Из этой прострации меня вывел Леший, коснувшись плеча. Поморщившись, я посмотрел на него. Он жестом предложил следовать за ним.
Приложив поистине титаническое усилие, я встал, и побрел за ним. Он привел меня на полянку рядом с лагерем. Он показал на меня, потом на землю. Не рассуждая, потому что даже думать было неприятно, я плюхнулся, где было указано.
Леший же просто встал рядом, повернувшись спиной. Я некоторое время посидел, постепенно усталость растворилась, я даже не уловил момент когда это произошло. Я чувствовал себя вновь бодрым, как утром.
— Оглянись вокруг, — негромко произнес Леший.
Я окинул взором поляну. Даже попытался посмотреть, как говорил Леший, быстро бросая взгляды. Но так ничего необычного и не обнаружил. Леший тем временем стоял словно статуя, ни разу не шелохнувшись. Я уже хотел спросить, что мы здесь ищем, как он, скользнув в бок, шагнул мне за спину.
— Смотри вперед, — произнес он, опять еле слышно. — Ничего не ищи, просто смотри. Смотри, как колышутся на ветру листья, как идет волнами по траве ветер. Ощути это спокойствие.
Он сделал паузу.
— Видишь, ничего не изменилось оттого, что мы здесь. Мы уйдем, а листья все также будут шелестеть на ветру. Вдохни глубоко, вдохни это спокойствие, пусть растекается оно по жилам, ощути силу леса…
Голос Лешего мягко тек, сливаясь с порывами ветра. Мне стало казаться, что я здесь один, и это ветер шепчет мне в ухо эти слова. Я глубоко вздохнул и неожиданно что–то почувствовал. Как будто я действительно что–то вдохнул, но не через рот, а грудью. Странное ощущение полностью захватило меня. Я вновь и вновь, прикрыв глаза, вдыхал это, а по телу проскакивали мурашки.
Когда я открыл глаза, то обнаружил Лешего, сидящего передо мной. Он со странным выражением на лице, глядел на меня.
— Странно, как ты выжил, — сказал он.
— В смысле? — удивился я этим, мягко говоря, неожиданным словам.
— Ты так долго «спал», имея такие задатки, что должен был уже спекчись, — пояснил Леший.
— О чем ты?
— Да так, о вечном.
Мы помолчали.
— Расскажешь, куда мы идем? — спросил я, не очень впрочем, надеясь на ответ.
Леший всегда сам решал, что нужно знать мне или кому–то другому. И бесполезно упрашивать. Но в этот раз Леший согласился рассказать.
— Да есть, у нас с Холодом один знакомый, автостопщик. Попал он однажды в одну историю…
… — Офигеть, — выдал я, выслушав рассказ. — И что, это в реале было?
— Вот это мы и хотим проверить, — сказал Леший. — Кое–что заставляет задуматься всерьез. Есть многое на свете, друг мой Горацио, что и не снилось мудрецам.
— Да уж, — я поежился. — Знаешь, на месте этого Дэна, я бы тоже боялся без света спать.
Леший пожал плечами.
— Главное, что у нас есть ориентиры, где искать правильную дорогу туда, — сказал он.
— А нельзя было сразу туда приехать, в эту деревню? — спросил я.
— Можно конечно, только зачем? Поглазеть на развалины?
Я был озадачен этим не очень понятным, но по–своему логичным объяснением.
— Пошли, завтра трудный день, — сказал Леший.
Утро встретило нас облаками, которые накатывались под неслабым ветром этакими валами, словно волны. Еще не дождевые, но при таком раскладе, недолго ждать влаги небесной. Доедая кашу, я поймал себя на ощущении, что не думаю. Неожиданно. С большим усилием я смог выдавить хотя бы мысль–опасение о погоде, да и то она была больше похожа на картинку.
К моему удивлению, парни никуда не собирались. Палатки не слаживали, а наоборот, Сокол с Бурым принесли еще дров. И опять все молчали.
После завтрака меня опять отозвал Леший. По знакомой уже тропинке мы вышли на ту же поляну.
— Все оказалось серьезнее, чем мы ожидали, — сказал Леший, глядя на бегущие облака.
— И что теперь? — спросил я. — Что, возвращаемся?
Леший сел на траву, указав рядом с собой.
— Помнишь, ты спрашивал, что конкретно мы ищем? — Леший испытующе посмотрел на меня.
Такой разговор действительно был, еще в начале сезона. Я тогда спросил, что же конкретно мы ищем. Силу? Особенную аномалию? Леший тогда ушел от ответа, сказав, что не время, для этого разговора.
Поэтому я кивнул, в знак того, что помню.
— Когда мы тогда только начинали и тоже не понимали, для чего нам это. Щеглы совсем еще, не знали, с чем играем. Ладно, хоть ничего не натворили, — Леший улыбнулся невесело. — А потом я наткнулся на это.
Лицо парня будто закаменело.
— Греки называли эти места КРАТОРАМИ. В переводе — сильное, странное место. Как они образуются, никто не знает, но факт, что такие места есть. Но в них так просто не зайти, надо знать дорогу. Они существуют, как бы параллельно реальности. Впрочем, точно, никто, ничего не знает. И еще попасть туда можно, помимо всего прочего, только в двух состояниях. Либо на грани смерти, либо имея достаточно Силы, так как для того, чтобы просто почувствовать туда тропу, ее требуется прорва.
— Для этого вы и ищите источники Силы? — спросил я.
— Можно и так сказать, — согласился Леший.
— Но что такого в этих местах, что вы туда так стремитесь? — опять задал я вопрос.
— Знание, — ответил Леший. — Откровение. Впрочем, кто его знает?
— Но, а если вы этого там не найдете?
— Цель это не смысл жизни. Главное процесс. Именно достигая Цель, постигаешь Мудрость, побеждаешь Врагов, ходишь в Поиски. Если Цель достигнута, нужно непременно ставить другую.
— Вы же, блин, чертовы романтики! — удивился я.
— Можно даже сказать рыцари. Последние, наверно, в это время. Такие как мы, всегда что–то ищут. Грааль, Затерянное Царство, золото тамплиеров, настоящую любовь, Шамбалу. Или краторы. Смысл не в том, чтобы найти. Смысл в самом Поиске. Именно он главное, что есть у нас, наша Идея.
— Вот уж не ожидал, — пробормотал я. — Хотя нет, что–то такое, я и предполагал, но не думал…
— Не думал, что все, так явно будет сказано, — усмехнулся Леший.
— В общем, да.
— Ты ждал очередную многословную теорию. Нет. Я люблю поразмыслить на досуге, облекая свои мысли в красивые обороты. Но не тогда, когда говорю о таком.
Черты лица Лешего смягчились и приобрели мечтательное выражение.
— Все мы когда–то уйдем, — тихо произнес он. — И я хочу покинуть этот мир с мыслью, что жил по совести, следуя Духу и не предавая то настоящее, что есть в каждом человеке. И радуясь, что всегда бился и не покинул ни одной своей битвы…
Леший смотрел в небо, на несущиеся по нему облака. В его глазах было странное выражение, неземное спокойствие.
— А чего мы ждем? — осмелился я на вопрос. — В смысле, почему не идем дальше?
— Помощи. Нам самим не справиться, мало нас, — неестественно спокойным, будто механическим голосом, ответил Леший.
— Этот Алексей, да? Он появиться должен? — предположил я.
— Да, — просто ответил Леший. — Со своей группой.
— А как она называется?
— «Феникс» — слегка улыбнувшись, ответил Леший.
3
О «Триединстве»
Это не Откровение и не Учение. Это наблюдение, мысли созерцающего, что приходят в тишине летнего вечера.
Есть три фокуса. Три точки опоры. Дух, Воля и Разум.
Дух. Это стержень. Основа всего. Именно его энергия преобразует Материю в требуемую Форму. Но он лишь энергия, чистый свет. Для воздействия на реальность, он и воплощается в Материю. Соприкасаясь с ним, мы получаем возможность Творить. Именно для создания Творения, Дух и воплощается в плоть.
Разум. Это беспристрастный фиксатор, носитель опыта. В чистом виде — это средство передачи энергии Духа, для воздействия на материальные объекты. Самый эффективный инструмент носителей Разума, людей и животных — это мозг. Он управляет временным пристанищем Духа, телом, преобразует энергию того во внешние сигналы и действия, хранит информацию, обрабатывает поступающие данные.
И, наконец, Воля. Продукт взаимодействия Разума и Духа. Это энергия, которая делает, лепит мир вокруг нас. Вот так, ни больше, не меньше. Исходящая от Духа и воспринимаемая Разумом, эта энергия есть совершенно самостоятельное явление. Это воплотившееся Желание. Каждый миг, каждую секунду мы желаем. Желаем видеть вокруг то, что привыкли. Или хотим что–то изменить. И в том, и в другом случае мы выражаем Волю. Иногда это еще называют Намерением.
Эти три явления находятся в тесном взаимодействии друг с другом. Но главными из них все же являются Дух и Разум. Они полюса, противоположности. Бессознательная Сила и жесткая Логика. Не одно из них не должно брать вверх, не должно преобладать.
Искусство Пути и состоит в том, чтобы соблюсти как можно более точный баланс между ними.
Но в современном мире, вотчине Разума, остается все меньше проявлений Духа. И именно поэтому современным Охотникам и Воинам приходиться сильно упирать на Дух, чтобы вернуть чаши весов в равновесие…
