– Ты сказала «во-вторых», – напоминает Борис Андреевич.
– Я сказала – ты понял. А теперь ступай.
Борис Андреевич неуклюже поворачивается и медленно удаляется. Но вдруг ускоряет шаг и спустя секунды уже стучится в дверь комнаты Кулебяки.
– Войдите! – слышится голос Кулебяки, и Борис Андреевич порывисто открывает дверь.
– Саша, наша жизнь изменится! – восклицает он, торопливо входя в комнату.
Кулебяка, он прохаживается по комнате, решительно кивает головой.
– Да, наша жизнь может превратиться в нежизнь.
– Не понимаю тебя, – присаживаясь на стул, поморщился Борис Андреевич.
Кулебяка замер на месте и устремил взор в потолок.
– Если бы я не верил в собственное бессмертие… Мне никогда так не было… Я должен что-то сделать, с кем-то поговорить! Или всё наоборот! Ты меня понимаешь?
– Нет, конечно.
– Потому что ты нормальный. Да, более чем. Ты даже человека можешь убить.
Борис Андреевич вскакивает на ноги и хватает Кулебяку за руку.
– Да что ты такое говоришь!
Кулебяка почти неуловимым движением руки освобождается от захвата.
– Но ты же выбросил кота, который гадил на твою кровать! – сказал, как кнутом огрел.
– Я терпел два месяца! – вскричал Борис Андреевич. – А теперь, возможно, он в лучших условиях!
– Вот и Владимир Никифорович…
– Что Владимир?
– Мы не должны так рассуждать. Да, делай, что должно, и будь что будет, – кивая головой, проговорил Кулебяка.
– Что собираешься предпринять?
– Для начала выйду из комнаты. И буду верить в удачу.
Сокращение количества подозреваемых посредством глубокого анализа
В баре, разливая водку, Жанна посетовала:
– Жаль, что с Кулебякой не вышло. А всё из-за тебя. Трудно помочь было?
– Но ты же слышала, у него алиби. Маргарита же сказала.
– Ну да, если они не в сговоре. Намёк новоиспечённого покойничка за обедом забыл? Сергеич, если помнишь, намекал на известного свойства связь Кулебяки-Колумбяки с женой Никифорыча.
Жек помнил, конечно. Но в эту минуту ему в голову пришла ценная мысль, и он предложил:
– А давай-ка пока исключим и его, и Маргариту из списка подозреваемых. А, киса? И на двух подозреваемых будет меньше. Всё легче будет.
– Согласна. Эти двое в минус, того, который теперь труп, – тоже. Остаётся, кстати, не так и много.
Сыщики выпили по рюмке, и Жек, расслабленно развалясь в кресле, сказал:
– А давай и Никиту исключим. Маргарита же ручалась за него.
– Согласна. И что у нас остаётся?
Жек и Жанна, загибая пальцы, принялись подсчитывать количество подозреваемых в убийствах. Выходило не так уж и много, всего четыре человека.
– Может, и Шурика исключим? – благодушно поинтересовалась Жанна. – Парень и так уже пострадал, пыткам подвергся.
– Нет, Шурика рано.
– А этого, как его, Бориску, который Андреич? По-моему, что-то интеллигентско-слизняковское… Его вполне можно. Он и сам признался, что импотент, – напомнила Жанна.
– Если Шурика и Андреича исключить, останутся одни бабы.
– Вот и будем шершеляфамить. Инна и Галина ещё те профуры. К тому же по причине родства вполне могли действовать согласованно. Как? Мне кажется, мы уже близки к финишу.
– Она красивая, – проговорил Жек.
– Что?
– А вдруг у них алиби?
– Посмотрим. По крайней мере, по первому убийству ни у той, ни у другой алиби нет. Если и по второму нет, то можно смело брать их за задницы и бросать в трюм.
Жек завздыхал.
– Чего ты? – нахмурилась Жанна.
– Ты тут про трюм… Какой трюм, лапонька? Нас самих взгреют. Может, ментов подключим, пока не заигрались?
– Ага, щас! Почти всё размотали и… Не-е. Нет, этого не будет. Я доведу дело до конца, потому что мне эта фифа поперёк горла встала. Другие-то как деньги зарабатывают, я тебя спрашиваю? По крохам собирают! А она? Богатенького хвать и – в дамки. В смысле – в госпожи. Ловко, однако.
Жек, глядя на раздухарившуюся Жанну, вдруг подумал, что, возможно, она и права, ибо общеизвестно, что у женщин интуиция развита ого-го как, если сравнивать с мужиками.
– Да, мотивчик у них налицо. Серьёзный мотивчик, надо заметить, – согласился Жек.
– К тому же с напарницей действовать завсегда сподручнее. Да, Жек, ты, пожалуй, прав.
– В чём?
– В том, что, видимо, пора сдавать банду ментам.
– А доказательства?
– Доказательства? Должны быть где-то и доказательства. Надо наморщить ум, почесать репу и придумать, как и где их добыть. Вот и всё.
Жек и Жанна принялись «морщить ум» и «чесать репу». Это – фигурально говоря. В объективной же реальности данные явления нашли отражение в том, что они, обмениваясь вялыми репликами, выпили ещё по рюмочке водки и выкурили по сигарете. Оба, так как Жек, основательно запамятовавший о трубке, не вспомнил о ней и на этот раз.
Следует заметить, что теперь он забыл не только о трубке, но и о том, где он, почему и в какой роли пребывает в данную минуту жизни. Вероятно, ему вдруг пригрезилось, что он богат и известен, что находится он в собственном загородном доме, возле которого пасутся павлины и страусы и молча жарится на солнышке винтокрылая птица-друг, готовая в любую секунду взмыть в облака, чтобы прорубить в них тоннель аж до самых до Канар и Мальдив. А в красивейшем кабриолете сидит Инна и улыбается ему.
Жек до такой степени выключился из реальности, что принялся вслух нести какую-то ахинею о полях для гольфа, выездке лошадей и состоятельных партнёрах по игре в буру и очко.
Жанна, понаблюдав некоторое время за ним – в полной мере вникнуть в смысл его слов ей было не по силам, – наконец гаркнула:
– Какие лошади?! У тебя, мент, крышу снесло? А джип «Драндулет-Уазер» тебе не снится?
– Мент? – переспросил Жек и ошалело глянул по сторонам. Не без труда он припомнил основные вехи своего жизненного пути, в том числе и совсем недавние, и с грустью сказал: – Но я и не мент. Это мой брат мент, а я, если ты помнишь, нищий бродяга, который и ест не каждый день. А потом обжираюсь. Когда подфартит. А фарт такая штука… Между прочим, я его обычно заранее чувствую.
Жанна встрепенулась.
– Чувствуешь? Заранее? Ну так скажи, найдём мы убийц или нет, а? Что чувствуешь в данном конкретном случае?
– Водка притупила мои чувства, моя птичка, – печально поведал Жек. – Я ведь обычно в таком виде за стол не сажусь. Жанночка, мой воробышек, у меня обострилось чувство прекрасного. Жанночка, ты прекрасна. Меня испепеляет жар любви, моя жар-птица, я хочу целовать твои уста, ланиты, перси…
– Задницу, – продолжила Жанна.
– Да, и попочку! – Жек вплотную придвинулся к Жанне. – Жанночка, мы так давно не были вместе! В тот раз, когда я выиграл у этого, у замминистра, которого ТНК кормит, мы ведь с тобой классно оттянулись? Ты помнишь, Жанночка, суши под сакэ и…
– Жек, ты, гляжу, совсем застарел, – жёстко перебила Жанна и отпихнула кавалера. – Ты решил жить воспоминаниями? Живи. Но меня это не устраивает. Мне нужны деньги, на которые я знаю, что купить. А если не знаю, то, как захрустят в руках, так сразу и соображу. Ты понял?
– Да.
– Вперёд! Пошли поставим всех на уши. И пускай выдадут убийцу. Мы будем убивать по одному!
Жек оторопел. Он ушам своим не поверил.
– Кто – убивать? Кого?
– Мы. Как делают террористы? Они предъявляют требования и говорят, что каждый час будут убивать по одному заложнику. Вплоть до исполнения всех их требований.
– И с кого начнём?
– С самого противного. С самой противной.
Жек усмехнулся.
– Жанна, ты абсолютно не в теме. А если самый противный и окажется убийцей. Мы убьём его. Да? А дальше? И всех остальных потом? А результат?
Жанна, нашедшая, казалось, решение проблемы, скисла.
– Что же делать? Опять рутиной заниматься?
– Да. Такая работа. Пошли, Жанночка.
– Подожди, должны объяснения принести. И ты будешь анализировать, у кого больше всех алиби. Да, ты. А у меня другая работа. Я, между прочим, типа секретарша.
Они продолжали препираться, пока Жанна не поднесла кулак к лицу Жека и не пообещала начистить ему морду. Жек – он джентльмен, пьяный и усталый к тому же, – перечить женщине прекратил.
Пьяный покойник с потными руками
Страсти чуть улеглись, и Жек обнаружил стоящую неподалёку Маргариту Степановну. Теперь хозяйка была в джинсах и белой футболке и выглядела моложе. Жеку стало неловко. Когда она подошла? И что она видела и слышала из того, что здесь только что происходило?
– Маргарита Степановна? Э-э-э… А мы тут с Жанной Александровной одну, э-э-э, оперативную комбинацию разрабатываем. Кстати, имею вам сообщить, что количество подозреваемых значительно уменьшилось. Осталось двое. Всего двое. Поэтому, сами понимаете…
Маргарита Степановна слушала Жека с иронической усмешкой на лице, отчего Жек ещё больше смущался.
