С каждым шагом город все больше отвлекал от печальных мыслей. Трудно оставаться хмурой в таком месте. В некоторых дербах — так назывались кварталы, состоящие из пешеходных улочек, все вокруг было расцвечено яркими коврами. В других — со свежевыкрашенных шелков на головы прохожих капала пурпурная и кобальтовая краска. Словно пение экзотических птиц, слышалось разноголосье языков: арабского, французского, местных наречий. Тут и там женщины звали детей домой, у дверей сидели старики в фесках и курили.
Звонкий смех, коричный аромат, ишаки… и краски, буйство красок повсюду.
Кэроу пробиралась в самое сердце города — к площади Джемаа-эль-Фна, битком набитой разношерстной людской массой. Здесь были и заклинатели змей, и танцоры, чумазые босоногие мальчишки, карманники и незадачливые туристы. В продуктовых ларьках — все, от апельсинового сока до зажаренных бараньих голов. Случалось, Кэроу не могла быстро добраться назад до портала, но ей нравилось блуждать по улочкам Марракеша, попивая мятный чай, делать зарисовки, бродить по базарам, перебирая остроконечные туфли и серебряные браслеты.
Однако сегодня ей не удастся погулять. Бримстоуну явно не терпелось заполучить зубы. Кэроу вспомнила о пустых сосудах, в голове затренькало неистовое любопытство. Зачем все это? Для чего? Она пыталась пресечь такие мысли. В конце концов, ее задача — найти расхитителя могил, история которого, кстати, была в высшей степени поучительна.
«Не суй нос куда не следует» — одно из главных правил Бримстоуна, которому Изил не подчинился. Кэроу ему сочувствовала. В ней самой любопытство вспыхивало неукротимым огнем, разгорающимся с новой силой при любой попытке его потушить. Чем больше Бримстоун игнорировал ее вопросы, тем сильнее не терпелось узнать ответы. А вопросов было множество.
В первую очередь, разумеется, о зубах: на кой черт они нужны?
Затем насчет второй двери. Куда она ведет?
Что именно представляли собой химеры и откуда они взялись? Есть ли на свете другие химеры?
И о ней самой. Кто ее родители и как она оказалась на попечении у Бримстоуна? Была ли она как тот первенец из сказки «Румпельштильцхен», которого родители отдали за долги? Или, может, ее мать поставляла Бримстоуну зубы, и однажды ее удушил змеиный воротник, а кричащий младенец остался лежать на полу в лавке? Кэроу придумывала десятки сценариев, однако правды так и не узнала.
Может, она рождена для другой жизни? Подчас Кэроу почти ощущала — вот она, призрачная жизнь, совсем рядом, дразнит ее. Чувство могло нахлынуть в любое мгновение — когда она рисовала или шла по улице, а однажды они с Казом танцевали медленный танец, и ей вдруг показалось, что ее руки, ноги, тело должны двигаться совсем не так. Совсем не так. Не так.
Но как?
Она достигла площади и пошла сквозь толпу, ступая в такт ритмам мистической музыки гнауа, уклоняясь от мопедов и акробатов. От пекущегося на жаровнях мяса валили клубы дыма, как от охваченных пожаром домов, мальчишки шепотом предлагали гашиш. «Фото! Фото!» — настойчиво и шумно зазывали одетые в традиционные костюмы разносчики воды. В некотором отдалении среди татуировщиц и уличных дантистов она заметила согбенную фигуру Изила.
Ежемесячные встречи с ним напоминали замедленный просмотр фильма об угасании человека. Бывший врач и большой эрудит, когда-то он отличался изяществом и утонченностью. У него были добрые карие глаза и шелковистые усы, которые он то и дело усердно разглаживал, как птица перышки. В лавку он являлся лично и решал вопросы с Бримстоуном за рабочим столом, но Изил не походил на других торговцев. Его приход всегда напоминал дружеский визит. Он любезничал с Иссой, баловал ее маленькими подарками — вырезанными из бобовых зерен змейками, жадеитовыми сережками, миндалем. Кэроу он дарил кукол, а однажды принес для них игрушечный чайный сервиз из серебра. Не забывал и про Бримстоуна: невзначай оставлял на его столе то плитку шоколада, то баночку меда.
Все это происходило до того, как его искорежило и скрутило под тяжестью ужасного выбора, который он сделал по собственной воле. С тех пор в лавку его не приглашали, и Кэроу встречалась с ним здесь.
При виде Изила у Кэроу сжалось сердце. Его согнуло вдвое, и лишь сучковатый посох из оливкового дерева не давал ему удариться лицом о землю. Синяки под ввалившимися глазами, вставные зубы, редкие замусоленные усы — у любого прохожего он вызывал сострадание. Для Кэроу, которая знала, как он выглядел всего лишь несколькими годами раньше, видеть его таким было невыносимо.
Его лицо просветлело.
— Вы только посмотрите, кто здесь! Красавица дочь Продавца желаний, милая посланница! Пришла угостить несчастного старика чашкой чаю?
— Привет, Изил! Чашка чаю — что может быть лучше? — отозвалась Кэроу и повела его в кафе, где они обычно встречались.
— Дорогая моя, разве уже прошел месяц? Кажется, я совсем запамятовал о нашей встрече.
— О нет, ты не запамятовал. Просто я пришла раньше.
— Ах, встретиться с тобой всегда приятно, но боюсь, для старого дьявола у меня найдется немного.
— Но хотя бы что-то есть?
— Совсем чуть-чуть.
В отличие от большинства других поставщиков, Изил не занимался охотой и не совершал убийств. Он вообще никого не убивал. Раньше он работал врачом в зонах боевых действий и имел доступ к телам погибших, чьих зубов никто не хватится. Теперь, когда душевное расстройство лишило его средств к существованию, ему приходилось раскапывать могилы.
— А ну, цыц! Веди себя как следует, тогда посмотрим, — внезапно рявкнул он.
Кэроу знала, он обращается не к ней, и тактично сделала вид, что ничего не слышала.
Они подошли к кафе. Когда Изил уселся, стул под ним накренился и заскрипел, ножки подогнулись, словно под тяжестью человека, весящего намного больше, чем этот истощенный старик.
— Итак, — сказал он, устраиваясь удобнее, — как поживают мои друзья? Исса?
— У нее все хорошо.
— Я так по ней скучаю… У тебя есть ее новые портреты?
Кэроу протянула ему рисунки.
— Красавица! — Кончиком пальца он обвел щеку Иссы. — Какая красавица! Ты очень талантлива, дорогая моя.
Увидев эпизод с сомалийским браконьером, он фыркнул.
— Идиоты. Как только Бримстоун терпит людей?
Брови Кэроу поползли вверх.
— Да брось! Их проблема не в том, что они люди, а в том, что они недочеловеки.
— Тоже верно. Говорят, паршивая овца все стадо портит. Да, чудовище мое? — Последнюю фразу он произнес, обернувшись назад, и на этот раз в воздухе как будто прозвучал слабый отклик.
Кэроу не выдержала и посмотрела на пол, где тень Изила разметалась по плиткам. Разглядывать было невежливо, словно Изилово… состояние… следует не замечать, как косоглазие или родимое пятно.
Тени не врут, а Изилова говорила о том, что у него на спине сидит невидимое существо. Неповоротливое, с бочкообразной грудью, оно крепко обвивало руками шею старика. Вот до чего довело любопытство: существо оседлало его как мула. Кэроу не понимала, как это вышло, ей лишь было известно, что Изил загадал желание знать все на свете. В такой форме оно и осуществилось. Бримстоун предупреждал, что исполнение сильных желаний может привести к непредсказуемым последствиям, и это было подтверждением его словам.
Кэроу предполагала, что невидимое существо по имени Разгут хранило тайны, которые Изил жаждал узнать. Какими бы ни были эти тайны, вряд ли они стоили такой жертвы.
Разгут умел разговаривать. Кэроу уловила лишь едва слышный шепот и звук, похожий на шлепок толстых губ.
— Нет, — сказал Изил. — Об этом я не буду просить. Все равно она откажет.
Кэроу с отвращением наблюдала, как Изил спорит с существом, чью тень она видела на полу. Наконец расхититель могил произнес:
— Ладно, ладно, только тише! Сейчас спрошу. — Он повернулся к Кэроу и сказал извиняющимся тоном: — Он хочет попробовать на вкус. Чуть-чуть.
— Попробовать? — Кэроу моргнула. Чай еще не принесли. — Что попробовать?
— Тебя, принцесса желаний. Просто лизнуть. Обещает не кусаться.
Кэроу едва не стошнило.
— Н-нет.
— Что я тебе говорил, — проворчал Изил. — А теперь сиди тихо, хорошо?
В ответ послышалось слабое шипение.
Официант в белой джелабе разлил мятный чай, мастерски направляя длинную струю из чайника в матовые стаканы. Кэроу, заметив впалые щеки расхитителя могил, заказала еще и пирожные. После того, как он наелся и напился, она задала свой вопрос:
— Итак, что у тебя есть?
Он засунул руку в карман, извлек горсть зубов и бросил на стол.
Наблюдавший за ними Акива выпрямился. Все вокруг стихло, он не замечал ничего, кроме кучки зубов и девушки, которая сортировала их в точности так же, как это делал старый колдун.
