В другой части замка…
Флора медленно подошла к двери и собиралась с силами, необходимыми, чтобы постучать в дверь. Но так и не коснувшись ее, получила приглашение войти. Она медленно приоткрыла дверь и вошла в комнату…
Флора: Мама, можно?
Флэя: Не стану же я отказывать дочери, которую так давно не видела.
Флора подошла к своей матери, сидящей на кровати, и, упав на колени, крепко ее обняла…
Флэя: Расскажи мне, дочь моя, что тебя тревожит?
Флора: Мама, я не могу вынести того испытания, которое преподнесла мне жизнь. Каждый раз, когда я его вижу мое сердце бьется быстрее, но мою память наполняют моменты его предательства. Я уже сама не понимаю, что я чувствую к нему. Меня всегда преследует это неописуемое чувство, как будто он ушел далеко вперед, а я застряла на одном месте. Каждый день – это чувство все сильнее и сильнее. Он без оглядки идет вперед, а я могу только смотреть ему в спину и не способна даже позвать его.
Флэя: Правда ли то, что ты действительно не можешь это сделать? Или ты не желаешь этого делать?
Флора: Он никогда не отворачивался ни от кого из тех, кому он был дорог. Только теперь останавливать его на том пути, по которому он идет… Я просто не смогу этого сделать. Когда-то он скрыл от меня тайну, которую я до сих пор не знаю, поэтому он не должен останавливаться ни ради меня, ни ради кого-либо еще. Но даже несмотря на то, что я понимаю это, я до сих пор не могу себе простить того, что он скрыл от меня свою боль.
Флэя: Так что же ты чувствуешь на самом деле?
Флора: Я не знаю, с одной стороны, он предал меня, но это было сделано для меня самой, а с другой стороны… Я была слаба. Настолько слаба, что даже не смогла поддержать его так, как он поддержал меня. Он стольким пожертвовал просто ради того, чтобы не быть сломленным и при этом поддерживать других, а я даже не смогла помочь, когда ему это было нужно.
Флэя: Леон всегда справлялся со всеми своими проблемами в одиночку, такой уж он человек.
Флора: Именно поэтому я так его ненавижу. Все время сражаясь со своей собственной судьбой в одиночку, он не подпускает к себе абсолютно никого. И я не смогла даже немного его изменить.
Флэя: Тогда забудь свою ненависть к нему и просто оставь в своем сердце только любовь, которой ты любила его когда-то.
Флора начала плакать на коленях матери. Флэя положила руку ей на голову и начала гладить по длинным золотым волосам. Вскоре уставшая от поездки Флора заснула, и мать оставила ее в кровати. Было довольно поздно, и я в одиночку сидел у камина. Флэя спустилась навестить меня и наконец поздороваться…
Флэя: И вот, в очередной раз, ты посещаешь наш замок. В этот раз, привезя обратно наше самое большое сокровище, мою младшую дочь.
Леон: Госпожа Дракула?
Флэя: Тебе же не нравятся формальности.
Леон: Это точно, Флэя. Как она?
Флэя: Больна, и очень сильно. Только от этой болезни нет ни лекарства, ни лечения.
Леон: Сожалею, я вам не помощник в данном случае. А я рассчитывал, что хотя бы на миссии это не всплывет наружу.
Флэя: Ты когда-нибудь покажешь ей это?
Леон: А ты помнишь? Темная комната, где все было мертво. Ужасные голоса, кричащие в унисон о чем-то своем. Страх, боль и тьма, окружающие тебя со всех сторон. Чувство, как на тебя давит необъятная темнота и твоя жизнь исчезает. Ужасающий выкрик… И вот что-то несется к тебе, и все растворяется в непонятой вспышке света. В тот момент, когда ты меня укусила, мы оба чувствовали то, что произошло так давно в прошлом. Теперь ответь мне, Флэя. Ты действительно хочешь, чтобы твоя младшая дочь прошла через это?
Флэя: Если бы я этого хотела, я давно сама показала бы ей твое прошлое.
Леон: Я бегу от этого уже десять лет, но до сих пор этот кошмар преследует меня, куда бы я ни направился. Это проклятье, которое досталось мне от того, кто мог быть когда-то моим отцом. Я не желаю, чтобы кто-то еще страдал от этого, особенно она. Ладно. Уже поздно да и денек сегодня был не самый простой, так что я пойду, наверное, спать.
Флэя: Спокойной ночи, Леон.
Я отправился в выделенную мне комнату в замке. Мне с трудом удалось справиться с думами о моем проклятом прошлом, от которого я бежал половину своей жизни. У меня был секрет, о котором должны были знать лишь те, кто о нем уже знает, хотя я думаю, некоторым из них не обязательно было знать о том, что произошло. Тьма моего прошлого шла за мной по пятам, оставляя за собой только боль, ненависть и печаль внутри всех, до кого касалась. Именно поэтому я не мог подпустить многих дорогих мне людей достаточно близко к себе, чтобы они не были тронуты этой тьмой.
Глава VIII
Белый рыцарь и наступление протестантов
Иногда, даже друг может стать врагом, также, как и враг стать другом. Но бывает так, что твой враг остается твоим врагом, даже не смотря на то, что он твой друг
На следующий день мы с Флорой решили отправиться в город для поисков протестантских баз операции. Для большего результата мы разделились в поисках по городу. Валкенкхайн напросился пойти со мной, и я не мог ему отказать. Большую часть дня мы провели в безуспешной прогулке по всему городу. Когда мы собирались вернуться в замок, на нашем пути встал один из самых сильных врагов империи.
Он был одет в ярко-красный плащ со знаками рыцарей Круглого стола, а на его черных перчатках был вышит облитый кровью крест, знак умирающей Протестантской империи. Рыцарь, чья жизнь была проклята длиться вечность, наблюдая, как разрушается этот мир…
Леон: Вот теперь мне, наконец, стало понятно, почему Белиал хочет, чтобы я убежал, поджав хвост, первый рыцарь Круглого стола, Ланцелот.
Ланцелот: Я не думал, что они отправят именно тебя в бой против нас. Пытаются использовать против нас единственного паладина, которого мы уважаем?
Леон: Возможно. Только вот мне без разницы на данный момент. Вы нападаете на союзника Ватикана в то время, когда наши общие враги куда опаснее, чем кто-либо еще.
Ланцелот: Ты не был в послевоенной Британии и не знаешь, как сложно было пережить поствоенное время. Преследования, расстрелы, сжигания в огне инквизиции… Нас преследовали даже тогда, когда мы не были уже никому опасны. Я понимаю твое желание уничтожить Орден Креста и Розы, но в нашей памяти еще свежи те ужасы, которые творили с нами католики. Ты не отказываешься от своей мести. Так почему мы должны отказаться от своей?
Леон: Потому, что вы мстите не тем, кому должны. Та империя Ватикана, которую вы желаете уничтожить, давно пала.
Ланцелот: Может быть, оно и так, но вот не все те, кто был виновен… пали. Пока жив хотя бы один из тех, кто считал Святую войну правильной, эта война не прекратится.
Леон: Тогда мы все обречены, потому что проклятый орден будет неостановим. Без обеих империй мир не будет готов к их прибытию.
Ланцелот: Значит такова судьба этого мира. Защищайся!
Ланцелот перешел в атаку и уже через секунду был рядом со мной, направив в меня свой меч. Благодаря движению молний я успешно заблокировал его, но он продавил меня вплоть до стены близлежащего здания и буквально вбил меня в стену. За один миг между нами пролетела карта и взорвалась, отлетев на расстояние метра и откинув Ланцелота в сторону…
Леон: Вовремя, еще немного и меня бы протолкнули внутрь через стену.
Валкенкхайн: Я думал, вы скажете, что у вас все под контролем.
Леон: Надо же как-то ободрить союзника… А если честно, у меня все было под контролем.
Валкенкхайн: Конечно. Так, что нам с ним делать?
Леон: Атаковать, пока он не сдастся?
Валкенкхайн: А теперь что-нибудь реальное.
Леон: Ну, я не знаю. Пытаться выжить до подхода подкреплений?
Валкенкхайн: Согласен. Он нападает!
Ланцелот уже встал и атаковал меня. В ответ на его быстрый выпад я направил в его сторону часть моей ауры и подорвал ее, заставив моего врага влететь в соседнее здание. Я думал, что дал себе время на передышку перед следующей атакой, и именно на этой мысли в меня полетел кусок стены, который пришлось разрубить, только чтобы увидеть, что за ним летел еще такой же. После очередного раздробления стены я увидел, как Ланцелот уверенно летел за второй стеной. Я с трудом успел его заметить, и даже не смотря на это, он успел приковать меня к стене…
Ланцелот: Несмотря на то, что ты один из самых сильных рыцарей Ватикана… Тебе еще слишком далеко до тех, кто пережил кровавую бойню двадцатилетней давности.
Леон: Уверен?
Ланцелот удивленно посмотрел на меня, и я указал ему посмотреть наверх. Чуть выше того места, к которому он меня приколол мечом, висели магические печати Валкенкхайна. Когда он щелкнул пальцами, все эти печати создали направленные магические взрывы, посылающие огненные потоки в Ланцелота. Он вырвал клинок из моего тела и дал мне шанс регенерировать рану…
