Хорошо, что в чужом теле мои эмоции не сразу прописывались на лице, и в Машиных глазах не отразилось ненависти. Ведь Кейст мог пойти на такое, только если сам играл за команду секретчиков. Иных объяснений нет. Надавить на каперанга не удавалось никому, даже адмиралу Дробышу! Про железобетонный характер и принципы Кейста я была наслышана от мужа.
С Андреем мы познакомились семь лет назад на Ксилоне — отдыхательно-развлекательном полностью искусственном спутнике Юпитера. У меня был отпуск, который в кои-то веки удалось отгулять, у него тоже. Я влюбилась в его форму навигатора и атлетичную фигуру, он… Говорил, что потерял голову от моих нижних девяноста. Мы провели вместе восемь сумасшедших дней. И там же, на Ксилоне, поженились.
Андрюху вызвали в какой-то внеплановый рейс, а у меня оставалось в запасе ещё пара дней. И этот сумасброд заявил, что не хочет оставлять свою девушку на курорте без присмотра. Он затащил меня в автомат регистрации браков прямо на пляже, не слушая никаких возражений… Помню, мы очень веселились, представляя удивление наших сослуживцев.
Я никогда не относилась к нашему браку всерьёз, но первые пару лет нас обоих всё устраивало. Его редкие и краткие визиты на Землю проходили, по большей части, в горизонтальной плоскости. Он говорил, что навёрстывает упущенный медовый месяц. А потом Герасименко перестал выслушивать мои оправдательные речи, парни из отдела получили нагоняй за то, что прикрывали мои отлучки, и пришлось выбирать — потрясающий секс или работа.
Конечно, сначала у нас вроде бы ничего не изменилось, но довольно скоро Андерсену надоело ждать, пока я закончу очередное дело. Наверное, он понял, что я выбрала работу, а какой мужчина потерпит находиться на вторых ролях?
Но официально мы придерживались версии о том, что наш брак продолжает существовать. Это было удобно и для его карьеры, и для моей. Да и на прилипчивых поклонников угроза разборок с мужем действует до сих пор. До недавних пор мы старательно поддерживали нашу легенду. Я, если позволяли дела, встречала его в космопорту, он обязательно появлялся с цветами у проходной особого отдела УВБЗ и забирал меня с работы. Одного-двух раз в год нам хватало.
Правда, давно и прочно женатый каперанг Кейст начал что-то подозревать. Проницательный капитан достался моему мужу. То есть, теперь вдовцу. Вот интересно, а на похоронах он был? Или сюда их выдернули прямо с другого рейса?
Всё время, что я предавалась воспоминаниям, Двинятин говорил ответную речь — о целях экспедиции, о роли биотехнологий и аграрных гениев в процессе взаимодействия человека с биогеоценозом… А потом встала Максимова и начала поименно представлять всех студентов. Сейчас эта традиция показалась мне просто занудством. Как бы мне извернуться и не попасть на глаза Андерсена?
— … Мария.
Меня толкнули в бок. Ей-ё, надо бы встать и проявить вежливость… Если не от лица Марии Афонасьевой, то хоть от лица Маши Петровой… Но Кейст мазнул по мне равнодушным взглядом, и я не смогла заставить себя подняться.
Ненависть бурлила во мне, не находя реального выхода. Я так разнервничалась, что даже забыла про тело Маши. А оно на этом фоне на удивление спокойно реагировало на голос Ильи Петровича. Сработал метод клина? Стоп, всё это хорошо, но мне надо подумать о другом…
— Капитан, вызов от старшего навигатора, — перебил мои мысли механический голос бортового ИИ.
— Готовность к взлёту? — спросил Кейст.
— Девяносто пять процентов.
— Экипажу занять места согласно взлётному расписанию. Пассажиры — по каютам, — скомандовал каперанг.
И мы организованно отправились по каютам. Наша с Юлькой размещалась немного в стороне от других, рядом с переходником в отсек команды. Весь пол стандартной двухместки был завален багажом переводчицы. Она, как опытная путешественница, в темпе стала запихивать и заталкивать вещи на полки вместительного шкафа, а я, чтобы поскорей добраться до своей койки, стала помогать. Ну, вот куда ей столько? Лететь-то всего четыре дня!
— Маш, а твои вещи где? — спросила Юлька, вытирая трудовой пот, когда я уже лежала по месту временной приписки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— В грузовом отсеке, наверное?
— Все платья? Косметика? Средства для волос??? Маш, у тебя всё хорошо?!
— Ну, я же всегда смогу забрать их оттуда, когда будет нужно, — выкрутилась я.
— Вот сразу видно, что ты нигде, кроме Земли, не бывала, — выдала опытная путешественница. — Багаж перед вылетом опечатывают! Беги в грузовой, может, ещё успеешь!
Беги… Ну, ладно… Схему расположения отсеков в сэзэ я представляла неплохо, поэтому быстро нашла искомое. На страже багажа стоял всё тот же, незнакомый мне космолётчик. Наверное, пришёл в экипаж недавно. Юлька была права, он уже готов был ставить на сумки, перевязанные липучкой, бортовые штампы. А я… ну хоть убей, не могла вспомнить, как выглядели Машины сумки!
— В чём дело, Петрова? Что вы здесь забыли? — раздался за спиной голос Двинятина.
Ух ты! Уже прогресс — у тела не подогнулись ноги!
— Всё хорошо, Илья Петрович, пришла забрать вещи.
— Поторопитесь, скоро взлетаем.
Сам-то что здесь делал? Внезапно во мне стало расти раздражение — на этого конкретного мужика, на влюблённую в него дурочку Машу — ну ясно же, что она ему совершенно не нужна! — на эти дурацкие сумки… Парень в космофлотской форме что-то пробурчал — в мыслях досталось и ему… И тут я внезапно отпустила контроль. Тело само автоматически прошло пару шагов, развернулось налево и ухватило две бежевых стильных сумки с красной отделкой.
Потом, когда я обдумывала случившееся, поблагодарила родное Управление за закалённый допросами и ночными дежурствами характер. Иначе… Возвращаясь в пассажирский, я только что не искрила от бешенства! Секретчики не могли не знать об этих особенностях телопутешествий!!!
Под горячую руку едва не попали любезничавшие у нашей двери Юлька с Двинятиным. Заметив меня, начальник экспедиции быстро ушёл к себе, а Юлька выхватила одну из сумок и запричитала:
— Скорей, скорей, сейчас взлетаем, а ещё твой багаж надо распихать!
Теперь она помогала мне, но, поскольку вещей у меня было в несколько раз меньше — умница Маша! — то до взлёта мы всё же уложились.
Тут надо отметить, что комфорт пассажиров и команды не относились к сильным сторонам сэзэ. Стандартные гравитаторы при взлёте отключались, и люди по старинке должны были пристёгиваться к креслам (экипаж) и койкам (все остальные). Словом, едва мы успели лечь и отщёлкнуть регуляторы защитных полей, как бортовой ИИ объявил пятиминутную готовность.
Юлька развернула яркую упаковку и сунула за щёку сенситивный леденец. Я себе позволить этого не могла — мало ли, как он подействует на не моё тело? Пришлось морально готовиться к не самым приятным ощущениям. Крепко выругала гадов-секретчиков, но на сей раз не помогло. И, мысленно сцепив зубы, услышала отсчёт в исполнении бортового ИИ: "Десять, девять, восемь, семь…".
Обратный отсчёт, как мне объяснял когда-то муж, вёлся тоже исключительно в угоду космофлотовским традициям. ИИ, капитан и команда всегда сами ориентировались во времени, и сами же решали, когда его начать. Ох, не о том я думаю… Пора начинать изображать влюблённость…
Двигатели включились. Нас вместе с койками затрясло, сила тяжести исчезла, у пристёгнутого тела ухнуло где-то под ложечкой. Хорошо, что хоть реакция на невесомость у Маши стандартная.
Юлька со своим леденцом не почувствовала вообще ничего. Судя по блуждающей на лице загадочной улыбке, она была сейчас где-то далеко. Ей-ё, да что там с Андерсеном?! Всегда взлетал чисто, как по ниточке, а сейчас трясёт так, что зубы клацают!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но, как бы неприятно не было, взлёт мы пережили. У меня даже закралась мысль, что Афонасьев принимает близко к сердцу мою "смерть". Но я отмела её, как несущественную, и, когда по команде ИИ включились гравитаторы, тут же отстегнула ремни и села. Юлька продолжала лежать и улыбаться.
— Эй! Пора вставать, — сказала я.
