случались у меня в далеком детстве. Вечером я даже боялась ложиться спать, чтобы не увидеть кого-то, кто уже давно приносил не радость, а только грусть.
Но ночь прошла без сновидений. День тоже не принес никаких новостей и вестей из столицы.
Никто обо мне не помнил. Никто больше не спешил спасать. Пора было лечиться от ненужных ожиданий. Сказать себе «Стоп!» и вычеркнуть из памяти одного красивого мужчину с уставшими глазами.
Наверное, вернись я на Новый год в свою квартиру, это и получилось бы. Там, вдалеке от соседского дома, не вспоминать было проще.
Но родители наотрез отказались отпускать меня перед праздником. А утром тридцать первого декабря в окнах дома напротив неожиданно зажегся свет.
* * *
За прошедшие два года я так часто представляла, будто вижу там свет, что теперь не верила глазам.
Никита? Вернулся? Чтобы убедиться, что не сплю, я даже ущипнула себя. Но боль оказалась вполне реалистичной.
Бок болел. Свет горел. Сознание не играло ни в какие игры.
После проверки на вменяемость самым сложным было не броситься к калитке между участками. За месяц мой шов уже неплохо затянулся. Несчастных пятьдесят метров до соседского крыльца я прошла бы, не охнув. Пролетела бы, не касаясь земли!
Но, на моё счастье, мозг все же включился.
В двенадцать такой побег легко сошёл бы с рук. Что взять с ребенка? В шестнадцать – возможно тоже. Но сейчас, в двадцать… Явиться без приглашения в чужой дом – такое сложно было списать на детскую шалость или подростковое «задумалась».
Что скажут родители, даже представлять не хотелось. После прошлой зимней ночевки у Никиты я выслушала от Татьяны Егоровны целую лекцию о том, что нельзя докучать чужим людям и категорически нельзя так легко соглашаться на помощь.
Никакой сломанный генератор и угрюмый вид СанСаныча не могли убедить ее в серьезности проблемы.
После лекции мы даже вместе направились к Никите, чтобы попросить прощения. Татьяна Егоровна для этого целый час укладывала волосы и выбирала одежду. Но хозяина не оказалось дома.
Вместо Никиты мы встретили лишь Демона. Тот уже давно без всяких приказов взял на себя охрану двух домов. И на наше появление пёс отреагировал громким зевком на всю пасть.
Сейчас идти было нельзя совсем. Ни ради любопытства. Ни ради желания поздороваться. Ни ради острой, ни на что не похожей потребности увидеть Никиту.
Бороться со всеми этими «ради» оказалось нелегко. Одна часть меня искушающе нашептывала: «А ты на минуту. Поздоровайся и назад. Никто не хватится». Другая, более разумная, травила душу картинками нашего прошлого расставания – его холодным «Удачи тебе» и равнодушным «Не знаю» на вопрос о том, когда приедет снова.
От таких воспоминаний меня как холодной водой окатывало. Шов ныл. А новогоднее настроение с каждой секундой становилось все хуже.
Я чувствовала себя птицей, которая сидит в клетке с раскрытой дверцей. Хоть было не смотри в окна! Не оборачивайся в сторону соседского дома. И, на всякий случай, не глядись в зеркала.
Невозможное количество «нет». Непосильное, когда так хочется выпорхнуть.
Но уже после завтрака вся моя борьба с собой потеряла значение.
Нет, я не побежала к Никите, как только мудрый внутренний голос решил ненадолго замолчать. Я даже взгляд от тарелки не подняла, когда Николай Петрович рассказал о незнакомой машине на соседском дворе.
Восхищаясь своей волей, я отнесла Демону новогоднее лакомство – огромную вкусную косточку, купленную Наташей. А потом остолбенела от незнакомого женского голоса.
– Эй, привет! Ты, наверное, здесь местная? – раздалось из-за забора.
Все еще не веря своим ушам, я развернулась и внимательно присмотрелась.
– Я Алина. Мы теперь будем соседями, – с улыбкой произнесла красивая девушка в распахнутой короткой шубке и высоких замшевых сапожках. Как куколка с витрины.
– Здравствуйте… – От удивления, я чуть не забыла представиться. – Лера… А вы будете здесь жить?
Мой мозг судорожно начал вспоминать все, что я слышала о доме соседей: давнюю сплетню «мамы» о продаже, рассказ Николая Петровича о каких-то дальних родственниках Никиты, которые вдруг вспомнили о богатой питерской родне, и многочисленные байки СанСаныча о воришках, забирающихся в пустующие дома.
– Да, скоро это будет и мой дом. – Девушка улыбнулась так искренно, будто выиграла этот в дом в лотерею.
– Рада за вас. Значит, мы соседи.
За все свои мысли о воришках и дальних родственниках мне тут же стало стыдно. Если Алина на кого и походила, так это на богатую покупательницу. Дочку или молодую жену какого-нибудь владельца небольшой газовой компании.
– Слушайте, да что мы тут с вами через забор перекрикиваемся! – вдруг засуетилась соседка. – Я сейчас одна. Приходите ко мне чай пить. Хоть поболтаем, а то совсем скучно.
От такого резкого поворота я на миг растерялась, но моя новая знакомая не дала ни секунды на раздумья.
– Я видела, там, дальше, в заборе есть калитка, – деловито сообщила она. – Вот прямо сейчас туда и идите. А то, если мы начнём собираться, переодеваться, то обязательно кто-нибудь приедет и помешает спокойно поболтать.
* * *
После целого часа борьбы с собой предложение пообщаться свалилось как снег на голову. Внутренний голос, видимо, от удивления взял паузу и ничего не подсказывал. Занятые подготовкой к Новому году, «родители» ходили вокруг ёлки и что-то эмоционально обсуждали. А СанСаныч со своим верным Демоном, как назло, куда-то запропастились.
Я дважды покрутила головой, пытаясь рассмотреть хоть одну причину не идти в гости. Прислушалась к шву. Но поводов отказаться от приглашения не нашлось.
– Дом такой большой, что я здесь постоянно теряюсь. – Будущая хозяйка встретила меня на пороге уже без шубки и сапог.
– Да…Он большой.
Я улыбнулась. В памяти всплыли воспоминания о моем первом дне в доме «родителей».
После детского дома, он казался дворцом короля. Чтобы не потеряться, я постоянно повторяла про себя, сколько поворотов и в какую сторону нужно сделать в детскую комнату и сколько из детской до столовой. Но все равно путалась, терялась. И не могла поверить своему счастью.
– Поможешь мне найти здесь какой-нибудь чай!
Алина сложила руки в молитвенном жесте, и на безымянном пальце сверкнуло красивое кольцо. Узкое, элегантное, с россыпью бриллиантов, словно созданное именно для этой девушки, эксклюзивно под ее руку.
– Кажется, у прежних владельцев чай хранился в одном из шкафчиков справа, – удивляясь, своей памяти, произнесла я.
– Прежних? – как-то странно переспросила девушка. Но, занятая поисками, я пропустила этот вопрос мимо ушей.
– Родители Никиты очень любили зеленый чай. У них было две коллекции. Одна – фарфоровых псов, – я указала в сторону витрины, – а другая чая. Правда, сейчас чай, наверное, уже испортился…
– Вы, наверное, их хорошо знали?
Включив чайник, Алина устроилась на высоком стуле возле барной стойки и подставила руки под голову.
– Не очень. Я мало жила дома.
Несмотря на прямоту моей новой знакомой, рассказывать собственную историю о детском доме и
