побросав пики, навалились на него всей гурьбой. Это только в кино могутные богатыри встают при этом и раскидывают, как Балу шакалов, нависших на себе супротивников. Могутным богатырём реципиент не был, а знания самбо в таком деле точно помочь не могут. Завалили Левина, руки заломили и даже связали их за спиной. Всё, неравный бой окончен. Его вздёрнули на ноги. Командир нечёсаных врезал Левину кулаком в солнечное сплетение, и когда Владимир Ильич согнулся, коленом в нос закрепил победу силы над соломой. Добра над злом. Правды над кривдой. Света над тьмой. После этого Левина повалили на пол и попинали немного, но без энтузиазма, так, для порядка. В лицо даже ни разу не пнули. Скука. Не бей меня мама, мокрыми трусами.
У Еркима дела не многим лучше обстояли. Он тоже двоих уложил, а потом массой задавили Робин Гуда местного местные. А что, было бы блондинов не два десятка, а шестеро, скажем, могли бы до магической академии добежать. Знай наших!
Левин закашлялся. Умело ему меченосец врезал под дых.
— Подняли их, — спокойно бросил как раз этот товарищ, засовывая гладий в кожаные ножны. — Пора на площадь. Князь прибыл уже, вон, флаг подняли.
Владимира Ильича снова на ноги вздыбили, воротник пиджачка оторвав, и он и сам узрел, что на колокольне не сильно высокой, в районе купола на флагштоке развевается жёлто-зелёный стяг. Ветер присутствовал, а полотнище, очевидно, было из шёлка, и силы у ветра хватило, чтобы поднять ткань и представить зрителям во всей красе. Флаг княжеский был по диагонали поделён. Снизу был зелёный треугольник, сверху — жёлтый, по центру — красный круг. Может, это они так Луну изображают? Жёлтый цвет означает бескрайние нивы, а зелёный — бесконечные леса.
По дороге удалось и с местным архитектурным стилем познакомиться. Площадь недалеко была, и прошли мимо всего пяти или шести домов по довольно широкой улице. Ну, не барокко. И даже не готика. Так, раннее средневековье. Тёмные века. Двухэтажные дома, и первый этаж цокольный. Сложены стены из кое-как обтёсанного природного камня серо-зелёного оттенка. Великим геологом Владимир Ильич не был, но МИСИС закончил и геологию с кристаллографией всё же учил. Скорее всего, это зелёный сланец.
Тьфу, ерунда какая в голову лезет. Тут на костёр ведут, а товарищ Левин породы горные классифицирует. Улица была замощена крупной галькой. Ниже среднего должно быть удовольствие на телеге по этим камням скакать. Опять тьфу. О душе пора думать.
Не осталось времени. Их привели на не очень и большую площадь, окружённую настоящими двухэтажными домами. Даже трёх, если цокольный этаж считать. С третьей стороны стояла этакая церковка, на армянские похожая, с колокольней. Посреди площади была виселица и три… Как эта штука называется? Или нет для неё названия? Стоял столб деревянный, а под ним набросаны поленья и солома насыпана. Тут его и будут сжигать, понял Левин. А как эта хрень называется, не так и важно. Народу на площади было с избытком. Бедно люди живут. Свинина по праздникам. Или посты по праздникам, а мясо вообще дефицит. Не поесть, так хоть шашлычка понюхать.
Стоп. Три… Блин, как эта ерунда всё же называется? Аутодафе? Не, это процесс, а сам столб? Ладно, три места казни. Одно для него, и что-то говорил Фоня или Эркин про то, что его ведьму должны тоже сжечь. Это когда он про Марьяну спросил. Ну, нет. Так нельзя! Ладно его, но Дюймовочку? Сссссуки. Точно всех проклясть их надо.
Между тем нечёсаные блондины привели его к среднему столбу и сноровисто — опыт чувствовался — привязали руки сзади, а после и ноги. И не успокоились — и третью точку опоры соорудили, за шею прихватив колючей конопляной верёвкой, не туго, правда. Ну, что, сынку, помогли тебе твои ляхи? Это про дзюдо. Эх, надо было в карате в детстве записываться. Так запрещены те подпольные секции были. Может, и не зря. Ботаники в них не ходили, а ходили хулюганы всякие. Тьфу, опять мысли не туда свернули.
Еркима между тем привязали к лавке в горизонтальном положении. Одежонку с него сорвали, и толпа заволновалась в предвкушении действа. Вышел на помост, где стояла та лавка, мужик с кнутом. Хреновые тут режиссёры. Ни красной маски с капюшоном на голове у палача, ни обнажённого по пояс мускулистого торса, ни даже трико, обрисовывающего накачанные икроножные мышцы. Нет. Ничего этого нет. Мужичок, ну хоть не плюгавенький, приличный такой мужичок с завитой в колечки бородой в пиджачке таком же кургузом, как на Левине, вышел на помост и, не раскланиваясь с публикой и сидевшими чуть выше на другом помосте князьями всякими и чадами ихними с домочадцами, принялся методично стегать толстым кнутом местного Робин Гуда. Ерким вытерпел удара три, а потом орать и материться стал, а после двенадцатого затих и только головой дёргал при следующем ударе. Палач выдал положенные удары и отошёл на край помоста, где передал вьюноше со взором горящим плеть (или кнут, знать бы отличия) и принял у него деревянное приличное такое ведро. Литров на двадцать. От Еркима парок поднимался — холодно всё же на улице. В камере холодно, а тут и подавно морозец. От палача, от непокрытой головы его, тоже парок лёгкий пошёл, притомился дядька. И солнечные лучи этот парок в розовый цвет раскрасили и что-то наподобие нимба организовали. Ангел этот недоделанный — крыльев-то не дали — подошёл к Еркиму и окатил его холодной водой. Почему холодной? Да кто её греть здесь будет? Сейчас костёрчики разведут — и все согреются.
Очевидно, что-то пошло не так. Два других столба были свободными. Никто ведьм к ним так и не привязал.
Событие семнадцатое
Специалист — это человек, который избегает небольших ошибок, неизбежно двигаясь к крупному промаху.
Следствие Вайнберга
А боялся ли Левин действа, что над ним сейчас произведут? Наверное. Всё некогда было подумать: то драки, то снова драки, то Фоня с обедами. Может, мозг специально себе думки находил, чтобы о костре не думать? Жуткая, наверное, смерть. И в петле не сахар. На электрическом стуле ещё не весело. А четвертование на Руси? Ещё какое-то колесование есть. Конями раздирают или берёзами. Так и расстрел, должно быть, не сильно большое удовольствие. Кто-то там сказал, что ожидание казни страшнее самой казни. А он как-то сумел проскочить этот период, только сейчас накатило. Уж поджигали бы быстрее, а то паниковать и кричать начнёт.
Как там этого товарища звали? Ну, который «пятница, тринадцатое». Короля точно Филипп какой-то по счёту. А проклинателя? Жан? Нет. Вспомнил! Последний Великий магистр ордена Тамплиеров — Жак де Моле. Он на костре проклял всю династию Капетингов. Читал цикл романов Мориса Дрюона «Проклятые короли» в институте Владимир. Тяжеловато написано, но тогда выбор был не таким большим. Всю серию проглотил.
В это время на помост к князю и его окружению по приставной лестнице взобрался тучный гражданин в сутане. Она была без капюшона и коротковата. По колено где-то. Очевидно, что хотели её выкрасить в ярко-красный цвет. Но, видимо, не судьба. Подвела местная промышленность по производству анилиновых красителей. Получилась бурая, не прямо как свекла — чуть поярче и покраснее, но один чёрт до алого далеко. Монах сей был, в отличие от остальных аборигенов, подстрижен. Не полубокс и не тонзура выбрита. Просто надели на голову горшок и обкорнали всё, что наружу торчало. При этом цирюльник приходской забыл остатки супа жирного из горшка вылить и ополоснуть его. Капустные листья обстриженный смахнул с головы, а вот жир, что на макушку ему стёк, просто размазал по голове. Потому волосы местами слиплись, местами лоснились, а местами открывали пролысину, на макушке зачинающуюся.
Монах приблизился, кланяясь, к группе местной аристократии и чего-то им зашептал. Действо сие происходило метрах в двадцати — двадцати пяти от Левина, и он ничего не услышал. А вот возглас одного из сидящих даже сквозь гомон толпы долетел.
— Как «сбежали»⁈ Догнать! Привезти! — и вскочил товарищ, и ногами затопал.
Должно быть, это местный князь и есть. Штаны на нём красивые. Одна штанина синяя, а вторая сиреневая. Эстет, мать его.
Сбежали⁈ Это же про ведьм? Это же про Марьяну? Не факт, ох, далеко не факт,
