— Эй, Зина–корзина! Открывай ворота!
Зина ворота открыла, но Лешке сказала недовольно:
— Подумаешь… Лешка–картошка!
Кондратьев не обратил никакого внимания на Зинины слова. Он хлопотливо вкатил в ворота тачку, прикрытую мешком.
— Ого, сколько привез! —Миша ревниво оглядел тачку. — Что это у тебя, Кондрат?
Лешкины щеки горели ярким румянцем, глаза радостно сияли.
— Задний мост, вот что!
— Ты что‑то опять врешь, — недоверчиво сказала Надя. — Задних мостов не бывает.
Лешка не удостоил ее ответом, только взглянул с сожалением.
— Горев! — закричал он. — Давай помогай! Ух, и тяжелый мостище!
Лешка заставил мальчишек тащить поклажу в сарай. Он оживленно рассказывал, что мост ему дал знакомый шофер, хороший человек. Миша сейчас же спросил, нет ли у этого человека еще какого‑нибудь моста. Лешка уверял, что нет, но Миша выпросил адрес и сейчас же ушел.
— Побежал передний мост искать, — засмеялась Зина.
Она была довольна Лешкой: каждый день приносит лом.
Их звено собрало больше всех. Она миролюбиво посмотрела на Кондратьева и в знак расположения предложила ему книжку — почитать.
Тот мимоходом спросил, о ком книжка. Ах, про девочек! Нет, таких он не читает. Девчонки ему и в школе надоели.
Лешка занялся своим мостом и забыл про Зину. А у нее от обиды дрожали губы. Феде стало жаль ее, и он сказал, что книжка «Девочка из города» — интересная, они с бабушкой читали.
— Тут лома мало, а они про книжки, — недовольно заворчал Лешка. — Вот собралось звено — девчонки одни! Только на сборах умеют кричать.
— Иди и собирай, если мало, — сказала Надя.
Кондратьев рассердился и пошел со двора. Девчонки еще будут им командовать! Пусть попробуют без него.
Лешка шел мрачнее тучи. Старается человек для звена, для тепловоза, а его никто не ценит. Так старается, что даже задачи не успевает решать.
Лешка искоса посмотрел на шагавшего рядом Федю и предложил пойти решать задачу вместе. Но Федю ждала Тамара Аркадьевна, и пришлось Лешке решать одному.
Он долго морщил лоб, хмурил брови, сопел, а толку не было. Сеет колхоз свеклу, сажает картофель и капусту. Ну и сажал бы всего поровну. Так нет, понадобилось картофеля в два раза больше, чем свеклы, а капусты в три раза меньше, чем картофеля.
— Поехали с орехами! — расстроенно проворчал Лешка. — Больше, меньше…
Долго думал он над задачей, даже спать захотелось, а придумать так ничего и не придумал. И лежит перед Лешкой чистая тетрадка, и никто тому Лешке не поверит, что он битый час мучился с колхозными овощами и колхозной землей.
Рассердился Лешка: хватит мучиться! Он быстро разделил всю колхозную землю на три равные части — пусть всего будет поровну: и свеклы, и картофеля, и капусты. Так и решил задачу одним действием.
Под вечер пришел Федя, заглянул в Лешкину тетрадь и поразился: вместо десяти частей — три, вместо пяти действий — одно.
-— Все перепутал! — огорчился Федя. — Эх, Лешка!
Он сел и стал объяснять Кондратьеву задачу. Объяснял до тех пор, пока тот наконец ее понял и решил сам.
Лешка долго любовался ответом, который был точь–в-точь таким же, как в задачнике. Настроение у него было превосходным. Засунув руки в карманы, он походил по комнате, очень довольный собой и Федей, потом многозначительно взглянул на него и под строжайшим секретом сообщил, что знает местечко, где целая гора всякого лома. И что самое главное —есть медь и даже бронза. Если Федя хочет, он может сейчас же показать это место. Федя, разумеется, хотел.
КОМАР
Приятели перелезли через высокий забор и спрыгнули на грязный двор. Тотчас с громким лаем кинулся к ним лохматый пес. Федя предусмотрительно задержался у забора, а Лешка бесстрашно шагнул навстречу псу.
— Дик, Дикарище! Ты чего, не узнал?
Лешка говорил тихо, настороженно оглядывался. Собака лаять перестала, завиляла хвостом. Кондратьев положил руку на свирепую собачью морду, ласково потрепал.
— Вон сарайчик кривой, видишь? — обратился Лешка к Феде. — Шагай туда, а я Дика пока привяжу.
Федя с уважением посмотрел на Лешку: до чего храбрый!
На двери покосившегося темного строения висел огромный поржавевший замок. Подошел Лешка, шепотом поведал Феде, что в этом сарае, который принадлежит старой Ермиловне, полно всякого железа. Есть здесь и позеленевший помятый самовар, есть медные спинки от старинных кроватей, такие тяжелые, что едва поднимаешь, бронзовые подсвечники и керосиновые медные лампы. А тазов и кастрюль не счесть. Потом Лешка повел Федю к задней стене сарая, отодвинул трухлявую доску и предложил посмотреть.
— Видишь? — неторопливо спрашивал Кондратьев. — Видишь?
Федор ничего не видел.
— Темнота одна, — бормотал он. — Ага, что‑то вижу… Бревна, что ли…
— Да ты в другую сторону смотри, вот дурной! — кипятился Лешка.
Федор посмотрел в другую сторону, да задел отодвинутую доску, она упала и больно ударила его по носу.
— Смотри сам, — с досадой сказал Федя и отошел от сарая. И чего смотреть без толку? Надо пойти спросить у Ермиловны разрешения и забрать все добро.
— Так она тебе и даст, жди! — ехидно бросил Лешка. — Ермиловна — зловредная, даром старого гвоздя не дает. Без Комара не обойтись.
Оказалось, что Комар — бывалый парень и знает подход к Ермиловне. Жил он по соседству. К входной двери его дома жеваным хлебом была приклеена бумажка:
«Меняю старые монеты и марки. Спросить Комара».
Комар вышел на Лешкин свист, ведя на веревке маленького пушистого щенка. Свободной рукой Комар придерживал сползавшие штаны. Кондратьев впился в щенка загоревшимися глазами. Он сразу позабыл и про железный лом, и про Федора.
— Комар, где ты взял собаку?!
— Выменял!
Комар с нескрываемой гордостью оглядел свое сокровище.
— Чистокровная овчарка! — сообщил он.
Лешка жестоко завидовал Комару. Он протянул руку, погладил мягкую спину щенка, потрепал его за уши.
— Комар! — неожиданно воскликнул Лешка. — Ты влип!
Огромные черные глаза Комара тревожно взглянули на Лешку.
— Это не овчарка, — торжественно объявил Кондратьев, — это переродок.
Потрясенный Комар бессильно опустился на ступеньку. Несколько секунд он растерянно переводил глаза с Лешки на щенка и обратно. Наконец пришел в себя, вскочил, решительно подтянул штаны и шагнул к Кондратьеву.
— Что ты врешь! — закричал он возмущенно. — Что ты все врешь! Не видишь, что ли, какой хвост?
— А что твой хвост, когда уши главнее! Ишь, болтаются, как тряпки.
Комар стремительно наклонился к щенку, схватил его и дернул за уши. Собачонка жалобно завыла. Комар поднялся.
— Иди отсюда! — грозно сказал он Лешке. Его губы дрожали от негодования. Он вплотную придвинулся к Лешке.
— Иди, говорю, гуляй! — выразительно повторил он.
-— А, что с тобой связываться! — не очень уверенно сказал Лешка. — Уйду. Только ты сначала монеты отдай.
— А ты их на марки променял или нет? —-возмутился Комар.
— Марки твои дрянь, забирай обратно.
Терпение Комара лопнуло. Он спустил щенка на землю и заорал:
— Сигнал, взять его!
Щенок трусливо прижал уши, перевернулся на спину и поднял все четыре лапы. Сигнал сдавался без боя!
Убитый собачьей глупостью, Комар потерял всю воинственность. Федор, смеясь, наклонился к Сигналу и потрепал его пушистую мордочку.
— Ты, наверно, медвежонок, а не овчаренок, — приговаривал Федя, лаская щенка.
— Слушай, — встрепенулся Комар, — может, он медвежьей породы?
— Сам ты медвежьей породы! — расхохотался в лицо Комару Лешка. И Федя смеялся от души, глядя на маленького, худощавого, расстроенного Комара. А тот, оскорбленный, засунул щенка под мышку и пошел прочь. И тут Лешка вспомнил, зачем они пришли к Комару. Он догнал незадачливого хозяина Сигнала, как ни в чем не бывало дружески хлопнул его по плечу и изложил суть дела.
— Ничего не выйдет, — пренебрежительно ответил Комар. — Ермиловна уже и котят не берет, полную хату их развела.
Но Лешка горячо просил Комара отвести Федю к старой Ермиловне и помочь ему войти к ней в доверие. Комар слушал молча, почесывая у щенка за ушами, потом у себя в носу… И тут Федю осенило: он предложил Комару в благодарность за знакомство с Ермиловной выучить Сигнала охотничьему делу.
Заряд попал в цель. Комар сразу согласился, но затем с недоверием посмотрел на Федю и спросил:
— А сам‑то ты понимаешь что‑нибудь в охоте?
— Да он же с Севера приехал, — сказал Лешка, с сожалением глядя на Комара. — Он же там всех лисиц перестрелял!
Федя смущенно дернул Лешку за руку. Но тот только отмахнулся и продолжал нести про друга такие небылицы, что у Феди загорелись щеки. Зато грозный хозяин Сигнала поглядел на Федю с явным уважением.
