Корран потихоньку улизнул во двор, впервые оказавшись в одиночестве на пустынной планете. Он ждал, что обольется потом, как только шагнет из тени на раскаленный песок. Выросший в мягком ласковом климате, он даже не представлял, что человек может существовать в подобных условиях.
Но его ждал сюрприз. Солнца-близнецы висели над самым горизонтом, два темно-красных, почти пурпурных диска в пыльной дымке. От сгущающихся теней за барханами уже тянуло вечерней прохладой.
— Прошу простить меня, лейтенант.
Корран вздрогнул и оглянулся. На фоне ярко освещенной ямы двора силуэт Йюлы Дарклайтера казался черным и плоским, шутки ради обыгрывая значение его фамилии.
— Я не хотел вторгаться в ваше одиночество.
— Все в порядке, сэр. Просто… видите ли, я вырос в небольшой семье, я просто не привык…
— А я вырос в очень большой семье и до сих пор не привык, — Йюла посмотрел себе под ноги и носком башмака растер в пыль мелкие обломки солончака. — Я хотел поблагодарить вас, лейтенант, за то, что приглядываете за Гэвином.
Корран смутился.
— Да он и сам нормально заботится о себе.
— Он сказал, что вы пользуетесь его доверием и даже заставили другого пилота перестать задирать его. Собственно, он этого не говорил, но его мысли прочитать очень несложно.
Корран хихикнул.
— Это точно, малой… то есть Гэвин транслирует свои чувства всем окружающим без разбора. Только однажды… там все было наоборот. Мы слегка повздорили с тем пилотом, а Гэвин вмешался. Извините, я не хочу говорить, потому что Брор погиб, и… наша ссора больше не имеет значения. Я рад, что Гэвин принимает так близко сердце мое участие, потому что это так: я верил и верю в него. Но защита ему не нужна. Вы вырастили мужчину, которым можно гордиться.
Июля, кажется, улыбался. Потом подошел поближе, превратившись из безликой черной фигуры в живого человека, хотя и почти скрытого быстрыми сумерками.
— Он чуть было не кончил как Биггс, верно? — спросил Дарклайтер, глядя Хорну прямо в глаза.
— Мы все чуть было не кончили точно так же, как Биггс, сэр, — Корран машинально погладил висящий на толстой цепочке тяжелый медальон. — Гэвина ранили, он чуть было не умер, но он слишком упрям, чтобы просто так взять и погибнуть. Он смелый, но вовсе не глупый. И пилот он хороший, хотя взорвал далеко еще не всех противников. У него еще все впереди.
— Я горжусь им, — согласился Йюла со вздохом. — Но каждый день жду плохих новостей. Ваши родители меня бы поняли.
— Мои родители умерли.
— Мне очень жаль.
— Да ладно…
Они помолчали, глядя, как солнца одно за другим заползают за край мира. Потом Йюла ткнул большим пальцем в сторону двора, откуда слышались смех и веселые голоса.
— Тебе там нелегко, да? Корран пожал плечами.
— Там просто здорово. Нелегко мне было в имперской тюрьме из-за тяжких раздумий о тех, из-за кого загремел за решетку, — Корран покраснел до ушей, вспомнив, о ком именно он думал плохо, но мысль закончил спокойно: — Здесь мне не на кого злиться.
— Может быть, это знак, а? Забудь о своих дурных мыслях, — Йюла хлопнул его по плечу; Хорн чуть было не присел, когда на плечо приземлилась увесистая ладонь Дарклайтера. — Не так уж плохо чувствовать боль и печаль, лейтенант. Преступление — держать их под замком. Пойдем обратно и постараемся освободить тебя.
А ведь он прав, подумал Корран. Плакать не стыдно, но не здесь и не сейчас.
— Спасибо. Я приду. Я так давно не мог ни к кому выбраться в гости, что просто здорово, когда меня еще где-то ждут.
— Что ж, я рад, — фермер обнял Хорна за плечи и повел назад, к свету. — Дарклайтеры верят, что к друзьям нужно относиться, как к семье, а к семье — как к друзьям, так что мы всегда рады прибавлению в нашем семействе…
ГЛАВА 8
Это просто сон. Дурной сон. Я бы даже сказал: кошмар. Ведж с усилием разлепил один глаз. Кажется, левый. Глаз открылся, но как-то неуверенно, и еще некоторое время ушло на фокусировку. Поначалу ничего необычного в неосвещенной комнате не обнаружилось, потом нашлось нечто похожее на падающие звезды в ночном небе. Это было красиво, но непонятно. И вероятность присутствия в его комнате чего-то этакого все же убедила затуманенный сном мозг, что следует продолжить процесс возвращения в сознание. Но когда Ведж во второй раз услышал разбудивший его голос, то решил, что еще не вырвался из тисков кошмара.
— Доброе утро, сэр! — сообщили ему радостно. — Я так счастлив вновь видеть вас!
Антиллес перекатился на другой бок, попытался укрыться под одеялом и неохотно открыл оба глаза.
— МЗ?
— Как с вашей стороны любезно помнить мое имя, комман… я хотел сказать — мастер Ведж, — черный робот-секретарь со странной для своей модели головой стоял возле кровати, неуклюже растопырив манипуляторы. — Я осознаю, что вы еще не полностью восстановились после путешествия, и если бы все зависело от меня, я бы позволил вам поспать подольше, но сейчас как раз тот самый час, когда вы потребовали разбудить вас.
Ведж застонал.
Вскоре после отлета ребят на Татуин Зима обнаружила на Риши склад запасных частей для «крестокрылов». Ведж вынул деньги из обшей казны, арендовал легкий кореллианскии грузовик под гордым именем «Всадник затмения» и вместе с Оурилом Криггом отправился на разведку. Отлет с Корусканта прошел гладко, полет тоже, но как только они прибыли на место, начались неприятности. И повалили дружной гурьбой. Во время посадки полетели обмотки репульсационного двигателя. Оурил точно проклятый чинил их, а Ведж не менее усердно продирался сквозь мешанину религиозных запретов и постановлений Х'кига, которые словно специально были придуманы для того, чтобы запретить все, что могло облегчить жизнь.
Он все-таки установил место расположения склада и ухитрился приобрести запчасти. По его прикидкам, из имеющихся там деталей можно было свинтить два истребителя. Недурно, учитывая обстоятельства, но совсем не так хорошо, как он надеялся. Ограничение на использование антиграва осложнило погрузку и надолго отодвинуло время вылета. Они с Оурилом потрудились на славу и сократили задержку до двенадцати часов.
Когда они в конце концов добрались до Йаг'Дхуль, Ведж имел отставание от графика на четыре дня, встревоженные физиономии перепуганных его долгим отсутствием ребят и полное личное истощение. Он был выжат до капли. Он не мог шевельнуть даже пальцем, но все-таки посадил грузовик, а потом кто-то нашел его спящим за пультом управления в рубке и отвел к койке. На нее он и свалился. Последнее, что он помнил, — как с него стаскивают ботинки и заботливо накрывают одеялом.
Я думал, двенадцать часов здорового сна поправят дело, но, судя по тому что у меня бред и галлюцинации, надежды были напрасны. Как здесь оказался дроид, который должен быть на Корусканте?
Антиллес протер глаза, поморгал. МЗ по-прежнему стоял возле койки.
— Что происходит? — пожелал знать Ведж. — Кракен решил не спускать с нас отеческих глаз?
— Поскольку у меня нет глаз как таковых, сэр, и отцом я быть не могу, то вынужден ответить отрицательно, — дроид склонил голову к правому плечу. — Я не помню ни одного приказа, отданного мне моим бывшим владельцем.
— Бывшим владельцем?
Он проснулся. Наверное. Но почему тогда ничего не становится понятнее? Может быть, пора встревожиться? Тело ныло и отказывалось повиноваться. На малейшее движение каждый мускул отзывался мучительной болью. А кстати, кто там хихикает?
— Пришли ко мне Селчу.
Смешок на этот раз был более явственный. В поле зрения — на то, чтобы повернуть голову, ушли последние силы — вплыл Селчу. Алдераанец стоял в картинной позе, изящно подпирая дверной косяк.
— Подумал, что тебя порадует знакомое лицо при пробуждении, раз уж обстановка незнакомая.
— Ага, — невпопад сказал Ведж.
Лучше всего было бы изобразить суровый взгляд, но если он прищурит глаза, веки схлопнутся, и никакое усилие их не приподнимет.
— Если я правильно помню, с тебя причитается еще за предыдущую шутку. Кто послал посмертное письмо Коррана на Борлейас? Мой тебе совет: побереги филейную часть.
— Или что? — Селчу сиял невиннейшей чистотой. — Думаешь, что сможешь устроить мне больше неприятностей, чем Империя и Республика вместе взятые?
Тикхо вызывающе выпятил грудь. Ведж прицелился и запустил в помощника подушкой. Бросок был точный, но вялый, алдераанец перехватил снаряд на подлете.
— В любое время, Антиллес. Когда пожелаешь. Я готов дать тебе сатисфакцию, — Тикхо не выдержал тона и весело заржал.
Ведж лениво качнул головой, не делая и попытки подняться.
— Две безнадежные битвы разом? И не мечтай. Каф в этом доме есть?
— Горячий, свежесваренный и крепкий настолько, что растворит транспаристил, — с готовностью откликнулся Тикхо. — Вам подать в постель, или вы все же соизволите встать с нее?
