«Сладко солнце видящему солнце…»
Сладко солнце видящему солнце,Божий облик в проходящих сладокВидящему лица. Так пасётсяСтадо, и пастух блистает в латах.
Души расходящихся селений,Судеб сонм – невидимой капеллой,И к небесной грозовой сирени –Ум вознёсся, словно замок белый.
Но замри над плоскими горами:Ведь одно у горнего горнистаНа уме – чтобы в тебе взыгралиКраски, как вино в крови гористой!
1978
Сильфиды
С овцами, как при Лаване,Утром гуляет облако,И не поймёт никакМальчик: зачем подолгуСкрываются те созданья,Что длят плодов созреваньеВ бесплотных и крепких руках?
Вроде бы – спрятаться негде,Пусто, деревьев мало,А за небесной твердьюСкрываться им не пристало, –
Ведь на одних Сильфидах,На их бытии высоком,Явленной жизни кругДержится – вдох и выдох,И наливаются сокомЯблоки на ветру.
Вдруг – откровенье, оклик!После сомнений долгихОн на призыв идёт:Там, во дворце высоком,Воздух подобен сотам,Зренья густеет мёд…
1978
«…Ещё живём. Ещё таим подробность…»
…Ещё живём. Ещё таим подробность –Песчинку мига – от морской волны,В которой все нежившие равны.Ещё бежим от родины в безродность.
…Ты помнишь, как на набережной тойПереходили вещи в отраженьяИ наши лица чувствовали жженьеДуши миров, как солнце, золотой?
Тогда, взлетев, оттаяли словаИ закружились над слепящей гладью…Того божественного полдня ради –Завесы снов со смерти не срывай.
1978
Выздоровление
Смычок своих снов к весне приложив,До клёкота тронув струны, –О, доктор-облако! Он ведь живИ петь расположен очень –Твой друг безнадёжный, юный –О, доктор-облако! Он ведь живВ конце коридора ночи!..
Солёной, звонкой, упавшей на жестьДуши, оттаявшей тайноСлезой – он высказался! Ровно в шестьУтра – запела окраина:
В больнице заняты все места,Он жив – зеленеющим свитком листа!..
Зарю откройте – широкий свет,Сорвав со зрачков занавески!С высокой кафедры – дайте листвеБессмертья выкрикнуть вести!
И пляшут столетья по крышам: он жив!Он смотрит! Иначе – к чему жеСемнадцати тысяч миров лейтмотивС двухсложным свеченьем жемчужин?..
1978
Очередь
Старушечий век. Непослушные руки.И тише. И всё неразборчивей лица.И день, как тоскливая очередь, длится.Терпи да изменницу-юность баюкай.
Ни свата, ни брата. И кто похоронит?..Погожий денёк выдаётся так редко:Опустится голубь. Заглянет соседка.И ангел с иконы хоть слово обронит.
1978
Больничный сад
Тоской и холодами воспитанье,А жизнь поёт вдали…Бездумно-чистый воздух госпитальный,Печали утоли.Немые взгляды и детей, и взрослых –Незаданный вопрос:С больным терпеньем перешедший в воздух,Он судьбы перерос.
И только ты остался ненадолгоВ очерченной тени.Слепой сосны стерильные иголкиТвои пронзили дни.
Но если будет непосильна ноша,И мир не по тебе,Опять глаза закроешь – и очнёшьсяВ саду немых скорбей…
1978
В концертном зале
Не одно ли нам плещет солнце,Не одни ли ветви нагие,Не один ли нам воздух клянётсяВо взаимности – до могилы?
Для чего же молчать, скрыватьсяВ зале выплесков, бурь, агоний?Всё равно ополченье вальсаОбезумит, помчит, догонит!
О, взгляни, отзовись, откройся,Как волна – до жемчужной глуби,Как живят красотой морозы,Как пожар, пожирая, любит…
1978
На льду
Среди толпы несметнойСнежинок и людей –Живи с душой бессмертнойВ ликующей беде.
В кругу деревьев спящих –О, как бессонно мнеСреди аллей погасших,Но светлых при луне,Чей луч немой и вечныйНа сотни лиц дробим, –В стране, где первый встречный,Как первый снег, любим,
Где горький плач и шалостьСошлись – играть в снежки,Где все века смешалисьВ огнях Москвы-реки…
1978
Церковь Мартына Исповедника
Карающий Ангел по нашим деламСтрану холодов посетил –И бьётся огромный, темнеющий храмВ раскинутой снежной сети.
И стужа, и множество лестниц внутри,И можно взобраться туда,Где в лики, и клиросы, и алтариЗабились всех зим холода.
Здесь – царство Плутона, хранилище книг,Забытых идей и имён,И разум, едва в этот сумрак проник, –Как в детстве, теряется в нём…
Томами морозной мечты увлечён,Свистит полумрак всё шальней,И вдруг исполинский апостол ключомВ блестящей взмахнёт вышине, –
И заново тихо. И чутко-темно.И слухом смятенным хранишь,Что в храме распалось Бессмертье одноНа тысячи полок и ниш.
Но дышит, пульсируя дрожью во всём,И возле розетки лепной –В предсердии, в уличном свете косом –Спускается небом в окно…
1978
Монолог
…Вы всё молчите, но молчанье этоМне тяжело и как-то непривычно…Вы не забыли – чёрный на рассветеИ золотой под вечер, черепичный,Спокойный город – безмятежный Рим,Погибший в полночь от землетрясенья?
Забыли?.. Ну – тогда поговоримОб улице, блуждавшей в тьме весенней,Как мальчик меж сиреневых кустов:Бывало, не успеешь миноватьОдну весну – за нею сразу сто…
Вы знаете? Над улицею тойОтяготел сухой, сгущённый холод,И некому её отогревать –Уж тридцать лет над ней стоит зима…
Как, Вы её не помните?.. А дворВ зелёных птицах и знакомых лицахСтарух, прохожих, столбиков, камней,Где пели – словно первый раз на свете,И наряжали к свадьбе жениха?
Молчите?.. А старинный, ветхий дом –Скрипели двери, времена нищали,Жильцы, старея и сходя с ума,Вас яблочным вареньем угощали,И запах длился, как крадётся тьма?..
Что ж – Ваша память отрясла их прахОт ног своих, спешащих к забытью?..Но комнату в разбитых зеркалахВы помните? Любимую свою
У белого окна, в последний час?Как в этот миг она была всё та же,И как она за всё прощала Вас,И ласково твердила имя Ваше?..
Нет, вижу я – Вы потеряли всё:Её, себя… И всё же пред осколкомЗеркальным – в той же комнате, сквозь сон,Стоите Вы… И простоите долго…
Но дом, и двор, и город золотойВнезапно потеряли отношеньеК тому лицу… К душе погибшей той…Как в тёмных водах – гасни, отраженье!..
1979
Скворец
Под крышей, где в лунный торецСосны упирается хрящик,Последний великий мудрец,Последний скворец говорящий
Живёт и не знает невзгод,Смеётся над городом старымИ целую ночь напролётСвистит нерасставшимся парам.
– К тебе бы дорогу найти,С тобой подружиться, насмешник!– Ну что ж, разбегись и взлетиНад садом в цветущих черешнях!
– А если не в силах летатьМой разум, упрямый и косный?– О чём же тогда нам болтать?Не сбудется наше знакомство.
И вот уже наперерезБежит обезумевший ветер. –Последний великий мудрецВ любви отказал и привете…
1979
Йорик
Да, что уж говорить – прошло то время,Когда на пир великого безумьяСходились хвастуны и короли,И сам Шекспир играл для них на дудке…Настал последний, непробудный век.И как ты в колокол всемирных взрывовНи бей – тебе его не разбудить…
Майданек, полный Гамлетов. На всех –Один безмолвствующий отчий призрак,Идущий вспять у будущего с краюИ всех к себе влекущий…
…И ониВ своём падении неразличимы…
Один из них, кто пишет эти строки,Глядит в пустой прищур могильной ямы,Как нищий сфинкс, обритый наголо. –
И со своею головой играет.
1979
Объяснение
Как дворам, по-будничному праздным,Разгадать в столетии литом,Что любил тебя всегда, но сразуНе сказал… Что столько лет потом
Говорил с тобою – не словами,Но прерывистым дыханьем звёзд,Но бушующими деревамиВ откровенные прорывы гроз,
Что зимою – зябликом случайнымЯ стучался в мёрзлое окно…
Да и то, что кажется молчаньем,Было правдой до краёв полно.
1979
Мухаммед
