— Идем скорее! — прокричал он. — Надо зайти в дверь, в любую!!!
Открыли дверь напротив. Такой же небольшой коридор, дальше — ничего не видно. Странный шум приближался. Ребята, понимая, что другого выхода нет, вбежали внутрь и захлопнули за собой дверь. В ту же секунду снаружи послышался тот же звук: в дверь скреблись десятки невидимых существ.
— Дэя, что это? — быстро спросил Литвинов.
Дэя пролетела сквозь стену, вернулась:
— Это гледы.
— Кто?
— Гледы. Отвратительные существа… ужасные… Когда их много, могут просто съесть заживо.
— Спасибо, успокоила.
Ириша пошатнулась, схватилась рукой за стену:
— Если это снова не та дверь, как мы теперь выйдем отсюда?
— Не знаю, — в растерянности ответил Федя, — давай не будем пока об этом думать. Идем?
— Идем.
Прошли по коридору, остановились в замешательстве. Сразу стало понятно, что нужно поворачивать обратно. Они находились в огромном железном цеху. До бесконечности вверх и глубоко вниз уходили стальные лестницы, соединяющие громадный многоуровневый конвейер, где, сгорбившись, трудились маленькие уродливые существа. Можно было бы назвать их гномами, если бы не сморщенные безобразные лица, даже отдаленно не напоминающие человеческие. По лестницам бесшумно летали длинные черные тени. Как только тень приближалась к какому-либо гному, тот сжимался от страха, начиная работать вдвое усерднее и быстрее. Иногда тень касалась гнома, он тут же с истошным визгом падал на пол и бился в ужасающих конвульсиях.
Грохот стоял невообразимый. Посреди зала возвышалась грандиозная механическая конструкция, в центре которой тяжелый молот ритмично отбивал удары такой силы, что от них сотрясались стены. Жарко было до предела. Из массивных открытых печей в лица дышал огонь. Раскаленный спертый воздух вызывал удушье, жутко воняло какой-то гадостью…
— Идем назад!!! — чуть не плача, прокричала Ириша Феде.
Не успела она произнести эти слова, как черные тени полетели в их направлении. Думать уже было некогда. В панике, ребята кинулись обратно к дверям, благо они не исчезли, как в прошлый раз. Подростки стремительно выскочили в коридор, с треском захлопнув за собой дверь, и… Здесь оказалось еще хуже. Коридор был забит отвратительными тварями: маленькими, похожими на гиен, только с восьмью лапами. Из оскаленных пастей с длинными кривыми зубами свисала склизкая желтоватая пена. Эти твари были везде: сидели на стенах, на дверях, висели на потолке, цепляясь острыми как бритвы когтями за любые выступы…
Рашевская издала вздох ужаса, судорожно схватив Федю за руку. Тот в секунду выхватил меч.
— Быстрее!!! В следующую!!! — проорал он, не глядя разрубая гадкие тела направо и налево.
Ирина кричала от страха, прижавшись к Феде, тот тащил ее через весь этот кошмар к соседней двери. Ян сзади пытался отбиваться ножом, гледы же нападали со всех сторон, падали с потолка на головы… Послышался крик Яна: сплошь покрытый мерзкими существами, он упал. Федя, понимая, что иного выхода нет, затолкнул Иришу в ближайшую дверь:
— Стой там!!!
Он кинулся к Яну, который отбивался из последних сил. Федя, в отчаянии, оттаскивал от друга тварей одну за другой, но на их место кидались другие…
— Ян!!!!! Руку давай!!!
Федя сунул руку в гущу маленьких черных тел, острая боль тут же пронзила запястье.
— Руку!!!! Ян, руку!!!!
Нащупав обессиленную руку Яна, Литвинов вытащил его из кучи безобразных существ, поволок к двери. Твари уже боялись подходить близко к Феде: меч сослужил ему хорошую службу. Яну наконец удалось твердо встать на ноги. Последний глед висел на его руке, вгрызаясь в предплечье острыми зубами, кровь текла ручьем. Федя схватил существо за задние лапы и разрубил отвратительное тело пополам.
— Гадость какая!!! — Яна передернуло.
— Быстрее!!!
С трудом добравшись до дверей, парни ввалились внутрь. Рашевская, вся дрожа, стояла, прижавшись спиной к стене.
Ян медленно сполз на пол.
— О Боже! — Ириша в ужасе смотрела на него: весь в крови, израненный, бледный…
— Федя… спасибо… — едва смог произнести он окровавленными губами.
— Ты как?
— Хреново, как видишь…
— Подожди, давай… — Федя достал из сумки левой рукой камень: из правой, прокушенной гледом, хлестала кровь. Юноша прижимал ее к боку, чтобы хоть немного остановить кровотечение.
Федя на секунду закрыл глаза, мысленно прося о помощи, но что-то было не так. Элэйми не появилась. Ребята переглянулись.
Ирина молча достала из рюкзака пару запасных рубашек, разорвала их на куски, перевязала парням раны.
— Ян, ты можешь идти? — на удивление твердо спросила она.
— Придется…
— Давай руку, — Литвинов помог другу встать, подставил ему плечо. Тот, сжав зубы, оперся на Федю. Медленно прошли коридор и… остановились, не в силах произнести ни слова. Все вокруг полыхало огнем, жар стоял нестерпимый, отовсюду раздавались громкие вопли и стоны…
— Господи, что это?!! — воскликнула Рашевская.
Уже не оставалось надежды: нигде не было спасения. Ребята повернули обратно… Ириша замерла со слезами ужаса: дверь за ними горела. Путь к отступлению был отрезан. Федя снова достал камень, сжал его в руке — ничего не произошло. Элэйми словно забыла о них. В полном отчаянии, Федя достал шар: стрелка указывала прямо, на небольшую дорожку, пролегающую между полыхающими столпами.
— Идем!
— Федя, я не могу… — Ирина плакала, — мы погибнем…
Ее трясло в истерике. Она вся сжалась, обреченно застыв на месте, не в силах сделать ни шагу. Бледная, до смерти напуганная, растрепанная, не в состоянии сопротивляться, она, казалось, смирилась с неизбежностью и теперь просто ждала конца.
Федя зачем-то посмотрел вверх: высоко над ними горел потолок коридора…
— Ирин, успокойся… — пробормотал Ян. — Пойдем, все равно другого выхода нет. Может, выберемся как-нибудь…
— Нет… не могу… — Рашевская помотала головой, как маленький капризный ребенок, не желающий ничего понимать…
— Всё!!! Заткнулась и пошла!!! — неожиданно для всех, и в первую очередь для себя самого, рявкнул на нее Федя. Он решительно и грубо, больно, до синяков, схватил ее за запястье и силой потащил за собой, одновременно поддерживая Яна. Ирину будто холодной водой облили. Она опешила от такого обращения, но тут же вдруг осознала, что… успокоилась. До нее дошло: не поступи Федя так — она бы не сдвинулась с места. И она тихо и безропотно подчинилась.
Литвинов же сам не понимал, что с ним происходит. Присутствие Рашевской здесь не позволяло ему расслабиться. Он чувствовал: в нем появилось что-то новое, еще незнакомое ему и непонятное, какая-то отчаянная решимость, которой почти удалось взять за горло и придушить страх.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
