уже у самого выхода, когда по горе снова прокатился подземный гул. Сверху грохнули камни…
Сквозь завесу оседающей пыли мы увидели лежащего на земле Шанидара. Его волосы заливала кровь. Рот был раскрыт, и странный оскал зубов снова бросился нам в глаза.
— Что случилось? — тревожно спросил профессор. — Говорите же!..
— Шанидар… — чуть слышно всхлипнула Нкале.
В кромешной тьме мы подвели ученого к неподвижному телу… Усики наших шлемов склонились над окровавленной головой, вздрогнули и торопливо выпрямились. Контакта не было.
— Все, — прошептал Каген. — Вот и все… умер.
— А мальчик? — Академиков сжал мою руку. — Он тоже?..
— Нет… Наверно, Шанидар успел передать ему череп с огнем, и он выполз.
— Прощай, Шанидар! — печально проговорил Александр Петрович. — Через пятьдесят тысяч лет твои кости будут найдены в этой пещере. Тогда мы опять встретимся. А теперь нам пора… Прощай!
Мы задвинули усики шлемов и мгновенно почувствовали себя в креслах стремительно мчащейся пневмокапсулы. Александр Петрович сказал:
— В общем, мы узнали почти все, что нам было поручено. Остались зубы. Объяснить эту загадку я не могу.
— Может быть, — нерешительно сказала Нкале, — когда Шанидар заготовлял топливо для костра, он держал в зубах лямку от перекинутой через плечо вязанки с хворостом? Чтобы освободить руку!
— Вряд ли! — подумав, решил Александр Петрович. — Как однорукий, он должен был перекидывать лямку всегда через одно и то же плечо. А его зубы разведены симметрично — в обе стороны. Скорей уж он обгрызал концы жердей, из которых мастерил копья. Заострял их…
— А вы заметили, как ловко он прихватил черепушку пальцами ног? — возразил Каген. — Наверно, он мог бы держать и жердь. А конец заострял каменным ножом, который был у него за поясом!.. Я думаю, вот что… Ведь он хотел быть охотником, да? И, если бы брал в зубы какое-нибудь оружие… например, остроконечную кость или, еще лучше, пару рогов небольшого животного, он мог бы…
— Блестяще! — воскликнул Александр Петрович. — Боюсь только, что придумать такую фантастику способен лишь человек с высоко развитым интеллектом. Практически, это дьявольски неудобно!
Они замолчали. Каген, очевидно, обдумывал: обидеться ли за «фантастику» или возгордиться за «интеллект». Пощелкивание контактов начало замедляться. Еще несколько минут, и мы вернемся в наш мир…
— Очередь за тобой, Тькави! — сказал Александр Петрович.
Мне было горько за Шанидара. По-моему, виною всему был голод. Нестерпимый, вечный… Шанидар не мог охотиться. Не мог драться за каждый кусок. Ему доставались кости. Всю жизнь он грыз и обгладывал кости… как пес… И от этого его человечьи зубы…
Но прежде, чем я решил, стоит ли говорить все это, пневмокапсула дернулась и со всего разгона остановилась. По инерции нас рвануло вперед… Подбросило… Я прикусил язык… Новый рывок… Остановка… Снос в сторону…
— Летим по ухабам времени! — засмеялась Нкале.
— Я же говорил, что с Машиной не все в порядке, — проворчал Каген. — Дурит наша Машина, вот что!..
Сильный толчок… Свет!
Мы лежали лицами вниз на раскаленном, как сковородка, песке.
Научная тетрадь №3
25. ПОРТРЕТ ГЕРОЯ. Как выглядел Чарли, который жил на юге Европы около 10 тысячелетий назад?
Сквозь загар просвечивал белый цвет его кожи, с головы на плечи ниспадали длинные волосы, пышная борода и усы украшали его лицо. Все это потому, что он принадлежал к европейской расе. Но цвет глаз у него мог быть и голубым, и серым, и темным, а волосы могли быть хоть рыжими, хоть совсем светлыми, хоть каштановыми, хоть совершенно черными, как вороново крыло — это уже не имело значения.
Его плащ-накидка был сшит костяной иглой из мягких, хорошо обработанных шкур, шерстью наружу, так как «носило» эту шкуру животное, с которого ее снял Чарли. За его кожаным поясом торчал блестящий, отлично отполированный каменный нож с резной рукояткой из кости или рога. Шею и грудь Чарли украшал ожерельями. Мужские ожерелья делались из когтей и клыков убитых хищников. Они свидетельствовали об отваге, силе и хитрости Чарли-охотника. А женские ожерелья были мирными. Их нанизывали из ярких ягод, красивых косточек, из разноцветных и причудливых семян растений… Стены и потолки многих известных ему пещер он покрывал изображениями различных зверей, сценами охоты и рыбной ловли. Такие рисунки, сделанные резцом, сажей и цветными глинами 10-20, а то и 30 тысячелетий назад, удается порой находить еще и сегодня.
Возле его новых, собственноручно построенных им жилищ начали появляться деревянные и каменные изваяния богов — идолы. А внутри вы могли бы увидеть искусно сплетенные из растительных волокон сетки и циновки, корзины из лозы, посуду и различную утварь из дерева, корья, кожи, камня, кости, рога и раковин… На стенах сушились целебные и ядовитые травы. Ночную тьму он разгонял светом лучины или смоляного факела, а кое-где, возможно, пользовался уже и «лампой» — обломком черепа с фитильком, опущенным в расплавленный жир…
Когда он выходил из своего жилья, в руках у него были лук и стрелы. А впереди бежала собака… И потому он мог теперь отправляться на охоту не обязательно всем скопом, а если хотел, то в одиночку… Так в нем развивалось мужество и возрастала способность принимать самостоятельные решения.
26. А что было у него в голове?
В голове у него было сознание, что он — человек!.. Властелин над животными и растениями. Существо совершенно особенное, непохожее на всех других! И потому он желал влиять на всю окружающую его природу и на ее отношение к себе. Он еще не знал, как это осуществить, но уже пробовал различные способы…
Он хоронил своих мертвых — закапывал в землю и заваливал камнями или заворачивал в циновку и привязывал высоко на деревьях, чтобы покойники не вмешивались в его дела… Если в каком-то месте у него была удачная охота или рыбная ловля, он считал это место счастливым и в знак благодарности приносил дары и жертвы «доброму Духу» этого места, чтобы сделать его своим союзником. Перед тем как отправиться на охоту, он рисовал где-нибудь изображение зверя, которого хотел убить, и пускал в него стрелы или втыкал копье, чтобы наколдовать зверю смерть, а себе удачу и разъяснить своему «Духу-покровителю», чего он
