётке и с любопытством к нему пригляделся.
— А ты что... тоже сражался?
— Нет. — Тихо отозвался Блэйр, уже битый час обдумывая, как ему поступить. Он не может просто взять и проигнорировать случившееся: умирать не хочется. Но с другой стороны, если он забросит арену, то навсегда утратит возможность выбраться на свободу. А остаться здесь до конца своих дней перспектива не из приятных. Не лучше ли тогда найти быстрый конец?
— Что у тебя с лицом?
— Тренировался.
— Ого. Твой противник был явно беспощаден.
Мужчина хотел улыбнуться, но мышцы лица тут же отозвались болью. Канутус завалился на койку и громко вздохнул.
— Будешь так усердствовать — до турнира не доживёшь.
«Очень может быть, что не доживу, — думал Блэйр, — но тогда почему Джаваха не предвидел и этого?»
Глава 80 Исход
16 годами ранее...
Сандра выскользнула из объятий Анвиля, когда почувствовала, что он уснул. Слабое сопение тревожило царствующий покой. Она тихо встала, дотянулась до платья, прикрывая одной рукой груди, и так же тихо оделась, стараясь его не разбудить. Делая маленькие лёгкие шажки, девушка добралась до браслета, валяющегося на полу, подняла его и надела на запястье. Она взглянула на юношу, которого утянуло в сладкий безмятежный сон, и на мгновение задумалась. «А не поцеловать ли его напоследок?» От этой мысли по спине пробежал холодок. Испугавшись, что Анвиль может проснуться, Сандра решила воздержаться и покинула комнату, не нарушив его покой.
«Я должна что-то сделать для него, — думала она, — если это по-настоящему, то я не могу иначе». Спеша по широким и узким улицам, минуя расторопных людей и обозы, Сандра чувствовала в себе небывалый прилив сил. Ей казалось, что теперь точно всё удастся, что такой красавице, как она, просто не может не повести.
Вечер уже заключал в объятия город, и девушка опасалась, что злополучный корабль мог отплыть. Однако прибежав в порт, она обнаружила, что знакомое судно еще не двинулось с места. Подхватив юбки платья, Сандра быстро добежала до него, и покричала матросам на палубу, чтобы те разрешили ей подняться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В это время Анвиль, отошедший от крепкого сна, пошарил по кровати рукой и не обнаружил девушку. Сначала ему подумалось, что всё случившееся было сном, наваждением. Он открыл глаза и приподнялся. Его вещи были раскиданы, а Сандра исчезла. Исчез браслет, валявшийся на полу. Исчезло её последнее обещание.
— Как быстро отыскалась! — капитан с ликованием показался на палубе, и оскалился, увидев перед собой горделиво вставшую Сандру, окружённую со всех сторон уже нетрезвыми матросами. — Хотел бы сказать: «давно не виделись!», но так ли давно это было? А где же тот с проклятьем? Хитёр, подлец! Хотел скрыть от нас присутствие в городе такой милой дамы!
— Я здесь для того, чтобы вернуть ребёнка.
— Правда? А почему вдруг тебе захотелось его вернуть? Это ведь просто малыш... и ты готова пожертвовать ради него красотой, которой добилась с таким трудом? Мне очень любопытно... может, в этом ребёнке что-то есть?
— Ничего особенного. Браслет явно стоит дороже. Я вам его принесла.
— Стоит дороже? Так ты признаёшь, что заплатила нам малую цену? Что обманула нас?
Сандра почувствовала, как её уверенность в себе постепенно сменяется тревогой.
— Откуда нам знать, что ты прямо сейчас не врёшь? Что этот ребёнок, к примеру, не стоит дороже самого браслета? Ты клялась, что его никто не будет искать, а сама стала проводником для прокажённого. Разве это не нарушение условий сделки? Может, ты осознала, что в чём-то просчиталась?
— Я заплатила ребёнком, хотя тот мне не принадлежал. Я... раскаялась, и решила, что он не обязан расплачиваться за мой грех. Если хотите, я останусь вместо него.
— Вместо него? — усмехнулся мужчина. — Зачем мне баба на корабле?
— Я могу быть хоть чем-то полезна, в отличие от малыша...
— А его, значит, мы должны отдать тому уроду? Где он, кстати? Почему не пришёл со своей дамой? И неужели, Сандра, так быстро умерла твоя любовь к тому, для кого всё это делалось? Где тот милый юноша? Как поживает? Любит тебя в ответ?
— За это вы будете гореть в аду.
— Не переживай, милая... мы все там окажемся.
Капитан приблизился, и Сандра поморщилась от перегара с примесью сырой селёдки, ударившего в нос. Он рывком стянул с неё браслет так, что девушка даже опешила.
— Ребёнок... — тут же потребовала она, впрочем, никто из присутствующих не дрогнул, чтобы принести ей Микаэля.
— Обрисуем с тобой ситуацию, — вновь заговорил капитан, покручивая в руках вещицу, — у нас пока есть два варианта. Первый: ты солгала, и этот ребёнок носитель чего-то особенного, поэтому ты и твой урод сейчас пытаетесь вернуть его под видом благородной цели, и ты даже согласна лишиться исполненной мечты. Второе: возможно, твой мерзкие действия были раскрыты и под предлогом смерти тебя заставили прийти сюда и вернуть ребёнка, которого ты украла. Может быть, это прихоть его семьи, и несмотря на то, что ты поклялась будто бы никто никогда не будет искать это дитя, сейчас стоишь и просишь, чтобы я его вернул. Право, не знаю, какая из ситуаций истина, но ни та, ни другая, не благоприятны для тебя. Ты пытаешься обвести меня вокруг пальца. Ты — мерзкая девчонка, Сандра, покайся.
Девушка поджала губы, ничего не ответив на обвинения капитана. Тот некоторое время ждал, но так и не дождавшись реакции, снова заговорил.
— Я не люблю нечестных людей. Мне не нравится их высокомерие и то, что им всё сходит с рук. Разве я не прав? Разве я из милосердия не отпустил тебя? Разве не пошёл на огромную уступку в тот раз, когда ты заливалась слезами на этой палубе? Ещё как! Я свою честь несу гордо, и позволил твоему заговорщику уйти отсюда невредимым, не забрав у него даже того, что когда-то пополняло мою коллекцию прелестей, что ты, змея, дала ему, надеясь, будто я поверю в вашу сцену, что ещё хоть раз позволю себя нагло обмануть! Ты должна молить о прощении! Должна падать мне в ноги!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я буду молить, если вы вернёте ребёнка.
