– Ничего страшного, Саш, – я поправляю стойку кремовой шифоновой блузки и впиваюсь короткими ногтями в ладони, пряча разочарование – не люблю быть слабой.
– Не волнуйся, Лиз, все пройдет по высшему разряду, – уверяет напоследок Волков и отключается, возвращаясь к прерванной моим звонком беседе. Не щадя мое самолюбие никакими «я очень хотел, но» или «я постараюсь». И на что я вообще рассчитывала, а?
Оставляю обломки иллюзий в квартире и спускаюсь вниз, где у подъезда дежурит не новый хендай, водитель которого настолько болтлив, что хочется заткнуть ему рот, а себе уши. Но папа меня слишком хорошо воспитывал, а наушники, к моей огромной печали, преспокойно валяются на тумбочке в прихожей. Так что против воли мне приходится погружаться в перипетии быта и личных терзаний невзрачного молодого паренька в дурацкой кепке ярко-салатового цвета. Пока мы ползем в многокилометровой пробке, я успеваю узнать, что таксист приезжий, ему изменила девушка и он платит за нее баснословный кредит. Поэтому немудрено, что ураган раздражения закручивается все сильнее, и в салон я захожу прилично на взводе.
– Еще раз отполируйте стойку, вытрите со второго зеркала пятно от пальцев и пойди причешись, Филатов, – обрушиваю на новых подчиненных всю мощь начальственного гнева, только вот Ванька совсем не похож на тихую Аринку, беспрекословно выполнявшую любое мое распоряжение.
– Метлу во дворе припарковала? – ухмыляется довольный собой и жизнью брюнет, насильно усаживает меня на высокий стул с мягким сиденьем и всовывает в ладони огромную бадью с карамельным латте. – Выдыхай, Горгона, а то бедные девчонки окаменели.
Иван явно преувеличивает, потому что бойкая мастер маникюра Юлька не выглядит испуганной. Напротив, она тащит мне пиалу с печеньем в шоколадной глазури, приговаривая.
– Елизавета Андреевна, а давайте вам Иришка укладку сделает? Закачаетесь! – я с удовольствием выхватываю из ухоженных рук с образцово-показательным коротким бежевым маникюром лакомство и соглашаюсь, отчетливо осознавая: с выбором персонала я не облажалась. Уж если девчонки готовы терпеть стихийное бедствие вроде меня, проблемы с другими клиентами вряд ли возникнут.
И пока тонкие пальцы жизнерадостной парикмахерши колдуют над моими волосами, создавая воздушный игривый образ, я буквально выпадаю в нирвану. Отпускаю заботы и сомнения и обретаю уверенность, что с такой командой мое дело обречено на успех. Идеально все: и мебель насыщенного бирюзового цвета на фоне светло-бежевых стен и пола, и подобранные в тон картины, и лаконичные стильные светильники, и даже хаотично торчащие перья моей короткой стрижки. В общем, все, кроме сочащегося патокой голоса, который я узнаю из тысячи.
– Скромненько совсем, бедновато. На большее в своей Москве не заработала, а, Лиз? – ума не приложу, чего этой рыжей бестии в ярко-алом платье-футляре от меня понадобилось, учитывая, что кольцо на ее безымянном пальце свидетельствует о том, что нам давно уже некого делить. Она сделала свой выбор семь лет назад и, насколько я знаю, о нем не пожалела.
– А ты чем занималась, что пропустила момент, когда золотые унитазы и малиновые пиджаки канули в Лету? – изумрудные глаза препарируют мою тушку не хуже острого скальпеля, только на обитательниц серпентария у меня стойкий иммунитет. Я небрежным жестом откидываю волосы назад, рекламируя работу мастера, и поднимаюсь из кресла, демонстрируя собеседнице жакет Армани из последней коллекции и ничуть не увеличившуюся с нашей последней встречи талию.
– Здравствуй, Марина, – Филатов встревает вовремя, ровно за пару секунд до того, как мы с Лебедевой испепелим пространство вокруг, предоставив мне возможность наблюдать, как покрывается неравномерными красными пятнами чужая алебастровая кожа.
– А ты… что… здесь… как… – захлебывается от избытка эмоций рыжая, никак не ожидавшая наткнуться на брата своего мужа у меня в салоне.
– Я здесь работаю и очень тебе рекомендую расслабляющий массаж. Выглядишь плохо, нервная какая-то, мешки под глазами, – смеется Ванька, игнорируя злобное шипение, и за плечи уволакивает Марину в сторону массажного кабинета.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В остальном, открытие проходит без сучка и задоринки. Полная дама обещает водить своих сыновей-близнецов в одинаковых серых штанах и рубашках с подтяжками только к нам, когда их шевелюры отрастут, а юная бьюти-блогер (автор и обладатель интернет-проекта, посвященного теме красоты – прим. автора) с пирсингом в носу и выбритыми висками обещает разрекламировать «Кабриолет» у себя в инстаграме.
Утреннее волнение стремительно отступает, и я даже позволяю себе скинуть лакированные туфли-лодочки, вытягивая босые ноги под столом. Перебираю звенья металлического браслета, блаженно жмурюсь, мечтая о теплой ванне с солью и пеной, и не оборачиваюсь на порыв морозного воздуха, просачивающийся сквозь открытую дверь. Как оказывается, зря.
– Поздравляю, Лиз, – в несколько широких размашистых шагов Саша преодолевает расстояние до моего кресла и прижимается прохладными губами к виску. Букет белых тюльпанов в самой обычной упаковке из коричневой бумаги, перетянутой светло-сиреневой лентой, перекочевывает ко мне на колени и заставляет сердце учащенно биться.
– Все-таки приехал? – роняю риторический вопрос и скольжу пальцами ему под пиджак, обнимая за талию. Кровь мгновенно разносит тепло по венам, а в груди буйным цветом цветет весна, и совсем не важно, что за окном пару часов назад срывался мелкий колючий снег.
– Я боялся, что не успею, поэтому не стал обещать, – объясняет причину недавнего отказа Волков, отчего мое восхищение им только растет. Уж если я и что ненавижу в людях, так это пустые слова.
– Устал? – я вижу и синеватые тени под его глазами, и то, как он ослабляет, очевидно, надоевший тонкий темно-синий галстук. – Кофе?
Я не успеваю отдать распоряжение, а Саша – согласиться, потому что из массажного кабинета выплывает посвежевшая Лебедева. Она инспектирует нашу фривольно-непринужденную позу, кривит в узкую линию губы и бросает в нас ядовито-саркастичное.
– Хорошо, что я ушла от тебя к Глебу. Не люблю быть второй, – Волков хмурится, непроизвольно сжимая кулаки, но молчит.
Неизвестно по какой причине, то ли опешив от чужой завидной наглости, то ли слишком расслабившись от Сашиной близости, я тоже молчу. Хотя уличить Марину во лжи ничего не стоит: это я всегда была второй и никогда о своих чувствах не говорила. По крайней мере, до их с Волковым разрыва.
Глава 15
Лиза, 13 лет назад
Человека невозможно вытащить
из-под завалов прошлого. Либо ты
выкарабкиваешься самостоятельно,
либо остаешься под обломками.
(с) «Счастливая», Элис Сиболд.
Первый раз мы пересекаемся с Мариной на Сашиных проводах. И на фоне этого прекрасного лебедя с идеальной белоснежной кожей и россыпью обворожительных веснушек на маленьком носу я мигом превращаюсь в несуразного гадкого утенка. Угловатого, неуклюжего и сомневающегося в собственной привлекательности. Да здравствуют подростковые комплексы.
Горячий летний ветер поднимает полы ее короткого нежно-голубого сарафана, обнажает точеные стройные ноги, и я даже успеваю заметить край соблазнительного белья кремового цвета. Воспринимая как данность и восхищенный взгляд Волкова, и пристальное внимание всех его друзей.
Целый вечер я пытаюсь найти в Лебедевой хоть микроскопический изъян, но сдаюсь, обреченно махнув рукой на провальную с самого начала затею. Она Сашина ровесница, ее волнистые медные локоны идеально уложены, ярко-зеленые глаза идеально накрашены, да и чувства к Александру видятся искренними.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Поутру перед зданием военкомата она виснет на Волкове, обвивая руками его за шею, и запечатывает глубокий жаркий поцелуй у него на губах. Отчего мой желудок скручивает в болезненном спазме, а по автобусу, полному призывников, прокатывается громкий завистливый вздох. Нормально попрощаться с Сашей у меня не получается, единственное, что служит слабенькой, но компенсацией, это брошенное Марине: «Присмотри за Лизой, пока меня не будет, пожалуйста».
