с братом.
Артем уже ждет. Увидев меня, поднимается навстречу, и в помещении сразу становится меньше места. Он крепко обнимает меня, зажимая в свои медвежьи объятия:
— Ты плакала? — хмурится.
— Немного, — выдавливаю улыбку и сажусь напротив.
Тема пододвигает ко мне большую кружку капучино и круассан с красной рыбой. Только в этот момент понимаю, как сильно проголодалась. Вгрызаюсь в круассан и прикрываю глаза от удовольствия.
— Ну ты даешь, мелкая, — он раскрывает глаза от удивления.
Нервно веду плечом, никак не комментируя его замечание.
Тема молчит, ожидая, когда я прикончу свой завтрак.
— Рассказать ничего не хочешь? — спрашивает у меня настороженно.
Быстро качаю головой и округляю глаза. Нет. Точно нет. С Артемом у нас хорошие отношения, но я пока не готова говорить обо всем, что было этой ночью, потому что… ну, черт возьми! Я понятия не имею, что там было.
— Ты как вообще, Ксюх? Помощь моя нужна?
— Помощь — нет. Плечо — да, — улыбаюсь устало.
— Что с Киром решила? — смотрит на меня выжидающе.
Ставлю локти на стол и закрываю глаза.
Моя мачеха Светлана непременно отчитала бы меня за то, что я веду себя неподобающе. Не по статусу дочери Оболевского сидеть, положив локти на стол.
Ага, а трахаться с практически незнакомым чеченцем, будучи замужем, — это, конечно, верх благородства.
— Да что с тобой? — психует Тема.
Убираю руки от лица и смотрю на него. Я в шаге от нового приступа истерики.
— Что ты наделала, Ксюх?
— Я не уверена, что наделала, — отвечаю туманно и опускаю взгляд в пустую чашку. — Но если да, то я не знаю… ну… пожалуй, я себя ненавижу.
Тема трет лицо и тяжело вздыхает.
— Там Кир…
— Не надо, — выставляю вперед руку, чтобы пресечь разговоры о муже. — Я не хочу ничего слышать о нем!
Наверняка будет сейчас уговаривать меня передумать и забрать документы на развод.
— Он подписал, — произносит Артем, и эти слова камнем опускаются в мое сердце.
— Что п-подписал? — смотрю на брата и не верю.
Сейчас он скажет про какой-нибудь очередной суперважный контракт моего мужа или что-то вроде того.
— Документы на ваш развод. Он подписал их, — безжизненным голосом отвечает Тема.
— Нет, — говорю на выдохе.
— Да, — подтверждает твердо.
Замолкаем. Я смотрю на свои руки и непроизвольно тру безымянный палец. Внутри все леденеет. Счастье, которое я выращивала годами, покрывается сосульками, умирает. Не остается ни единого шанса на его спасение, процесс необратим.
Боже… неужели это все?
Осознание того, что я больше не принадлежу Кириллу, неожиданно оголяет меня, как провод. Я чувствую себя уязвимой, так, будто весь мир может обернуться против меня в любую секунду. Может уничтожить меня.
— Я не должен был говорить тебе… — начинает брат. — Он сам хотел приехать к тебе и рассказать обо всем.
— Почему же ты опередил его? — спрашиваю лишенным всякой жизни голосом.
Артем перехватывает меня за руки и крепко сжимает их, заглядывает в глаза с мольбой:
— Ксюша, разорви эти документы! Сожги их нахрен. Ты убедилась в том, что он сделает все так, как хочешь ты, потому что любит тебя. Ведь если бы не любил, не отпустил бы!
На какую-то долю секунды мои мысли счастливо взмывают вверх. А что, если послать все к черту и вернуться? Ведь я же чувствую его любовь. И боль его я тоже чувствую — остро, под кожей, в сердце.
Имею ли я право на возвращение теперь, когда продолжила рушить то, что начал Кир?
— Нет, Тем, — произношу устало. — Так будет лучше.
— Кому? Тебе, которая страдает от одиночества? Или ему, который подыхает без тебя в своем склепе? — брат заводится.
— Нам, Артем.
— Десять лет, Ксюша… вот так просто забыть десять лет?
— Я никогда не забуду, — уверенно качаю головой. — Но сделано то, что сделано. Мы не можем вернуться во вчера и изменить будущее.
Артем пересаживается ко мне на диванчик и притягивает меня к себе, кладет мою голову к себе на грудь, гладит, успокаивая. Мы сидим так продолжительное время.
— У Светланы послезавтра юбилей, — напоминаю ему.
— Может, нахер его? — вздыхает. — И ее тоже.
— Отец… — напоминаю ему.
В последнее время отец стал манипулировать нами, пугая состоянием своего здоровья, и принуждать нас делать то, что ему нужно.
— Они будут танцевать на костях вашего брака.
— Пусть катятся в бездну! — психую. — Я не позволю им этого сделать.
— Тебе потребуется тяжелая артиллерия в виде старшего брата, — хмыкает.
— Подстрахуешь меня? — улыбаюсь и трусь носом о широкую грудь брата.
— Защищу, — отвечает серьезно.
Сидим с Темой еще какое-то время. Он старается поднять мне настроение, но сделать это очень сложно.
После встречи с ним отправляюсь домой. Стоит только зайти в квартиру, как тут же звонит домофон. Мужчина представляется курьером, и я впускаю его в подъезд.
Сама открываю входную дверь и жду.
Парень в фирменной бейсболке поднимается на мой этаж. В руках у него огромный букет кроваво-красных роз, которые вызывают у меня приступ тревоги.
Забираю тяжелый букет — тут не меньше ста роз. Расписываюсь и вытаскиваю карточку, на которой размашистым почерком написано:
«Спасибо за прекрасную ночь».
Цветы падают на пол, и я отшатываюсь от них, будто открыла ящик Пандоры со смертельными болезнями. Оседаю на пол. Прячу лицо в коленях.
Потому что, ну… как такое могло со мной случиться?!
Глава 15
Кирилл
Нас ждут ее отец и мачеха. Два стервятника, которые мило улыбаются в глаза, а за глаза полощут в дерьме. Я бы с удовольствием послал их всех к херам, но это высшее, мать его, общество.
На которое я, в общем-то, клал. Но для моей жены это роскошь. Она воспитана светским обществом и сраными балами и не имеет (по крайней мере, убеждена в этом) права на то, чтобы забить на очередную сходку, остаться дома и объедаться пиццей и мороженым.
Ксюшка стоит у зеркала и подкрашивает губы. На ней черное платье в пол, облегающее аппетитную попку. Облизываюсь, как голодный зверь, подхожу со спины и обхватываю жену за талию.
Разворачиваю к себе. Помада летит в сторону, и я медленно поднимаю платье своей малышки. Вверх, выше и выше по идеальному телу.
Оголяю чулки и краешек черных стрингов, рычу. Поднимаю лицо и тянусь к ней поцелуем.
— Кир! — ахает. — Помада…
— К черту! — размазываю помаду, сжираю ее вместе с пухлыми губами своей жены.
Член в штанах пульсирует, нестерпимо хочется войти в свою в нее. Расстегиваю молнию на брюках, оголяя член, и отодвигаю краешек ее трусиков, размазываю влагу.
Стону ей в губы
