на траву, на фея. Одна слезинка упала на подставленную маленькую ладошку и заблестела на солнце.
– Смотри-с, она блестит, как росинка. Не плачь-с! Все хорошо!
– Ты уходишь! – всхлипнула Дашка.
– Я никуда не ухожу-с. Я всегда буду-с-с здесь, с тобой. В каждой бабочке и травинке буду я, и когда ты придешь в лес, я буду шелестеть листвой, дуть цветочным ветерком и покажу тебе самые ягодные полянки. И если вдруг тебе станет плохо и будет нужна помощь, ты приходи-с. Я буду здесь! Я никуда не денусь. А ты верь и не плачь.
Слова Топся журчали как тоненький ручеек. Дашка бережно прижимала его к себе, а он стал легким, как облако, в глазах, таких странно серо-карих отражалось небо. Лешка отвернулся.
Топсь накрыл рукой большую прозрачную каплю, упавшую на его колено.
– Обязательно приходи-с, я буду очень рад.
Лешка потер глаза. Никакого фея больше не было. Только стайка голубеньких маленьких бабочек вспорхнула с колен. Дашка плакала навзрыд. Лешка подошел и бережно прижал ее к себе. Лес тихо шелестел над ними, и на минуту показалось, что это Топсь смеется где-то там в кронах.
Пилорама сгорела. Какая-то случайная искра попала на опилки, а они, пропитанные смолой, вспыхнули. Никто не пострадал, но и восстанавливать ничего не стали. Большой Дурень занялся сельским хозяйством и все заброшенные поля засажал подсолнухами. А на месте вырубленного леса появилась тоненькая березовая поросль…
***
Синяя машина резко свернула с трассы на разбитую деревенскую дорогу. Колесо попало в яму, женщина, сидевшая за рулем, вздрогнула, а потом задорно рассмеялась. Столько лет прошло, а дорога совсем не изменилась. Те же ямы, та же старенькая заправка. Она вспомнила, как лет двадцать назад стояла прямо тут с мамой и ждала дядю Сережу, который заберет и отвезет их прямиком в лето.
Она еще чуть-чуть проехала, а потом остановилась на пригорке. Вышла. Как долго она не была здесь. Кажется, уже десять лет прошло. И вот потянуло из шумного города, с его бесконечной рутиной, работой, пробками и толпами людей. Потянуло снова в детство. Каждый километр, приближавший ее к деревне, кажется, снимал все то напряжение, накопленное годами этой скучной взрослой жизни.
Деревня внизу утопала в большущих кронах ветел. А вокруг, насколько хватало глаз, шелестел на ветру звонкий березовый подлесок. Женщина улыбнулась, подставив лицо солнцу. До ближайших деревьев было рукой подать, и ей так захотелось побежать им навстречу, потеряться среди этих маленьких хрупких веточек. Она сделала шаг. С травы вспорхнула стайка голубых бабочек. Они кружились вокруг, присаживались на травинки, резвились в воздухе, и кажется, приглашали ее идти дальше. Дашка встряхнула головой и звонко рассмеялась впервые за долгое время.
