А около десяти к ним подошли Стю Редман, Глен Бейтман и Ральф Брентнер, тихо переговариваясь, раздавая листовки и прося передать их тем, кого сегодня здесь нет. Глен слегка хромал, потому что отлетевшая от плиты конфорка вырвала кусок мяса из его правого бедра. В отпечатанных на мимеографе листовках было написано: СОБРАНИЕ СВОБОДНОЙ ЗОНЫ ЗАЛ МЮНЗИНГЕР. 4 СЕНТЯБРЯ. 20.00.
Это послужило сигналом расходиться. Люди тихо растворялись в темноте. Большинство из них взяли листовки, но несколько бумажек было смято и выброшено. Все вернулись домой, чтобы поспать, если им удастся заснуть.
И видеть сны, быть может.
Зал был набит битком, но в нем стояла полная тишина, когда на следующий вечер Стю открыл собрание. За ним сидели Ларри, Ральф и Глен. Фрэн попыталась было встать с постели, но не смогла — у нее по-прежнему болела спина. Не догадываясь о мрачной иронии подобной аналогии, Ральф дал ей возможность незримо присутствовать на собрании с помощью рации.
— Есть несколько вещей, о которых нам нужно поговорить, — тихо произнес Стю с деланным спокойствием. Хотя его голос динамики усиливали лишь слегка, он был хорошо слышен в погруженном в молчание зале. — Наверно, среди вас нет никого, кто бы не знал о взрыве, убившем Ника, Сюзан и остальных, и о том, что вернулась Матушка Абагейл. Нам нужно поговорить обо всем этом, но сначала мы хотим, чтобы вы узнали кое-какие хорошие новости. Об этом расскажет Брэд Китчнер. Брэд?
Брэд прошел к сцене без тени той нервозности, с которой выступал позапрошлым вечером, и его приветствовали вялыми аплодисментами. Забравшись на сцену, он повернулся лицом к залу, смял обеими руками листки бумаги и очень просто сказал:
— Завтра мы включаем.
На этот раз аплодисменты были куда громче. Брэд поднял руки, но аплодисменты продолжали волной захлестывать его. Это продолжалось секунд тридцать, если не больше. Позже Стю сказал Фрэнни, что, не случись всех этих событий последних двух дней, Брэда скорее всего стащили бы с трибуны и пронесли по залу на руках, как полузащитника, в последние тридцать секунд принесшего победу своей команде на финальном матче чемпионата. Лето уже почти подошло к концу, так что в каком-то смысле он сделал именно это.
Но в конце концов аплодисменты стихли.
— Мы собираемся врубить энергию днем, — продолжал Брэд, — и я хочу, чтобы вы все находились в это время дома и были готовы. К чему? К четырем вещам. Послушайте внимательно — это очень важно. Первое: отключите все лампы и электрические приборы в вашем доме. Второе: сделайте то же самое в близлежащих домах. Третье: если вы почувствуете запах газа, определите, откуда он идет, и перекройте его. Четвертое: если услышите сирену пожарной машины, поезжайте на этот звук… но спокойно и без паники. Давайте обойдемся без сломанных в дорожных авариях хребтов. Итак… есть какие-то вопросы?
Было несколько вопросов, и все они касались уточнения перечисленных Брэдом пунктов. Он терпеливо отвечал на каждый, и его нервозность выдавало лишь то, как он машинально мял и тискал руками свой блокнот.
Когда поток вопросов иссяк, Брэд сказал:
— Я хочу поблагодарить ребят, приложивших невероятные усилия, чтобы у нас снова зажегся свет. И я хочу напомнить комитету энергоснабжения, что дело еще не закончено. Будут обрывы на линиях, скачки напряжения, нужно запастись нефтью в Денвере и перевезти ее сюда. Надеюсь, вы все поможете нам. Мистер Глен Бейтман считает, что к тому времени, когда выпадет снег, нас здесь может быть около десяти тысяч, а к весне еще больше. Нужно запустить электростанции в Лонгмонте и в Денвере до конца следующего года…
— Не нужно, если бандюга добьется своего! — хрипло выкрикнул кто-то с задних рядов.
Последовала секунда мертвой тишины. Брэд стоял, мертвой хваткой стиснув свой блокнот, с белым как мел лицом. «Он не сумеет закончить», — подумал Стю, и тут Брэд заговорил на удивление спокойным тоном:
— Кто бы там это ни сказал, мое дело — энергия. Но я думаю, мы останемся здесь еще долго после того, как тот парень сдохнет и исчезнет. И если бы я думал иначе, то занимался бы обмоткой моторов на его стороне. Кого он вообще е…т?
Брэд сошел с трибуны, и кто-то другой рявкнул:
— Ты прав, черт возьми!
На сей раз аплодисменты были громкими, долгими и почти яростными, но в них звучала нотка, которая не понравилась Стю. Ему пришлось долго стучать своим молоточком по стойке, чтобы вновь завладеть вниманием собрания.
— Следующий пункт повестки…
— Да пошел ты на… со своей повесткой! — яростно выкрикнула какая-то молодая женщина. — Давайте говорить про темного человека! Давайте говорить про Флагга! Давно уже пора!
Одобрительный рев. Выкрики: «Нужно по порядку!» Неодобрительный рокот по поводу использованных женщиной выражений. Посторонние разговоры.
Стю ударил по стойке трибуны с такой силой, что головка молоточка отлетела от рукоятки.
— Здесь идет собрание! — заорал он. — У вас будет возможность говорить обо всем, о чем захотите, но пока я веду это собрание, я хочу… чтобы здесь был… ПОРЯДОК!
Он с такой силой проревел последнее слово, что эхо от него пролетело по залу как бумеранг, и все наконец затихли.
— Теперь, — нарочито негромко и спокойно произнес Стю, — следует доложить вам, что произошло у Ральфа вечером 2 сентября, и, похоже, это придется сделать мне, поскольку я — выбранный вами представитель закона и порядка.
Он добился тишины, но, как и аплодисменты, приветствовавшие заключительную фразу Брэда, тишина эта Стю не нравилась. Они все напряглись, подались вперед, и выражение их лиц было жестоким. Это вызывало у него беспокойство и растерянность, словно Свободная Зона за последние сорок восемь часов радикально изменилась, и он уже больше не знал, что она собой представляет. Это напомнило ему то чувство, которое он испытывал, пытаясь выбраться из Центра по изучению чумы в Стовингтоне, когда он ощущал себя мухой, беспомощно барахтающейся в невидимой паутине. Тут было столько лиц, которых он не узнавал, столько незнакомцев…
Но времени думать об этом сейчас не было.
Он коротко описал события, предшествующие взрыву, не упоминая лишь о предчувствии Фрэн в последнюю минуту; при том настроении, в котором они сейчас пребывали, им это было не нужно.
— Вчера утром Брэд, Ральф и я пошли туда и три с лишним часа рылись в развалинах. Мы отыскали нечто похожее на динамитную бомбу, приделанную к рации. Оказалось, эта бомба была установлена в кладовке. Билл Сканлон и Тед Фрамптон нашли еще одну рацию в Амфитеатре Восходящего Солнца, и мы полагаем, бомба была по сигналу взорвана оттуда. Она…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
