— На твоём месте, я бы проучила его и вызвала такси домой, ничего ему не сказав. Ну после того, как поужинаем с вами пельменями, конечно. Ложь— это очень плохо, дорогая.
— Я не хочу быть его крёстной мамой. — я в целом потеряла способность здраво судить о ситуации. Мне уже кажется, что даже Елена Николаевна для какой-то цели просто хочет, чтобы мы не были вместе. Иначе зачем этот звонок, зачем эти пельмени, старательно пытаюсь увидеть подвох. Решаю, что прямо задам Артёму вопрос, и буду решать по ситуации. — Я думаю, нам нужно с ним поговорить.
Весь вечер проходит в молчании, которое никто даже не старается нарушить. Мы лепим пельмени, и я делаю это, буквально, на автомате. Мари слепила не больше пяти пельменей, по её меркам, где-то тридцать, и ушла смотреть мультики. Она лепила пельмешки так старательно, с силой единоборца сжимая кусочки теста. Они получались у нее забавными и порванными в некоторых местах. Елена Николаевна не переделывала её пельмени и не говорила, что она делает что-то не так. Интересно, когда она вырастет, у неё будут такие же близкие отношения с мамой, как у меня? Звонит мой телефон и вижу на экране «Тёмочка».
— Алло, — мне нужно сделать вид, что меня ничего не беспокоит, так как я не хочу обсуждать это по телефону.
— Привет, как дела у моих любимых девочек? Я очень соскучился по тебе. — Как он может быть плохим?
— Все хорошо, лепим пельмени.
— Что-то случилось? Ты, словно, не в духе. — определённо, да.
— Нет, всё хорошо, просто немного устала за сегодня. Когда ты приедешь?
— Скоро буду собираться уже, в ресторан поедем? — я потеряла интерес к сегодняшнему празднику, ресторана не будет.
— Нет, я думаю, что семейный ужин — то, что мне сегодня хочется.
— Хорошо, скоро буду. Люблю т.. — я резко прерываю линию, чтобы не отвечать ему в ответ. Он бы тогда точно заметил, что что-то не так. Выдавливать из себя нежность в критическом расположении духа — то, что я делать так и не научилась.
Проходит чуть больше часа, как сказала бы Мария, где-то тридцать часов. За это время мы уже успели поужинать, малышка Мари приготовилась ко сну, и они с Еленой Николаевной легли посмотреть мультфильмы. Они ведут себя привычно, их совершенно не смущает моё присутствие, словно я давно стала членом их семьи. Какая большая разница между моим прошлым Днём Всех Влюблённых и этим. Между рестораном и пельменями, любовью и ложью, танцами и песенок из детских мультфильмов, больше похожих на мотивы из фильмов ужасов.
Осознаю всю комичность сегодняшнего вечера, и чувствую себя полной идиоткой. Я сижу в нижнем белье за пять с половиной тысяч рублей, пахну духами и туманами, узнав, что мой парень — преступник. Я хочу уехать! Проверяю в сотый раз экран телефона «21:34», как же нескончаемо долго длится этот вечер, как вдруг слышу звук сжимающегося снега под давлением тяжелой машины, как белые шторы окрашивает свет жёлтых фар. Выглядываю в окно — Артём. Не успела. Сердце начинает стучать под всплеском повышенного волнения.
— Привет всем красавицам в этом доме! Это тебе, мама, а это тебе, сестра. — дарит маме и малышке Мари по букетику и выходит за дверь.
— А это тебе, моя любовь. С праздником. — Я не вижу Тёминого лица из-за размеров букета из красных роз и большой пушистой подушки в форме сердца.
— Спасибо. — принимаю букет и наклоняю голову, чтобы вдохнуть сладкий аромат, думая о том, что, если он не объяснит сегодняшнюю новость — душистые цветы окажутся прямо в мусорке, но пока я хорошо держусь. Тогда я еще не знала, где, на самом деле, окажутся эти цветы. Елена Николаевна не подаёт виду, хотя я уверена, что она догадывается о моих мыслях. Поднимаюсь в Тёмину спальню и ставлю букет в вазу возле кровати. В пакете с большой голубой подушкой стоит бутылка вина, достаю её и думаю о том, что мне бы не помешало. Слышу Тмины шаги по лестнице.
— Что это за потрясающие булочки внизу?
— Это кексы, я испекла их для тебя сегодня утром.
— Мне не терпится их попробовать! Спасибо.. — он притягивает меня за талию, чтобы поцеловать, но я резко отстраняюсь в сторону. — Всё в порядке? — Господи, да хватит уже повторять это слово!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нет, не в порядке. Ты соврал мне!
— Что?
— Не строй из себя дурочка! Ты мне соврал. Тебя уволили не из-за отказа выйти в нерабочее время, мне твоя мама всё рассказала! — вижу как его лицо бледнеет.
— Я… я хотел тебе обо всём рассказать, Агата.
— Когда? После помолвки? Или после рождения нашего ребёнка?
— В тот же день, но я испугался, что ты не захочешь быть со мной.
— То есть сейчас получилось лучше?
— То, что было — осталось в прошлом, я понял свои ошибки и пообещал себе, что больше никогда не буду заниматься незаконными делами. — его глаза выражают страх. — Я не думал, что все так может закончиться. — он берет мою руку, но только что… он подтвердил каждое слово! Я яростно отдергиваюсь и понимаю, что я не готова находиться больше в его доме — начинаю поспешно собирать вещи.
— Что ты делаешь? Зачем ты раздуваешь из этого такую драму? Я же никого не убивал, в конце концов!
— Я не знаю, чего от тебя ожидать, Артём. Может, ты ещё просто не успел поделиться, как прикончил какую-нибудь старушонку, какая разница — от неё всё равно нет толку, «маленькая и гаденькая.»7
Вспоминаю сюжет про бабку-процентщицу, «Преступление и наказание». Параллельно понимаю, что Соня Мармеладова нашла в себе силы простить и полюбить Раскольникова. Гуманные — так называют людей, которые могут идти на компромисс, кто решается попытаться понять другого, разобраться и простить все обиды. Но в моём представлении в Соне было больше отталкивающие инфантильности и банальной глупости, чем олицетворения нравственного идеала.
— Я боюсь узнать о тебе что-то ещё. Ты не открываешься мне! Я не знаю, где ты еще мог мне соврать, или что ещё ты не рассказал мне. В моей жизни не было никогда ничего грязнее музыки Скриптонита, и мне не понять того, что в двадцать один год можно совершать осознанно такие поступки.
Смогла бы я совершить что-то подобное? Если современный мир — это бесконечная конкуренция, то каждый выживает как может. Правда ли эгоистом быть стало не так уж и плохо? Думаю, да, я бы смога поступить за рамками закона, но главное в таком деле — это хитрость. Поэтому недостаточно быть «не тупым», здесь нужно быть истинно умным человеком, просчитывая на два шага вперёд. Способность строить гениальные стратегии — это вызывает у меня восхищение, даже если речь идёт о незаконных деяниях. Поэтому всегда в фильмах один отрицательный персонаж может бороться с тысячами добродетелей— потому что у него есть план с многочисленными возможностями развития событий. Но я прекрасно понимаю, что это точно не случай убийства старухи или ворованных автозапчастей с примитивной коррупцией — здесь много ума не надо. Может, ему не хватило опыта? — Я не Святая, я тоже много видела, но то, что я узнала о тебе.. — начало. Это только начало. Так мои мысли на подсознании заканчивают предложение.
— Агата, это мир, в котором ты живёшь! Он гораздо, гораздо сложнее, чем ты думаешь. Честным способом в наше время много не заработаешь. — почему меня упрекают этим «сложным миром» и ложными «иллюзиями», будто бы я бесконечно качусь на беззаботном розовом пони в то время, как остальные узнали тайну да Винчи.
— И ты не головоломку разгадываешь.
— Успокойся, прошу тебя. Давай поговорим. — нужно было уматываться при первой возможности.
— Я хочу вина. — выпиваю весь бокал залпом.
— Я сильно надеюсь, что ситуация из моего прошлого не станет препятствием для того, чтобы мы были вместе. — потому что наше препятствие — моё прошлое. И знал бы он только, как сильно я хочу от него избавиться!
— Я не делаю больше ничего подобного, и продолжаю строить свою жизнь. Все делают ошибки, милая.
— Налей мне еще. — я полностью понимаю то, что одного бокала мне хватает для того, чтобы потерять контроль.
