— Нет, — ответил Уэбб. — Он всегда шутил… — Уэбб сбился с шага. — Он всегда говорил, что женат на своей работе.
Они подошли к Уэннекеру, Сим — на ярд сзади.
Все кругом было тихо и очень спокойно. Стая грачей уселась где-то на невидимом поле. Солнце ярко светило над Мэнором. Деревья стояли темные, тихие, почти зловещие. В этом покое были еле слышны какие-то очень далекие звуки, и каждый из них заставлял Доулиша напрягаться в ожидании вопля, который теперь уже связывался со смертью троих людей.
Полузакрытые глаза Уэннекера остекленели, рот тоже был полуоткрыт. Может быть, из-за того, что он лежал на открытом месте, его тело и руки казались более холодными, чем у Эббисса.
Доулиш медленно выпрямился.
Лицо Уэбба было испуганным.
— Но… каким образом? — спросил он.
— Мы разберемся, — произнес Доулиш.
— Нет никаких следов увечья. Ни малейших.
— Нет.
— Не может же это быть… этот звук.
— Мы разберемся, — повторил Доулиш. — Они мертвы, наверное, около часа.
— Нет, — запротестовал Уэбб, — скорее три четверти часа, если судить по времени, когда Уэннекер уехал.
— И к ним никто не подходил, — заметил Доулиш. — Никаких следов поблизости от них нет.
— Нет… — Уэбб нервно сглотнул. — Это что-то сверхъестественное.
— Самое подходящее слово, — согласился Доулиш. Он взял себя в руки, осознав в это мгновение всю нереальность и ненормальность происшедшего. — Но кто-то их убил и этот кто-то должен был во время трагедии находиться довольно близко отсюда. — Он посмотрел на Сима. — Сколько времени потребуется нашим остальным людям, чтобы прибыть сюда?
— Самое большее два часа.
— Я хочу, чтобы все входы и выходы, все известные дороги из поместья были поставлены под строгое наблюдение, — распорядился Доулиш. — И чтобы за любым, кто покинет его, была установлена слежка. Я хочу, чтобы было проведено самое тщательное расследование передвижений всех, кто сегодня покинет пределы поместья, все равно — из Мэнора, из квартир или из коттеджей. — Он говорил быстро, как будто ясно представляя наконец, что нужно делать. — Если у нас не хватает своих людей, обратитесь к присутствующему здесь мистеру Уэббу, чтобы он помог нам с недостающими силами.
— Но… — начал было Уэбб и замолчал.
— Да? — спросил Доулиш.
— Это поместье занимает почти семь тысяч акров. Дороги ведут к трем главным входам. Но кроме того, есть еще более дюжины тропинок из деревень и соседних ферм. В усадьбе живут по крайней мере пятьдесят человек. То, что вы хотите, мистер Доулиш, просто невозможно сделать. Разве только если будет предоставлено гораздо больше подмоги, чем есть у меня.
— Я прошу вас обратиться за помощью в полицию графства, — сказал Доулиш.
— Если они смогут, то, конечно, окажут помощь, но…
— Мистер Уэбб, — резко проговорил Доулиш, — мне нужно, чтобы эта работа была выполнена немедленно. Все подходы к Мэнору должны быть под наблюдением, за тем, кто покинет его, должна быть слежка или надо установить, где он находится, каждое строение должно быть обыскано. Мне этим заняться или это будете делать вы?
Уэбб задержал дыхание, потом попытался все-таки показать свою власть.
— Сначала надо забрать тела…
— Нет, пока мы не проведем тщательного обследования на месте, — сказал Доулиш, сдерживая гнев. — Мне все равно, как вы это сделаете и к кому обратитесь за помощью, но это сделать необходимо.
— Если бы не было кругом такой таинственности…
— Если вы имеете в виду, что я не объясняю вам, что все это значит, то ответ очень прост: я не знаю. Первый мертвец, наверное, мог бы нам объяснить, в чем дело, если бы остался жив или заговорил перед смертью. — Доулиш остановился. — Сим, будете вы сотрудничать с мистером Уэббом, чтобы все сделать как надо?
— С радостью, сэр.
— Хорошо, — произнес Доулиш. — А теперь я отправляюсь в дом.
Он повернулся и пошел прочь от них. Постепенно злость его улеглась. Да, поначалу и Хортон, а теперь и Уэбб были настроены недоброжелательно и сотрудничать не хотели, вели себя так, словно нарочно хотели помешать расследованию. Эта мысль вроде была нелепой, но… может быть, в ней была какая-то доля истины? Доулиш отбросил пока эту мысль. Он вернется к ней позже. А теперь он шел широким шагом через парк к Мэнору и постепенно успокаивался при виде этих сглаженных временем камней, благородных очертаний здания.
Воздух был чист и свеж, солнце его слегка нагрело. Доулиш забыл свое ощущение предчувствия, снова спокойно воспринимал щебет птиц и даже звук пилы. Он увидел дорогу, ведущую к дальнему концу здания, очевидно к фасаду, и свернул по ней.
Из боковой двери появился молодой парень и остановился, наблюдая за ним. Доулиш решил, что это наверняка Дэвид Тэвнотт. Молодой парень не обратил на него особого внимания, только глянул с некоторым любопытством. Доулиш миновал его и, подойдя к фасаду здания, увидел приближающийся маленький автомобиль. Машина остановилась у каменного портика Мэнора, и из нее вышла девушка, которая чуть не врезалась в него на дороге.
8
Сэр Хьюго Тэвнотт
У нее были стройная тонкая фигура, белокурые волосы до плеч, ясные голубые глаза и твердый подбородок. Сейчас она выглядела одновременно смущенной и настороженной. На ней были голубые облегающие брючки и синий свитер.
— Доброе утро.
— Доброе утро. Вы тот мужчина, на которого я чуть не наехала, правда?
Так, значит, у нее хорошая память и не менее хорошая наблюдательность.
— Да, вы совершенно правы.
— Я надеюсь, что не вызвала аварию? Я очень торопилась, а то бы, конечно, остановилась.
— Не было повода останавливаться, — успокоил ее Доулиш.
Ее настороженность исчезла.
— Ох, камень с души! Я… Боже мой! — оборвала она сама себя. — Вы, должно быть, шли пешком!
— Я несколько старомоден, — сухо заметил Доулиш.
— Я имею в виду… Почему? Что, произошел несчастный случай?
— Не из-за вас. Вы здесь живете?
— Я здесь гощу, — ответила она. — У моего дяди.
— Сэра Хьюго Тэвнотта?
— Да.
— Не знаете, он дома?
— Да… Я ездила в Бэнфорд кое-что достать для него, и он ждет меня.
— Не попросите ли вы его принять меня сразу? — сказал Доулиш. — Меня зовут Доулиш, я помощник комиссара столичной полиции.
— Я не думаю, что у него найдется… — Она начала говорить еще до того, как он закончил фразу, а затем остановилась и повторила: — Полиции?..
— Да.
— Но вы не должны были знать! — воскликнула она.
Произнося это неожиданное заявление, она, казалось, заметила какое-то движение за спиной Доулиша и перевела взгляд туда. Доулиш не стал оглядываться и не спросил, что именно не полагалось знать полиции. Сзади него заскрипел гравий, и юноша, которого он видел у боковой двери, появился между Доулишом и дверью.
— Моя кузина не понимает, — произнес он, — что полиция всеведуща и всезнающа. Не правда ли, мистер Доулиш?
Доулиш все еще не поворачивался, и юноша передвинулся дальше, попав в поле его зрения.
Это было почти невозможно объяснить, но у Доулиша мгновенно появилось ощущение зла. Именно это слово возникло у него в голове, он сделал слабую попытку отвергнуть его, но ощущение зла не проходило. Было что-то такое в сощуренных с издевкой глазах, в складке хорошо очерченных, но очень тонких губ, в самом выражении этого почти мальчишеского личика, что создавало такое впечатление.
Девушка, как будто почувствовав эту быструю и резкую враждебность, застыла, не шевелясь.
— Вы не совсем правильно формулируете, — сказал Доулиш.
— Вы имеете в виду, что не все знаете?
— Я имею в виду, что в конце концов мы узнаем все, что нам нужно, — поправил его Доулиш.
— Всеведущий мистер Доулиш, — с издевкой протянул молодой человек.
Он был тонким, с узкими бедрами, на нем были выцветшие джинсы и свитер под горло. Его светлые, как у девушки, волосы с золотистым отливом были красиво подстрижены «под пажа», чисто вымыты.
Доулиш посмотрел на девушку и мягко произнес:
— Пожалуйста, попросите сэра Хьюго принять меня сразу.
Девушка неохотно повернулась и вошла в дом, просто толкнув громадную дверь. Когда она распахнулась, молодой человек, по всей видимости Дэвид Тэвнотт, двинулся в дом, издав на ходу какой-то визгливый звук, чем-то похожий на воронье карканье, но более громкий и пронзительный.
Этот звук неприятно отдался в голове Доулиша. Но к тому времени, когда Дэвид Тэвнотт подошел к порогу дома, Доулиш овладел собой и направился вслед за ним. Тяжело положив правую руку на плечо юноши, он прежде, чем Дэвид успел воспротивиться, резко повернул его к себе лицом.
— Как вы издаете этот звук? — требовательно спросил он.
— Какой звук?
