Оставшееся до приезда Маши время мы провели, мирно обмениваясь мнениями о мьенгах, их планете и биотехнологиях. В моей памяти всегда вовремя всплывали нужные понятия, и даже образы бескрайних рисовых полей. Рисовых? Да, наш рис превосходно чувствовал себя на АстразетаРай, и понравился мьенгам на вкус. Именно благодаря ему мьенги позволили открыть у себя на планете посольство-представительство Земли.
Ещё, как оказалось, я знала в лицо всех тамошних землян — посла Хона Ван Чи, его жену Ираиду Степановну и дочку Леру, капитана Сергиенко и некоего Клауса Барбозу — того самого советника по культуре, лейтенанта секретной службы. Бьорг не мог не знать, что в материалах для меня есть эти данные. Тогда почему отказался говорить о младшем по званию коллеге?
Но не успела я как следует обдумать, в какой форме задать вопрос для гарантированного получения ответа, когда коммуникатор секретчика противно запиликал.
Приехала Маша.
— Пошли, — поднялся Бьорг.
У двери ошивались вооружённые ребята в камуфляже, готовые отконвоировать меня в…
— В седьмую амбулаторию, — приказал секретчик. — Я её встречу, — пояснил он мне.
Седьмая амбулатория находилась на этом же этаже, просто в другую сторону от лифта. Душевный доктор Фрезер радушно улыбнулся и отпустил конвой.
— Проходите, Машенька, располагайтесь. Замечательно, просто превосходно! Я вижу, ваш эмоциональный фон стабильно позитивен, а это… превосходно! — экспрессивно воскликнул он, едва мы остались одни.
Впрочем, не одни. Из полуоткрытой двери в кабинет то и дело выглядывали мощные ребята в медицинских робах, и, хотя лица были скрыты масками, я готова была поклясться — разглядывали они меня.
— Машенька, вы помните, что я говорил? Никаких стрессов.
— Амбальчиков своих уберите, Маше тоже стрессы не нужны, — ответила я. — Она у нас девушка молодая, трепетная, в отличие от меня. И, кстати, доктор, ей секс предлагать не надо.
— Машенька, — теперь улыбка Фрезера стала укоризненной. — За кого вы меня принимаете?
— Надеюсь, за профессионала, но не предупредить не могу.
— Ай-ай, как нехорошо… Сарказм вам не к лицу, — едва ли не расхохотался Марк.
Но за дверь заглянул, на кого-то шикнул, после чего на выход проскользнули заметно притихшие амбалы. Вовремя, потому как Маша с Бьоргом уже пришли.
— Манечка! — жизнерадостно заорал Марк. — Ну наконец-то я получу доступ к вашему роскошному телу!
Машка спокойно посмотрела на него, на меня и улыбнулась:
— Марк Геннадьевич, мы с вами уже обо всём договорились. Мария, как ты тут? Бьорг говорит, что…
— Что бы ни говорил Бьорг, нам пора начинать, — перебил её Фрезер. — Прошу, милые мои, проходите в лабораторию. И попрощайтесь со своими телами заранее.
Маша подошла ко мне и прошептала:
— Найди моего папу.
Я ответила:
— А ты побереги моё тело.
Под взглядом Бьорга ничего больше и не скажешь… Но мы пару секунд постояли, держась за руки и глядя друг другу в глаза. И шагнули за порог, где ослепительный свет заставил зажмуриться. А потом все чувства отключились, и я снова провалилась в темноту.
Часть вторая. Маша и… студенты
Привыкать к новому телу было тяжело, хотя Марк и его помощники (мальчики-амбальчики) наперебой твердили, что я молодец, и адаптируюсь не в пример быстрее предыдущих телопутешественников.
И дело было даже не в том, что слегка сместился привычный мне центр тяжести. И не в том, что сил для обычных движений приходилось прикладывать больше — иначе мышцы просто не слушались. О главном подводном камне ни врачи, ни секретчики не предупредили. Мозг Маши оставался мозгом Маши, а моя психоматрица… Всего лишь психоматрицей.
Ситуация напоминала смешной исторический казус с рядом конституционных монархий, в которых короли и императоры царствовали, но не правили. Вот так и я… Это привычка говорить "я", а на деле… Моя психоматрица и организм Маши Петровой вели себя как не правящий правитель и вполне самостоятельный народ.
Марк убеждал меня, что к концу перелёта произойдёт полноценное слияние, что нужно всего лишь подождать, избегать стрессов и получать максимум позитива из сложившихся обстоятельств.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Бьорг, который несколько раз приходил навестить, советовал совсем другое. Решать логические задачки, воспроизводить в уме свои расследования, причём в мельчайших деталях, а не как в отчётах, вспоминать самые нелюбимые курсы, прослушанные в Академии, играть в математические игрушки — для этого мне даже дали доступ в сеть.
Вот это оказалось весьма полезным. Тем более, что у меня было одно пока что не начатое расследование. Спускать неизвестному толстосуму покушение я не хотела и не могла. И я раз за разом вспоминала дело Батрышкина и до одури искала собственную ошибку. Пока безрезультатно.
Не могу сказать, что к вечеру последнего дня перед вылетом экспедиции я как следует натренировала мозг Маши, но определённые подвижки уже были. Хотя… в моей психоматрице то и дело всплывали нехорошие предчувствия, что всё это нам ещё аукнется в самый неподходящий момент.
В очередной раз порадовавшись собственной предусмотрительности, благодаря которой собранный Машей багаж уже ожидал погрузки в космопорте "Луна-4", я положила биолокационный браслет на кухонный стол. Так мы договорились с Бьоргом. Закрыла дверь Машиным ключом и, налегке, спустилась к подъезду, где меня уже ждала Юлька Маникевич. До пятого Земного космовокзала мы договорились лететь на её каре.
— Машка, ну что ты копаешься! — встретил меня её вопль. — Иди скорей, помоги, мой чемодан не вмещается!
Мы с Машиным телом помогли, насколько это было в наших силах. Юлька сокрушалась, что так не вовремя рассталась со своим приятелем, иначе "он бы позаботился о моём багаже и пришёл проводить".
— Ничего, — вклинилась в её эмоциональные выкрики я, — выберешь себе кого-нибудь из наших мальчиков.
— Посмотрим, — отмахнулась Юлька, взбираясь на водительское место, — пока я что-то не настроена.
Всю дорогу до космовокзала я выслушивала, каким образом за четыре дня полёта Юлька планирует построить обучение азам мьенга для наших ведущих биологических сил, продолжая так и эдак крутить очередную логическую задачку, решения которой пока не нашла.
Когда переводчица посадила свой кар на стоянке космовокзала, пришлось помогать ей вынимать багаж. Хуже того, две сумки никак не умещались на платформе автопогрузчика, и одну из них Юлька вручила мне. Синтекамни там у неё, что ли?
— Машка, давай помогу! — окликнул меня чей-то незнакомый голос.
Обернулась. Медленно. Почему секретчики не прилагают к делам аудиофайлы с голосами подозрева… С просто голосами! Нас с Юлькой быстро догонял парень — обычной внешности, среднего телосложения, в пятнистом комбинезоне и бандане — Сетмауэр. Я выдохнула.
— Привет, Кирюш, — поздоровалась на автопилоте, потом поняла, что правильно.
Сетмауэр с лёгкостью отобрал у меня сумку и закинул на левое плечо. На правом у него болтался подозрительно лёгкий рюкзак. Видно, тоже отправил багаж в космопорт заранее. Юлька с завистью посмотрела на нас, и я, припомнив всегдашнее дружелюбие Маши, сказала:
— Юля, это Кирилл. Кирилл, это Юля, наша… то есть, ваша переводчица.
— Юля, вам помочь? — как само собой разумеющееся, предложил Сетмауэр.
Юлька мгновенно перекинула на Кирилла свою вторую сумку и непринуждённо защебетала — что-то о перелёте, о том, что за стоянку каров берут слишком много, но всё равно, это лучше, чем бросать машину без присмотра…
Я слегка отстала и вновь погрузилась в решение задачки. Вроде бы всё просто, но… Ещё бы меня постоянно не отрывали от…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— …Маш! Машка!
— Что, Юль?
— Кирилл спрашивает, где место сбора?
Я покрутила головой… ох, ну хоть это получается без особого напряжения! А, вон там, кажется, вижу белую макушку Брунгильды-агропсихолога.
— Вон Максимова, нам туда.
