– Пожалуй, я тебе поверю!
– Я вообще не понимаю мужчин, которые небрежно относятся к своей одежде, но больше всего не понимаю тех, кто покупает подделки! Это же просто моветон! – продолжала разглагольствовать Света, не обращая внимания на улыбки окружающих.
– Смею предположить, что у них просто нет денег и они хотят выглядеть не менее достойно на фоне состоятельных людей. И вообще, разве тебе, дорогая Света, попадались люди, которые носят подделки? Ты ведь вращаешься среди тех, кто ценит оригинальные вещи? – съязвил Константин, решив вмешаться в разговор.
Наконец поняв, что над ней насмехаются, Светлана обиженно поджала свои тюнингованные губы.
– Вы надо мной смеетесь?
– Ну что ты, дорогая! Как можно… А представь: ты влюбишься в того, кто носит подделки и не способен зарабатывать большие деньги… – казалось, Армену доставлял удовольствие этот разговор.
– Мне даже страшно представить, что я могу связать свою жизнь с человеком, который давится «Советским» шампанским, лежа на икеевском диване! Меня начинает тошнить от одного вида мужчины в поношенной обуви! О какой любви может быть речь?
– Если такие приматы появляются в ближайшем радиусе, гнать их надо жестким полотенцем по дряблому телу, не знающему фитнес-занятий в клубе «Цезарь», – высказала свое мнение хозяйка дома.
– Ну-ну, дорогая! Не каждый может позволить себе занятия в «Цезаре»!
– Значит, не каждый может позволить себе нас! – Маша томно облизнула губы и бросила на Константина взгляд роковой соблазнительницы.
– А разве ты можешь влюбиться в женщину не твоего круга? – неожиданно спросила Света у Армена.
В этот момент Гуля как будто замерла, ожидая ответа мужчины. Она даже слышала стук собственного сердца.
– Могу. Почему бы и нет? В моем возрасте уже важно, чтобы с человеком было о чем потрахаться, как говорят.
– Армен!!! – Юлиана возмущенно посмотрела на своего гостя.
– Простите! По-другому не получилось высказаться! – виновато улыбнулся Армен, которому была свойственна грубость, а порой и некая бесцеремонность.
– Ах, как же мы далеки от коммунизма… – рассуждая сам с собой, тихо промолвил Константин, чем вызвал удивление домашнего стаффа в лице стоявших неподалеку Альберта, Ксении и Гули, которые, как никто другой из находившихся в зале, ощущали на себе отсутствие этого самого коммунизма.
– Константин ударился в философию. Когда это происходит, он временно отсутствует. Физически, конечно, здесь, а вот духовно… – Юлиана закатила глаза.
– А вот теперь насмехаются уже надо мной! Армен, друг, а все началось с тебя! – пошутил Константин.
Разговор плавно перешел в другое русло и принял легкий светский оттенок без идеологической подоплеки, на миг ставшей камнем преткновения для людей одного круга.
– Что с этим шатобрианом? Быстро сюда Михаила! – попробовав кусочек стейка, возмущенно потребовала Юлиана, вызвав недоумение окружающих.
Батлер тут же отправился за Михаилом, и, как только шеф-повар явился с повинной, за столом воцарилась тишина.
– Повар может не справиться с работой, только если умер, получил травму или лежит в реанимации в тяжелом состоянии. Других оправданий неправильно приготовленному блюду просто не существует, – с этими словами Юлиана отодвинула тарелку и указала на нее Михаилу. – Забирайте и проведите работу над ошибками.
Ксения и Гуля переглянулись. Михаил молча взял тарелку и скрылся с глаз долой. Гости вновь принялись оживленно беседовать, как если бы не было этого досадного обстоятельства и прилюдного порицания человека, который долгие годы усердно работал на чету Вадимовых.
…После ужина гости перекочевали в гостиную, где их ожидали карты, вино и сигары. Виктория, появившаяся в этот момент в гостиной, сразу же приметила Армена и всячески пыталась обратить на себя его внимание. Поскольку времени у нее было не так много – ведь спустилась она лишь для того, чтобы найти игрушки двойняшек, – то и действовала она с особым напором. Это не ускользнуло от внимания Анны и Гули, наблюдавших бальзаковскую сцену обольщения.
– Ты только на нее посмотри, – шепнула Анне Гуля. – Прямо кидается на него! Да так явно, что даже тошно!
Игривое настроение Виктории заметила и Юлиана, от взора которой мало что могло укрыться. Порой Анне казалось, что хозяйка обладает еще одной парой глаз… Подойдя к Виктории, Юлиана что-то тихо прошептала ей на ухо, после чего лицо последней моментально преобразилось – на нем не осталось и следа от прежней кокетливой улыбки бывалой обольстительницы.
* * *
После того как гости разъехались, Юлиана попросила Альберта собрать весь персонал в гостиной. Когда прислуга выстроилась в привычную шеренгу, хозяйка напомнила все недочеты, имевшие место во время ужина.
– Абашева, вы должны были знать, что нельзя наливать в бокал через другой бокал, а тем более пытаться очистить пиджак после пролитого вина! Если такое случается… хотя надеюсь, что больше не случится, иначе… – Юлиана выдержала драматическую паузу, давая понять, чем грозит еще один промах. – В ситуациях, связанных с одеждой, вы должны без промедления бежать к Розе! Кстати, удалось отчистить пиджак Орлова?
– Да, – не без гордости ответила Роза.
– Отлично. Далее, Башкина: я заметила, что вы были слишком броско накрашены. Если я не ошибаюсь, то в первый день вашего пребывания вы должны были ознакомиться с правилами.
– Конечно, Юлиана Сергеевна! Мы зачитали им все правила, да еще и распечатали, чтобы они их хранили и учили, – вышла вперед чопорная Валентина.
– Я все же повторю их первый и последний раз: горничная не должна носить украшения, распускать волосы и делать броский макияж. Нейтральность – одно из основных требований. В этой профессии даже цвет формы имеет значение: он не должен раздражать глаз. Надеюсь, все это уяснили? – скорее утвердительно, нежели вопросительно проговорила Юлиана.
«Даже этой женской радости нас лишают!» – про себя возмутилась Анна, но внешне никак это не показала.
– Далее по этикету. Абашева и Юсупова: посуда убирается с левой стороны, из-за вас сбились все остальные, а еще вы не предусмотрели пиалы с теплой водой и дольками лимона! Это непростительно! Альберт, почему допущена указанная оплошность?
– Пиалы были подготовлены, но забыты. Я со своей стороны не проконтролировал до конца этот момент.
– Ясно.
Юлиана еле сдерживалась, чтобы не отчитать и самого Альберта, но это было против правил, а хозяйка дома редко шла против правил, ведь воспитывалась она исключительно на них и исключительно в Англии, как и сам Альберт.
– По вину: к острой пище было подано слишком деликатное вино, – заметила женщина.
– Простите! Больше не допущу! – выступил вперед батлер.
– Что касается отношений с гостями нашего дома. Прошу всех вас исключить подобную возможность! Нельзя выражать свои искренние эмоции, показывать свое настроение, флиртовать! Должна соблюдаться дистанция между хозяевами, их гостями и персоналом. Вас как будто для них нет, – Юлиана пристально посмотрела на Викторию и Гулю, и девушки опустили глаза.
– Михаил и Люба, пудинг был слишком сладким, и к сырам вы не подали сельдерей… А в остальном все было отлично!
– Учтем… – Михаил не сказал свое обычное «простите». В его душе гордость и обида боролись с железным правилом ни в чем не прекословить хозяевам.
– И еще: никогда не забывайте про белые перчатки! Я заметила, Юсупова, что в самом начале обслуживания вы были без них! Валентина, почему не сделали замечание?
– Да я… – попыталась оправдаться Гуля, но Юлиана пресекла ее попытки одним жестом.
– Не нужно оправданий. Я их не люблю. Все свободны, а вас, Альберт, я попрошу остаться.
Стафф начал быстро расходиться, не желая больше задерживаться подле хозяйки, в жилах которой, несомненно, текла холодная как лед вода.
– Бедный Штирлиц! Он всегда остается, и кто знает, что ему приходится терпеть от Мюллера, – тихо произнесла Анна и осеклась, вовремя спохватившись, что сказала вслух то, о чем подумала.
