— Иди доложи хозяйке о моем визите.
Нервно сглотнув, мальчик, весьма наслышанный о высоком лорде-дознавателе и никогда прежде не сталкивавшийся с ним нос к носу, кивнул и, сделав несколько неуверенных шагов по направлению к будуару Элии, упал в глубокий обморок. Вошедшая в комнату принцесса нахмурилась, аккуратно подобрав подол, обошла пажа и, подойдя к Энтиору, строго спросила:
— Брат, обязательно было так пугать моего слугу? По всей видимости, это доставило тебе ни с чем не сравнимое удовольствие.
— Это мелочь. Гораздо большее удовольствие мне доставит твое общество, сестра. Не окажешь ли ты мне честь, позволив сопровождать тебя на семейный ужин? — промурлыкал принц, бесцеремонно разглядывая нежную тонкую шейку девушки, при одном воспоминании о которой у него вновь закружилась от желания голова и заломило клыки.
После сегодняшней сцены в саду Энтиор решил наплевать на запрет отца и начать ухаживать за сестрой. Он шагнул к девушке и одарил традиционным вампирским приветствием: нежно коснулся губами тыльной стороны тонкого запястья. Элия едва заметно вздрогнула, ощутив на своей коже теплоту губ, под которыми чувствовалась хищная твердость клыков.
Приведя пажа в чувство маленьким заклинанием, Элия подала руку принцу и так же нежно, как он, промурлыкала с восхитительной двусмысленностью:
— Ну что ж, сопроводи.
А про себя девушка подумала, подавляя невольный трепет: «Видно, давно ты не получал взбучки от папы, дорогой, но я тебе это устрою, можешь быть уверен».
На сей раз семейная трапеза должна была состояться в небольшой по масштабам замка зале, отделанной в светлых золотистых тонах, с нежной росписью на стенах в виде тонких веточек и маленьких птичек, перепархивающих между ними, за что и получила название Зала Канарейки. Едва название устоялось, принц Мелиор, проявляя свойственное ему странное чувство юмора и свой божественный вкус эстета, добавил в интерьер несколько птичьих статуэток, подсвечники в виде птиц, пару гобеленов и панно тех же мотивов между каминами, имеющими чисто декоративную функцию благодаря отлаженной системе магического отопления замка. У каминов стояла мягкая мебель светлого дерева и несколько небольших столиков. После совместной трапезы члены королевской семьи могли, если того желали, провести некоторое время, разбившись на «группы по интересам». Родственники частенько располагались у огня, ведя неторопливую беседу «о вечном» или попросту сплетничая.
Но сейчас все они сидели за большим столом посередине залы: прекраснейшие, сильные и могущественные мужчины, один вид которых способен вскружить голову самой привередливой гордячке. Безупречные высокие лорды королевства, безупречные, пока танцевали на балу или сидели за семейным столом. Но даже сейчас из-под официальных масок проглядывала их суть — смертельно опасных, жестоких, бессердечно-веселых богов.
Вся семья, случай почти уникальный, за исключением тети Элвы и дяди Моувэлля, была в сборе, когда в зал вплыла Элия в сопровождении Энтиора. Рик прищелкнул языком, окидывая сестру восхищенным взглядом, и толкнул локтем Джея. Принц согласно хмыкнул. Остальные братья тоже уставились на принцессу. Та осталась довольна произведенным на родственников впечатлением. Девушка еще не слишком привыкла к мужскому восхищению, и оно ей откровенно льстило, но скрывать свое настроение принцесса уже научилась. В конце концов, так приятно, когда тобой восторгаются! Слишком долго Элия любовалась божественно-прекрасными лицами старших родственников, терпеливо ожидая, когда же и она станет по-взрослому красива, чтобы они восхищались ею.
Только король, отложив созерцание дочери до более подходящего времени, попытался взглядом пригвоздить Энтиора к стене. Его величество чертовски взбесил самодовольный вид сына и хищный проблеск слегка выпущенных острых клыков — верный признак того, что вампир пребывает в отличном настроении. Причина же прекрасного расположения духа сына была совершенно очевидна для нахмурившегося Лимбера, неоднократно предупреждавшего своего отпрыска как словесно, так и с помощью внушительных зуботычин, чтобы тот и думать забыл о своих неблаговидных намерениях. Зная садистские замашки сыночка, король был твердо уверен, что такой опыт дочери пока ни к чему, найдутся и более подходящие кандидатуры. Вот вырастет, тогда пусть выбирает забавы себе по вкусу.
Препроводив сестру к столу, ломившемуся от изысканных блюд, что были поданы на старинном фамильном серебре, Энтиор опустился на стул рядом с ней.
Традиционный семейный ужин начался. Правила поведения на подобных мероприятиях, предписанные этикетом, были не слишком строги, потому совместное поглощение пищи и пользовалось таким успехом у родственников. В паузах между жеванием можно было перекинуться парой нужных слов, уловить свежие сплетни, щедро распространяемые Риком в объеме большем, чем все лоулендские газеты вместе взятые, понаблюдать кое за кем, наконец, просто поболтать в свое удовольствие. Тем более что принцип рассаживания за столом по старшинству и титулам соблюдался не слишком строго, а зачастую и вовсе нарушался напропалую. Лишь Нрэн — сторонник традиций всегда занимал один и тот же стул, на который никто и не думал предъявлять права.
Неторопливо поглощая грудку фазана, фаршированную гусиной печенкой и сладкими каштанами, и запивая все это фельранским вином, Элия методично оглядывала братьев. Вопрос «Кто виноват?» пока не был решен окончательно.
Сереброволосый, почти прозрачный, словно дух ветра, сошедший на бренную землю, Ноут — бог изящных искусств, мечтательно глядя в пространство, вяло ковырял в тарелке с салатом из клешней лобстера с грецкими орехами тоненькой вилочкой, всем своим видом показывая томность и полное отсутствие аппетита. При этом каким-то чудом кузен умудрялся уплетать за троих. А напускная томность нисколько не мешала высокому лорду орудовать стилетом так же шустро, как и перебирать струны лютни, выпевая изысканную элегию.
«Не он, конечно, не он». Взгляд Элии скользнул дальше.
Два красавца блондина, синеглазый и зеленоглазый — изысканный эстет, гурман, интриган и просто лентяй Мелиор и деловитый ученый Ментор оживленно спорили о проблеме Равновесия. Забытые эскалопы из телячьей печени, панированные белыми грибами, печально покрывались корочкой льда на тарелке Ментора, а вот Мелиор не забывал отдавать должное блюду даже в самые жаркие минуты дискуссии.
«Не они».
В конце стола разместился материализовавшийся к ужину Тэодер. Впервые за последние несколько месяцев он изволил почтить своим присутствием семейный вечер, оторвавшись от своих больших серьезных и абсолютно незаконных дел. Серые непроницаемо спокойные глаза брата безмятежно изучали содержимое тарелки. Лорд старательно поглощал филе окуня в апельсиновом соусе, раздумывая о чем-то своем. Но, как всегда, присутствие Тэодера было практически незаметно, впрочем как и его отсутствие.
Не так давно принцессе приснился вещий сон, а девушка уже научилась выделять их из обычных сновидений, разгадывая причудливые, символичные иносказания. Сопоставив известные ей факты из жизни брата и образы сна, Элия теперь почти точно знала, чем занимается этот «кроткий» тихоня. У остальных же, за исключением короля Лимбера, незаметный, спокойный, вежливый Тэодер, похоже, не вызывал ни интереса, ни подозрений. Что, конечно, было кузену на руку.
«Не он».
Элтон. Весельчак, гуляка, бабник, мастер кулачного боя, но кроме всего прочего, бог — хранитель истории и летописец. Именно его перу принадлежала знаменитая «История Лоуленда» и не менее знаменитая, но читаемая лишь в кругу семьи «Родословная правящего семейства Лоуленда». Почувствовав внимание сестры, он оторвался от хрустящих рисовых лепешек, фаршированных курицей и сыром под соусом со специями, и спросил, подмигнув:
— Ну как книга, сестренка? Понравилась?
— Да, спасибо, — ответила Элия, глядя в вечно веселые карие глаза брата.
— Захочешь чего-нибудь еще в том же духе, дай только знать.
«Не он».
Сидевший рядом с дочерью Лимбер отвлек ее от наблюдения вопросом:
— Как прошел день, милая?
— Спасибо, папочка, прекрасно!
— Вот как, доченька? — Король вопросительно приподнял бровь. — А что ты скажешь о лорде Ллойде? Сегодня он отказался вести у тебя уроки.
«Здорово. Ну наконец-то!» — мысленно возликовала принцесса и ответила:
— Ах это… Ну ты же знаешь, папочка, лорд Ллойд всегда немного странный, а сегодня мы только начали обсуждение нового материала, чрезвычайно интересной и важной проблемы сельского хозяйства южных провинций, — принцесса подпустила в голос иронии, — как он внезапно вскочил и убежал. Ну не гнаться же мне было за ним, может, у человека живот скрутило? У него и обычно-то вид такой, словно вот-вот понос прохватит. Но сегодня, кажется, ему стало по-настоящему плохо. Лорд Эдмон полагает, тому виной мое несравненное обаяние, ибо случай с Ллойдом был не единственным. — Девушка бросила хитрый взгляд из-под ресниц на поперхнувшегося морской капустой Нрэна. — Так что сейчас я занята вопросом о том, что сделать для того, чтобы особо чувствительные мужчины не бросались прочь от одного моего вида.
