приземлились на траву, на клумбы и у корней деревьев, никому не навредив. Чего не скажешь о вспышке и отдаче: некогда синие волосы Элси Словомёт вспыхнули ярким пламенем.
Она схватила с прикроватного столика кувшин с водой и опрокинула его себе на голову. Раздалось шипение — будто бекон кинули на раскалённую сковородку.
Элси Словомёт выглянула в окно и с грустью оглядела пострадавший сад. Вырванный куст валялся посреди дороги. Пожилая леди краем глаза увидела своё отражение в зеркале, стоявшем на туалетном столике. Вид у неё был такой, словно она каталась по недавно остывшему кострищу.
Элси Словомёт тяжело вздохнула. Она не знала, как зовут этих мошенников, но прекрасно понимала, что забудет их не скоро. Кем бы ни были проходимцы, жди беды, если они появятся тут снова.
* * *
Через два часа фургон добрался до ветхого сарая, за которым мистер Ворчун назначил встречу, кому — Лучик ещё не знал. Сам сарай выглядел подозрительно, позади него было грязно и темно. Миссис Ворчунья протянула сыну большую булочку с крапивой и козьим сыром и бутылку домашнего шипучего напитка из конских каштанов, а мистер Ворчун попросил его дождаться здесь мистера Губу.
— А больше ни с кем не заговаривай, — заключил он.
— Как же мне его узнать? — удивился Лучик.
— Спроси, как его зовут, — посоветовал мистер Ворчун.
— Но вдруг это окажется не мистер Губа, и выйдет так, что я заговорю с кем-то другим, а ты ведь сам велел...
Миссис Ворчунья нахмурилась.
— Ты чересчур много думаешь, Лучик. Это вредно для мозга. Если хочешь вырасти умным, как твой отец, поменьше думай!
— Ты сразу узнаешь мистера Губу, как только его увидишь, — успокоил мистер Ворчун мальчика. — А теперь оставь нас в покое.
Ворчуны вернулись в фургон и удобно устроились перед телевизором — не новомодным, с плоским экраном, а старым-престарым, похожим на ящик. Внутренности его Ворчуны давно выпотрошили и заменили их аквариумом с красивым освещением, который идеально подошёл по размеру. Ворчуны обожали наблюдать за тем, как разноцветные рыбы плавают в воде, огибая пластиковые водоросли. Миссис Ворчунья никогда не забывала посадить на диван между собой и мужем драгоценного
Медового Пряника, и он любовался на рыбок стеклянными глазками.
В самом сарае и на поле вокруг него регулярно проводились самые разные увеселительные мероприятия: от танцев до любительских театральных постановок, от гулянок до свиных гонок, от выставок собак до конкурсов огородников. Снаружи стены сарая были сплошь покрыты рваными афишами. Их заклеивали всё новыми и новыми.
Летнее солнце уже опускалось за горизонт. Доедая сырно-крапивную булочку, Лучик читал обрывки фраз.
«ВСЕГО НА ОДИН-ДВА ДНЯ... вернулись по многочисленным просьбам... ДЕТЯМ — ПОЧТИ ДАРОМ!.. Вы не поверите своим прикрытым глазам... КУПИТЕ БИЛЕТ ИЛИ ПРОБЕРИТЕСЬ ТАЙКОМ ПОСЛЕ НАЧАЛА... вот уже третий год... Пение!
Танцы! Падения!.. ПОЧТИ ВСЁ, ЧТО ВЫ СМОЖЕТЕ СЪЕСТЬ!»
Стена пестрела именами артистов, танцоров, певцов, но внимание Лучика привлекли «НЕВЕРОЯТНЫЕ БЛИЗНЕЦЫ-МОЛОДЦЫ».
Где же он о них слышал?..
— Бу! — крикнул кто-то ему на ухо.
Лучик подпрыгнул, развернулся и встретился лицом к лицу с неестественно кудрявым незнакомцем. Губищи у него были громадные, ярко-красные. В закатном свете солнца мальчик обратил внимание на бледную, как мел, кожу незнакомца.
Лучик разволновался. Мистер Ворчун говорил, что сын сразу узнает мистера Губу. У этого господина были просто огромные губищи. Может быть, на самом деле его звали по-другому, а мистером Губой он только представлялся...
...Но если Лучик спросит незнакомца, не мистер ли он Губа, и окажется, что нет, губастый господин вполне может разозлиться на такой грубый вопрос. Ещё, чего доброго, стукнет Лучика по носу.
— Ты ищешь мистера Г.? — поинтересовался господин.
— Д-да, — ответил Лучик. — Мистера Губу.
— Что ж, вот он я. Губаст и лицом, и фамилией, — пропел он, и Лучику показалось, что этот человек так представляется всю свою жизнь.
Мистер Губа внимательно оглядел Лучика: растрёпанные волосы, оттопыренные уши, голубое платье.
— Принёс мне что-нибудь? — спросил он.
— Э-э-э... Нет, — ответил Лучик. — А должен был?
— Неужели тебя ничего не просили мне передать?
— Папа дал мне с собой только сырнокрапивную булочку и бутылку каштановой газировки, — сказал Лучик.
— Вот эту? — спросил мистер Губа, указывая на старую бутылку из-под колы, заткнутую маленькой пробкой и прислонённую к пеньку, на котором сидел Лучик. В бутылке поблёскивала густая тёмно-коричневая жижа.
— Ага, — сказал он, кивая.
— А что же ты не пьёшь? Не хочется? — спросил губастый мистер Губа.
— Нет, не поэтому, — печально ответил Лучик.
— А почему же?
— Потому что это невозможно пить, — сказал Лучик.
— А можно попробовать? — спросил мистер Губа.
— Угощайтесь на здоровье, — разрешил Лучик.
Мистер Губа наклонился, обхватил огромными губами горлышко бутылки, с ГРОМКИМ причмокиванием опустошил её и решительным жестом вытерся рукавом.
— Ох, сынок, ты совершенно прав, — сказал он. — Ужасная гадость.
На крохотную долю секунды Лучик задумался: а что, если мистер Губа и есть его настоящий папа? Ведь он назвал его сынком! Или он так называет всех незнакомых мальчиков? Лучик опустил глаза на ноги мистера Губы. Ему хотелось узнать, не носит ли он такие же блестящие, начищенные ботинки, как и его родной отец. Ботинки мистера
Губы оказались просто гигантскими. И ярко-зелёными.
И вдруг Лучику в голову пришла одна мысль. Очень хорошая мысль.
— Э-э-э, мистер Губа... — начал он. — А вы, случайно, не клоун?
— И КАК же ты догадался? — расхохотавшись, спросил мистер Губа. — Это потому что я рыжий и кудрявый? Или потому что у меня губы красные? Или, может, из-за огромных ботинок и цветка-брызгалки, который я ношу в петлице пиджака?
— Какого ещё цветка-брызгалки? — спросил Лучик.
Мистер Губа посмотрел на отворот своего сиреневого, слегка потрёпанного пиджака.
— Какая досада! — громко воскликнул он. — Наверное, отвалился по пути.
— Вы взяли отгул, да? — полюбопытствовал Лучик.
— В смысле?
— Ну, вы пришли на встречу со мной, а на вас по-прежнему...
— Клоунский костюм? Да, но не весь. Нет смешных шаровар и подтяжек! В них трудно ездить на велосипеде.
— А в таких ботинках разве не трудно?
