Через мгновение до Джонни дошел смысл случившегося.
«Эсэсовцы! Ведь я собственными ушами слышал об их намерениях!»
Из упавшей машины выбрались трое военных. Двое из них подхватили третьего и, держа под мышки, потащили к кювету.
Снова застрочил пулемет. На этот раз пулеметчик бил по грузовику с антенной, который отъехал за поворот под прикрытие деревьев. Но пули уже не представляли для него опасной угрозы. Они или сбивали верхушки елей, или ударялись о дорогу и, рикошетируя, с жужжанием, как рассерженные пчелы, улетали в сторону. Громкий взрыв потряс долину-это взорвалась перевернувшаяся машина. Джонни, наблюдавший за происходящим, спрятался поглубже в лес.
Однако русские солдаты, видимо, быстро сообразили, как им лучше отразить нападение эсэсовцев. Откуда-то словно из-под земли подкатило несколько грузовиков с красноармейцами. Каждый грузовик тащил за собой пушку. Они остановились недалеко от изгиба дороги. Солдаты быстро подготовили пушки к бою. По обе стороны дороги в кюветах залегли пехотинцы. Вскоре последовали первые выстрелы. Послышался скрежет гусениц. Джонни не видел танки: очевидно, они подходили к холму со стороны. Над долиной взвилась красная сигнальная ракета. Началась атака.
Джонни не успел как следует осмыслить происходившие события, так как они развивались слишком быстро. Русские пехотинцы выбрались из кювета, и джипы тронулись с места. Они осторожно объехали разбитую немецкую машину, над которой подымался столб черного жирного пламени.
Между тем ружейно-пулеметный огонь не утихал. Две пули просвистели над головой Джонни, от страха он совсем сжался в комок, еще плотнее прижавшись к земле.
А потом неожиданно наступила тишина. Полуобгоревшую машину оттащили в сторону, и поток машин и людей двинулся по дороге, словно тут ничего особенного не произошло. Повисшая над холмами туча пыли и дыма начала постепенно рассеиваться.
Джонни не мог больше усидеть в своем укрытии. Он вскочил на ноги и бегом пустился вверх по склону. Ни ветки кустарника, больно хлеставшие по ногам, ни острая боль в коленке не могли заставить его замедлить бег.
«Я должен бежать к Густаву, — повторял он про себя как одержимый, — я должен узнать, что с ним стало. Вдруг он еще жив?»
12
Необычный ландшафт.
«Стой!»
Драка с незнакомым мальчиком.
Златокосая девушка.
В воздухе стоял своеобразный запах — пахло смесью жженого пороха и вытекавшей из раненых сосен смолы. Мальчик осторожно раздвинул ветки деревьев. Он заметил, что находится недалеко от места, где утром их с Густавом задержали эсэсовцы. Но как здесь все изменилось с тех пор!
Земля была сильно искорежена, как бы перепахана, словно сотни людей неделю искали здесь таинственный клад. Тут и там Джонни натыкался на воронки от взрывов гранат. Кругом валялись вырванные кусты и обломанные ветки, а также пришедшие в полную негодность предметы: порванные палатки, пробитые каски, стреляные гильзы, головки от панцерфаустов. В двух особенно больших воронках Джонни увидел искореженные железные обломки. Лишь внимательно приглядевшись, он догадался, что это были остатки станкового пулемета. Рядом из земли торчал кусок солдатского сапога.
Мальчик медленно двигался по следу, оставленному в мягкой земле гусеницами танка. Временами ему приходилось перелезать через поваленные деревья. Но все его поиски не имели успеха. Он не обнаружил даже следов Густава.
Джонни все дальше и дальше удалялся от бывшего эсэсовского лагеря, пока не добрался до леса. Там было так тихо, что мальчику показалось, будто он остался один на целом свете. Солнце уже начало клониться к закату, когда он вышел на небольшую равнину, полого спускавшуюся вниз. В расположенных по кругу и замаскированных дерном окопчиках он заметил пушки с длинными стволами, почти вертикально уставленными в небо.
Джонни осторожно миновал оставленную солдатами огневую позицию. Он потерял всякую надежду разыскать друга. Силы его были на исходе: ужасно хотелось есть, пить, он валился от усталости.
— Стой! — раздался вдруг звонкий мальчишеский голос.
Этому крику Джонни скорей обрадовался, чем испугался. Наконец-то человек среди этого ужасного одиночества! Джонни стоял, опираясь на кривую палку, которую он подобрал на позиции и с которой собирался продолжать свое бесцельное путешествие, и с любопытством огляделся вокруг. В небольшом березовом лесочке, совсем рядом с ним, что-то зашуршало. Тонкие, покрытые нежной землей веточки чуть заметно шевельнулись. Из-за деревьев показался мальчик. К удивлению Джонни, мальчик был меньше его ростом и значительно младше. На нем была зеленая форма, какую носили русские солдаты. На великоватой гимнастерке красовались широкие, негнущиеся погоны. Талия мальчугана была схвачена коричневым ремнем, на пряжке которого Джонни увидел блестящую золотую звезду. Маленькая красная звездочка сверкала у него и на пилотке, так лихо сдвинутой набекрень, что оставалось только удивляться, как она еще держалась на его круглой голове.
— Ты что, решил меня напугать? — спросил Джонни по-немецки.
Незнакомый мальчик даже не пошевелился. Выражение его лица оставалось строгим, почти сердитым. Темные миндалевидные глаза не отрывались от палки, на которую опирался Джонни. Когда Джонни хотел подойти к незнакомцу поближе, тот сжал кулаки и снова громко крикнул:
— Стой!
«Не очень-то он любезен», — подумал Джонни, а вслух растерянно спросил:
— Ты что так сердито на меня смотришь? И что такое значит «стой»? Я не понимаю тебя!
Вдруг мальчик подбежал и схватил его за локоть. Ну и хватка же у него была! Березовая палка Джонни полетела на землю. Мальчик быстро отбросил ее ногой в сторону и так толкнул Джонни в плечо, что тот упал на землю.
— Фашист проклятый!
— Ты что это? — Джонни собрал все силы и быстро поднялся. — Я же тебе ничего не сделал!
Но незнакомец не стал от этого любезнее. Он снова двинулся на Джонни.
Джонни никак не мог решить, защищаться ему или нет, так как чужой мальчик, хотя и достаточно крепкий, отнюдь не казался ему достойным противником. Ему было от силы лет девять. Если взяться как следует, его можно так отделать! Но когда Джонни получил второй, еще более сильный удар, он рассердился и тоже вступил в драку.
Через несколько минут оба мальчугана сцепились и колотили друг друга что было сил. Пилотка с красной звездочкой упала в песок. Старый пиджак Джонни затрещал на плечах. Потом мальчики выпрямились, уперлись ногами в землю и так стояли, то приближаясь на шаг друг к другу, то отступая. Их лица раскраснелись. Они пыхтели, как два норовистых бычка. Наконец Джонни удалось подставить своему противнику ножку. Оба повалились на землю. Катаясь в пыли, они переругивались, ногами и локтями взрывали сухой песок.
Вдруг Джонни застонал. Ему показалось, что кто-то провел по его больному колену жесткой щеткой и сорвал повязку вместе с засохшей на ране коростой. На глазах у него выступили слезы. Но он не хотел уступать и упрямо думал: «Погоди, я тебе еще покажу!»
Но ему так и не удалось положить мальчика на спину. На зубах у него скрипел песок, содранная рана сильно болела.
— Может, прекратим, а? — неожиданно для себя услышал Джонни свой смущенный голос. Он чувствовал, что выдохся и ослаб.
Мальчик в форме никак не отреагировал на его слова. Быть может, он принял это предложение за оскорбление? У него словно сил прибавилось. Он, видно, задался целью обязательно победить своего противника. Схватив, он рывком поднял Джонни в воздух.
Джонни почувствовал, что его покинуло всякое желание сопротивляться дальше; напряжение и трудности двух прошедших дней, ужасы, пережитые в эсэсовском лагере, голод, жажда и отчаянная боль в коленке — все это лишило его сил. Он позволил уложить себя на обе лопатки. От злобы и стыда он готов был зареветь.
Вдруг пальцы незнакомца разжались. Джонни смог глубоко вздохнуть. Из-за деревьев в этот момент раздался звонкий девичий голос:
— Петя, давай!
Еще плохо понимая, что происходит, Джонни открыл глаза и приподнял голову. Незнакомец, поваливший его на землю, повернулся в сторону.
— Он фашист, — услышал Джонни его голос, звучавший в этот раз не столько зло, сколько разъясняюще.
— Дурак, — отозвалась еще невидимая девушка и снова повторила: — Дурак!
Лежа на земле, Джонни наблюдал, как его противник отряхивает гимнастерку и брюки, надевает на коротко остриженную голову пилотку. Один погон у него посередине прогнулся.
Джонни пришло в голову, что ему, пожалуй, не следует оставаться в такой унизительной позе. Он хотел подняться, но едва попытался опереться на больную ногу, как земля поплыла у него перед глазами, и он снова упал.
