— А да, читала, — в голосе девушки послышался сарказм. — Эти гламурные статейки, просто отпад! Все белье повытаскивали!
— Спасибо, — ответил я, имитируя, что мне действительно очень приятно. — Мнение специалиста из этой же области, важно вдвойне!
Даша метнула на меня колючий взгляд.
— У тебя тоже неплохо, получается, — подбросил я еще ежей, говоря в очень ироничном тоне. — Последняя статья про вытрезвитель, просто, как снег на голову. Оказывается менты пьяных шманают. Ужас!
Дарья скрипнула зубами.
— Да ты не переживай, — продолжил я. — Не всегда можно хороший материал найти. Не каждый же день, маньяки появляются, педофилы там всякие.
Это я ей про тот случай напомнил. Ничего, пусть хавает. А то пишешь, пишешь, уже почти все и тут у тебя материал, почти готовый, хоп! И уводят! И статью почти дописанную, где практически чуть не имя только проставить осталось, и фотки, с таким трудом добытые, между прочим, за собственные деньги … все короче забрали! Нифига, пусть вспоминает! А то идет, строит из себя оскорбленную невинность!
— Слушай, Макс! — Дарья остановилась и повернулась ко мне. — Ну это же не я, ту статью у тебя забрала! Мне ж ее главред дал! Сам!
— А до этого ты ему. Тоже дала, — ответил я.
Если бы она могла убивать взглядом, то я упал бы бездыханный.
— Что ты хочешь? — наконец спросила она, явно с трудом подавив злобу.
— Я? — мой голос прозвучал удивленно. — От тебя, ничего. К чему ты это спрашиваешь?
— Ты что, хочешь, чтоб я публично перед тобой извинилась?! — голос ее сорвался. — Я извинюсь, хоть ни в чем и не виновата!
Ага, девочка решила перейти на истеричную волну.
— Ну да, не подумала! — Дарья наращивала надрыв. — Однако ну и мужики пошли! Мелочные, блин, за вшивую статью, так оговорить могут, не отмоешься! Что мне теперь, всю жизнь каяться?!
— Ты поаккуратнее с выражениями, — с угрозой произнес я. — Я собственно, от тебя ничего не требую. Иду себе домой, ты сама на разговор набилась. Охота поорать, найди кого–нибудь другого. На хрен мне сдались твои истерики!
— Значит, ты не остановишься? — девушка понуро опустила голову. — Будешь дальше прессовать?
— Слушай! — я типа разозлился всерьез. — Я ни черта не понимаю, о чем ты тут толкуешь! Я просто работаю! Что говорят, о том и пишу! Я не знаю, что ты там себе придумала, но мне на это насрать! Я! Тупо! Работаю! Блин!
Я развернулся и пошел. Хорошо получилось. Игореха, спасибо! Как знал! Да знал, сто пудов! Так ведь и говорил, что при сильном противодействии, она попытается вызвать на откровенный разговор, слезу пустит или истерику устроит. Чтоб я, значит, притормозил, а то и вовсе пожалел. Хрен!
— Это как в боксе, — хохотнул тогда Игорь. — Смотри, говорит, птичка. Рот раззявишь, а тебе в пятак!
Только не прошел фокус, не прошел. Все она понимала. Просто, так же легче. Зачем самой париться, писать чего–то, если можно на все готовенькое? Впрочем, та статья только частность, меня вообще из–за нее из криминала выперли. Щас, остановлюсь! Ага, разбежалась!..
… Нельзя работать в коллективе, где тебя избегают. Первый бойкот, который делали наши женщины, был неудачным, потому как Дарье было с кем общаться. Теперь же все иначе.
Уже не просто игнорирующие, а совсем не замечающие Дарью девушки (тут мне практически и делать ничего не пришлось, с тех пор как эта дама взлетела на Олимп, она не раз язвительно проходилось по поводу внешности многих, и все сделали вывод, что себя–то она считает просто ослепительной. Ну какая женщина, это стерпит?). Причем даже мне делалось не по себе, когда они совершенно отмороженным взглядом глядели, такое ощущение, сквозь нее, стоящую напротив. Ух, насколько мстителен, бывает наш прекрасный пол.
Парни. Они хоть и разговаривали с ней, но вот близких контактов старались избегать, вплоть до брезгивости, особенности после использования ею, их личных вещей. (Это была моя работа, а всего то сказал, что не хочу, чтоб она трогала то, что я использую, после того, как она могла, извините, потрогать до того чей–то член). Чушь, конечно, полная. Но работала. Ведь у некоторых людей, брезгливости много. А другие, просто следуют примеру.
Вот так и оказалась Даша, вроде бы среди людей, но одна. И часто я ловил ее ненавидящий взгляд на себе. Она еще пыталась выправить положение, писала действительно хорошие статьи, в одиночку добывая материал. Но сделала только хуже. В погоне за сенсацией, она стала меньше времени уделять своему внешнему виду. А на улице–то стояла весна. Многие девушки, скинув глухие зимние одежды, стали одеваться более откровенно. И Даша стала просто одной из многих!
К тому же угождая главреду, она как–то подзабыла, что работала она не у него в кабинете, а среди нас, в офисе. А когда ей в очередной раз отказала кладовщица, не выдав бумаги, сказав, что завтра купит и выдаст (А той как раз статью надо было срочняк распечатать), Дарья не выдержала. Последняя капля упала…
* * *
Так и закончилась та история. А вскоре после ее ухода, уволился и я. Мне стало … скучно. Оказалось, только этот конфликт и держал меня.
Но несмотря ни на что, я признавал то, что Даша была профессионалом. Поэтому, когда Зубр (так мы впоследствии прозвали Виктора Алексеевича) спросил о знакомых, то я сразу подумал про нее. И узнав адрес и телефон, поехал. Узнал на прошлой работе, там оставались хорошие знакомые. Женского пола.
Нет, сам я, пред ее очи являться не стал, бросил распечатку, оформленную, как газета с вакансиями (вакансия журнала, была естественно заметна более остальных), в почтовый ящик. Решил, пусть она сама решит, надо ли ей это.
Зубр, после того, как я сказал, что Даша может придти, спросил, а почему собственно, я решил, что она подходит. Я и рассказал эту историю, естественно не распространяясь о Враге и тому подобном.
Зубр внимательно выслушал, покивал и спросил:
— Странно, почему ты ее советуешь, — хмыкнул он. — Вы же с ней на ножах, нет?
— Там были, — сказал я. — А здесь мы будем делать одно дело. К тому же, я уверен, она, как и я, терпеть не может, весь этот криминал, гламур и всё остальное. И за возможность писать, то, что хочется, за возможность самому выбирать темы, она многое будет согласна терпеть.
— Почему ты в этом уверен? — заинтересовано спросил Зубр.
— Она «журналюга», — пояснил я просто.
Но прошлое это. Наш журнал, ведомый железной рукой опытного кормчего, уверенно продавался. Непознанное, невероятное, экстрим. На фоне отличных фото, статьи написанные, без преувеличения, очень талантливыми людьми. Все они были, так или иначе, изгои, те, кому не ужиться в остальных газетах, журналах, изданиях, наполненных шелухой и грязью сплетен, похоти, лжи… Именно таких набирал Зубр.
Зачем это было ему, я не знал, да и не стремился узнать. Где и как он заработал деньги для своего проекта, мне тоже было безразлично.
Альтруистом он впрочем, не был, и хотел зарабатывать. Реклама занимала чуть не четверть каждого номера издания. Но какая реклама. Спортивные магазины, магазины для экстремального отдыха, фирмы–туроператоры. То есть имидж нашего издания только подчеркивался.
За год, мы, например, подняли продажи туров по Уралу в одной такой фирме чуть не вдвое! Писали–то мы в основном о своем родном крае. Люди ездят за три погибели, на чужбину, хотя у них под боком такие отличные места, и для обычного, и для экстремального отдыха! Чего только стоят озера под Челябинском, даже я, честно говоря, был сам очень удивлен.
Но за этими делами, я не забывал и про Поиски. Кроме всего прочего, после них так хорошо работалось, тем более что теперь не нужно было так сильно перестраиваться обратно, перебарывая отвращение к работе. Так что на выходные, а когда и больше, я опять уходил в лес.
И, идя под густыми кронами, я раз за разом думал, что если бы не это, то вряд ли бы все так хорошо вышло. Не тот был человек, тот Максим, он был простым, хоть и более умелым писакой.
И сейчас, я отдам даже мою новую работу, но не захочу вновь вернуться туда, к выходным наполненными пивом, тупыми девицами и друзьями из интернета. К неясной тоске, сжигающей тогда, когда останавливаешься на секунду, в этом безумном забеге, что у людей именуется жизнь. Хотя иногда происходящее со мной и заставляло иногда забиваться душу в самый дальний уголок пятки, но ни разу я не пожалел, что ушел от того скотского, бессмысленного существования. Я понял, что получил самое главное в своей жизни. Я получил Дело…
2
Мы не такие. Можно сколько угодно пытаться стать обычным, но тебя все равно будет выносить в сторону. Можно попытаться обуздать свой Дух, задавить голос своего сердца, но все равно в решающий момент они выйдут на передний план и проявят себя.
Не удивляйся, что к тебе предъявляют повышенные требования и что тебе никогда и ничего не достается просто так. Тебе нет места в Системе, ты для нее бракованное звено, вирус, нарушающий всю стройность выверенных расчетов. Ты всегда будешь на обочине, стремительно несущейся жизни и тебя будут опережать те, кто умеет значительно меньше, чем ты, и не имеет и половины твоих талантов. В этом все и дело.
