– Что вы здесь делаете?
Александр Иванович выбрался из-под стола.
– Я делал себе бутерброды, – Кулебяка кивнул на свёрток, который держал в руках, – и услышал, что кто-то идёт. Не знал, что это вы, и спрятался в целях конспирации. Пётр Аркадьич, подготовка операции закончена, я иду.
– Куда?
– Я же говорил вам.
– А, да. Кстати, а о записке они не говорили?
– О записке? – вскинул взгляд Кулебяка, но тотчас и потупился. Вид у него был теперь не то смущённый, не то растерянный. – А что они могут знать о записке, если её написал я?
– Что?! – поразился Жек.
– Да, я. Но я не убивал. Я просто почувствовал, что в стенах этого дома витает смерть. Тут о свадьбе шепоток идёт, а в воздухе – смерть. Вы понимаете? Я и написал записку. Что мне оставалось делать?
– И сунули в дверь Никиты? Почему именно ему?
– Нет, я услышал, что кто-то идёт, и бросил её просто на пол. Кажется, у двери Никиты. А до этого я ходил по коридорам и ловил эманации будущей смерти. Но у меня ничего не выходило. Вообще было такое чувство, что убьют меня!
Жек смотрел вечножителю в глаза и пытался определить, насколько тот искренен. И установил, что в словах Кулебяки не менее десяти процентов правды, потому как за тридцать или сорок секунд тот моргнул лишь три раза.
– Ладно, свободны пока.
Александр Иванович быстро и бесшумно выскользнул из столовой. Жек двинулся к холодильнику. Возиться с приготовлением пищи он терпеть не мог. Надо было просто отнять бутерброды у Кулебяки, да и всё. И не пришлось бы сейчас мучиться.
Вошла Галина Викторовна. Вот кого можно попросить приготовить бутерброды, обрадовался Жек.
– Галина Викторовна, мы Жанной Александровной чуток оголодали. Вы не могли бы нам пару бутербродиков приготовить?
– Сделаем, – улыбнулась женщина, и глаза её спрятались между опустившимися веками и приподнявшимися бугорками щёк.
– Вот спасибо! – радостно сказал Жек и добавил: – А я вам расскажу, как противостоять детектору лжи.
– Что? – поразилась Галина Викторовна. Теперь глаза её были широко распахнуты. – Какому ещё детектору лжи?
– Детектор лжи – это такой прибор с проводками, на котором преступников проверяют, – пояснил Жек. – Понимаете, когда человек говорит неправду, то в его организме происходят физиологические процессы, которые выдают его состояние. Ну, пульс, например, изменяется, давление, потеть человек начинает.
– А разве я преступница? Почему меня проверять на потливость?
– Если человеку известно, кто убийца, а он, тем не менее, не сообщает об этом представителям закона, то он тоже преступник.
– Ой да откуда ж мне это может быть известно? Нет, я ничего не знаю! – Галина Викторовна решительно открыла холодильник и принялась вынимать из него продукты.
– Откуда известно, вы потом сами расскажете. После проверки на детекторе. От него, как вот сейчас от меня, за дверцей холодильника не спрячетесь.
– Вы же сами просили бутерброды.
– А ещё раньше, если помните, я просил вас назвать имя убийцы, – строго произнёс Жек. – Кстати, проверке на детекторе лжи подлежит и ваша дочь, которой, как и вам, известно, кто убил Владимира Никифорыча.
– Нет, она тоже ничего не знает! Нет и нет!
Жек уселся на табуретку и закинул ногу на ногу.
– Вы говорите очень убедительно. Я даже мог бы вам поверить, если бы не располагал доказательствами, опровергающими ваши слова. А вот детектор не поверит, не в его это правилах. Обмануть его невозможно.
– Но вы же говорили, что можете научить, – напомнила Галина Викторовна.
– Я солгал. Из-за бутербродов. Голод не тётка.
Галина Викторовна прекратила резать колбасу и нахмурилась. Она словно бы решала, как ей быть дальше. В смысле, продолжать или нет приготовление бутербродов. Решила-таки продолжать.
– Вы всё же подумайте, Галина Викторовна. За недонесение о преступлении немалый срок дают. А ваша дочь…
– Возьмите ваши бутерброды и оставьте в покое мою дочь! – Женщина резко отодвинула поднос с бутербродами и быстро покинула кухню.
Жек рассказал Жанне о своём разговоре с Галиной Викторовной, и Жанна удовлетворённо крякнула и поощряюще похлопала партнёра по плечу.
– Молоток, Жек. Взрослеешь. Это хорошо, что она разволновалась. Стоит только преступника вывести из равновесия, как он начинает совершать одну ошибку за другой.
– Это ты киношек насмотрелась? В таком разе ты знаешь, что ошибки он совершает тогда, когда, заметая следы, начинает убивать свидетелей и других лиц, которые могут его разоблачить.
Жанна поперхнулась, подавившись бутербродом с маслом и колбасой. Прокашлявшись, с подозрением его осмотрела.
– А ты не видел, она ничего не подсыпала тут?
Жек, он пока ещё не приступил к поеданию бутербродов, беззаботно ответил:
– Не знаю, во время разговора я следил за лицом её, а не руками. У тебя горловые спазмы? А онемения конечностей не ощущаешь? Мне кажется, ты очень неосторожна. Та же Маргарита вполне могла приказать отравить тебя после того, как ты повозила её по полу.
– Да, с Маргаритой вышло ужасно, – признала Жанна и погрустнела. – И как так случилось? Я вошла в раж. Теперь она не заплатит. Я бы на её месте ни за что не заплатила. Эх, давай пить и развлекаться, пока нас не прогнали. В бильярд вон сыграем.
– Наливай.
– А может и ей налить? – встрепенулась Жанна. – В порядке подхалимажа. А она, глядишь, заспит и забудет.
– Ты много заспала, пока дрыхла в кровати Инны? И вообще, у неё, вероятно, имеется свой источник горячительных напитков.
Жек и Жанна выпили и закусили. Настроение несколько улучшилось, и они постепенно ушли от криминальной темы. Они болтали о всякой ерунде минут пятнадцать, когда вдруг снизу донёсся душераздирающий вопль. Вопль явно принадлежал мужчине. Жек и Жанна поспешили на шум.
На площадке второго этажа стояли Галина Викторовна, Инна и Никита.
– Кто кричал? – спросил Жек, осматриваясь.
– Там, – с ужасом в голосе произнесла Галина Викторовна, указывая рукой в направлении гостевого крыла.
Вопль повторился, и спустя несколько секунд Жек ворвался в комнату Андрея Сергеевича. То, что он увидел, буквально сразило его, потому как не часто ему приходилось наблюдать – да он такого вообще никогда не видывал, – чтобы человека подвешивали за ноги. А за ноги был подвешен Борис Андреевич. Он висел вниз головой на шнуре, перекинутом через кронштейн для крепления гардин. Рядом находились Андрей Сергеевич и Шурик, и в руках одного из них, да, в руках у Шурика, находился подсвечник с тремя зажжёнными свечами.
– Что здесь происходит? – суровым голосом проговорил Жек.
– Проводим следствие, и я бы попросил!.. – прорычал Андрей Сергеевич.
– Доказательства, добытые незаконным путём, не являются доказательствами для суда, – заявил Жек.
– Плевал я на суд! Доказательства мне нужны, а не суду. Давай, Шурик! – резко взмахнул рукой Андрей Сергеевич. Настолько резко, что одна из свечей погасла.
Шурик поднёс подсвечник к лицу Бориса Андреевича, и подследственный вновь завопил.
– Прекратите безобразие! – потребовал Жек, неисправимый гуманист.
– Молчать! – рявкнул Андрей Сергеевич. – Убили моего друга, и я не позволю!.. Вон!!!
Он вдруг необычайно резво для его комплекции подскочил к Жеку и вытолкал за дверь. И проделал это столь бесцеремонно, что в результате данной акции была сбита с ног Галина Викторовна, а Инна вынуждена была взвизгнуть, так как ей оттоптали ноги. Дверь захлопнулась, и раздался скрежет замка.
– Ну всё, я вызываю ОМОН! – встряхнул сжатым кулаком Жек и свирепо глянул на свидетелей его позора. – Чтобы меня, подполковника из главка!..
– Никаких ОМОНов! – властно прозвучал голос Маргариты Степановны. Оказалось, она была тут же, в коридоре. – И попрошу не забываться! Вы тут частным порядком, сударь. И если всё ещё хотите заработать…
– Но я не могу спокойно наблюдать, как… – начал Жек.
Но теперь уже Жанна перебила его. Она заявила:
– А я могу. Маргарита Степановна, я всецело и полностью на вашей стороне. Я одобряю неординарный подход.
– Да уж вы-то – конечно. И не сомневалась, – усмехнулась Маргарита Степановна и побрела прочь.
Терзаемый противоречивыми чувствами, Жек смотрел ей вслед, когда несчастный подследственный завопил вновь.
– Ну всё, я это слушать не могу! – сказал Жек и направился в сторону лестницы, на ходу раздумывая, куда теперь податься, вниз или вверх.
– Сами-то пытать могут. Детекторами к тому же, – услышал он позади себя голос Галины Викторовны.
Бензин, свеча – чистосердечное признание
Придя в бар, Жек налил себе водки и залпом выпил. Появилась Жанна.
– Успокойся, Жек. Ты же видишь, у них самообслуживание. Сначала Андреич и Сергеич пытали Шурика, а теперь Шурик и Сергеич пытают Андреича. Добровольные помощники милиции. Нам же легче. Уверяю, очень скоро Андреич сознается и покается.
