— Уматывай, — приказал он, —я с Горевым посижу.
Но Симочка «уматывать» не хотела и велела Лешке сесть на свое место.
— Ага, сейчас! —усмехнулся Кондратьев и протянул руку к ее косе. Но дернуть не удалось — помешал Горев.
Таню перестали слушать, зашумели, засмеялись. Симочка встала и застучала по парте карандашом. Таня замолчала.
Тогда Кондратьев сел на свое мест, посидел со скучающим видом несколько минут и, услышав, что Таня рассказывает про воскресенье, которое проведут всем отрядом у Симки, закричал:
— Я буду танцевать. Пиратский танец…
Он сейчас же показал, как будет танцевать. Тут даже Таня не могла удержаться от смеха, так неуклюже и комично прыгал Кондратьев.
Кто его знает, сколько бы еще танцевал пиратский танец и смешил класс этот озорник Лешка, если бы Миша не подставил ему ногу. Кондратьев споткнулся, упал, но быстро вскочил и кинулся на Мишу. Он яростно тузил его своим обтрепанным портфелем.
— Таня! Ой!.. Уйми Кондрата! — вопил толстяк.
«Драка! — в ужасе подумала Таня. — На сборе — драка!»
— Алексей! — крикнула она. — Кондратьев!
Рассерженный Лешка ничего не слышал. Таня, красная, расстроенная, кинулась разнимать дерущихся, но ее опередили. Федя Горев, сердитый, стоял перед взъерошенным Кондратьевым. ДТиша поднимался с пола, всхлипывал и вытирал слезы кулаком.
— Толковый сбор, нечего сказать, — укоризненно сказал Федя Лешке.
— А при чем я, если толстый ножки ставит? — оправдывался Лешка хмуро. Он мельком, виновато взглянул на Таню и отвернулся. «Эх, ты! —говорили Танины глаза. — Ты действительно скверный мальчишка!»
Скверный мальчишка притих. Сидел и слушал, как Горев что‑то тихо выговаривал ему. Наконец сказал сокрушенно:
— Ну вот! Опять я один виноват.
Но на него уже не обращали внимания. Говорили о сборе старого металла. Опять собирать железный лом? Так уже собирали. Много раз.
— Таня, ты лучше расскажи нам что‑нибудь интересное. Ну, про шпионов хотя бы, — предлагает Коля Сомов.
— Про шпионов потом. Ты тепловозы видел? — неожиданно спрашивает Таня. Коля их видел. Он даже пытался сделать маленький тепловоз из дерева, но у него не получилось. Трудно.
— Ия видел тепловозы! — кричит Миша. — Только на картинке.
— Подумаешь, на картинке! Такие все видели. А вот настоящие бы посмотреть, — говорит Надя.
— Пойдемте, — предлагает Таня, — на железную дорогу.
— Когда? Сейчас? — вскакивает Лешка. — Пошли!
Мальчишки поднялись, уже готовые немедленно отправиться на станцию. Вот здорово! Это интересно.
Они были разочарованы, что экскурсия не состоится сегодня. Очень жаль. Тогда пусть Таня расскажет им про эти машины. Таня забыла неудачное начало сбора. Она сидит за партой, перед ней раскрытый журнал, ребята вокруг. Никто больше не шумит, никто не озорничает.
…Вот они, тепловозы, красивые, огромные, несутся по стальным путям в тайгу, в степь, в пустыню. Ух, как мчатся они! Ведут за собой тепловозы тяжелые длинные составы. Такие не потянет ни один паровоз, даже самый сильный. В пять-шесть раз сильнее их тепловозы. Везут они пассажиров, везут груз на далекий север, на жаркий юг. А на самом красивом из них сверкающая надпись: «Пионерский». Читают люди и радуются: вот так пионеры! Ну и молодцы! Настоящие патриоты!
Решили не откладывать дела в долгий ящик — сейчас же начать собирать лом. Они тоже хотят иметь пионерский тепловоз. Лешка Кондратьев сказал, что надо позвать на помощь дружину имени Александра Матросова. У него там есть знакомый пацан. А дружина эта знаменитая: в прошлом году больше всех в городе собрала железа.
С Лешкиным предложением согласились. Он победно оглядел класс и сунул руки в карманы. Коля Сомов предупредил:
— Смотри, Кондрат, мы будем самыми главными. Чтобы матросовцы потом не обижались!
Лешка сиял. Наконец‑то его не ругают. Наконец‑то. слушают и смотрят с уважением. И на радостях он выпалил:
— Я соберу лому больше всех!
— Где тебе, — пренебрежительно усмехнулась Надя Асафьева. — Болтаешь. В прошлый раз совсем ничего не собрал, звено за тебя собирало. Хвастун! Таня, переведи Кондрата к Сомову. И Горева тоже. Нам их не надо. От них толку мало.
Надя еще не закончила, а Лешка уже был около нее. Таня успела положить руку ему на плечо.
— Я все равно ее стукну! — пообещал Кондратьев и, повернувшись к Гореву, сказал:
— Ты'ее не слушай, Федор. Ты плюнь!
Федя плевать не стал, но долго не поднимал глаз от парты. Какая злая эта Асафьева. С Леной Софроновой они часто смеются над Федей, над цветом его волос. Они называют его Симочкиным хвостиком. Пока он терпит, помнит бабушкин наказ: девочек не обижать. Но... Федино терпение очень скоро может кончиться.
В это время раздался радостный возглас Кондратьева — Таня назначила его ответственным за сбор лома в звене и не стала никуда переводить. Он торжествовал. «Что, Наденька, съела?!» — откровенно говорили Лешкины глаза.
Наденька отвернулась с презрительной гримасой. Лешка тут же и забыл про нее — его единогласно выдвинули делегатом отряда в дружину имени Матросова договариваться о совместном сборе лома для тепловоза. Вот так денек сегодня!
Старое железо теперь казалось всем таким драгоценным, что хранить его на школьном дворе под открытым небом нечего было и думать. Зина предложила складывать у нее в сарае.
Но чем же еще будет заниматься отряд?
— Лобзиком! — кричит Коля.
— Надоело! — протестует Кондратьев. — Лучше рисованием.
— А что для девочек? — спрашивает Зина.
— Для девочек куклы, — предлагает Коля, и все мальчишки хохочут.
Симочка встревожена: почему смеются? Почему вспомнили про куклы? Уж не видел ли кто‑нибудь ее дома с куклой? Но с тех пор как ее избрали председателем совета отряда, она в куклы не играет.
— Нам куклы не нужны, —говорит она, подозрительно поглядывая на мальчишек. — Что мы, маленькие?
Когда Анна Васильевна вошла в класс, Таня, окруженная ребятами, записывала в тетрадь все дела, которыми решили заниматься пионеры. Записаны были экскурсия на железную дорогу, веселое воскресенье у Симочки, чтение и переплетение книг, утренники, прогулки, занятия лобзиком и вышиванием, И каждый день пионеры будут собирать лом — до тех пор, пока не соберут на тепловоз. Свой пионерский тепловоз ребята вручат лучшему машинисту на дороге.
МАКСИМ
Таня идет взволнованная, в расстегнутом пальто.
Ну и Лешка Кондратьев! Ну и буян! Кажется, Симочка права — трудно с ним. А вот Федю Горева, темноглазого мальчугана с каштановыми волнистыми волосами, Таня видит впервые. Хорошие у него глаза — лучистые, серьезные.
«Славный мальчишка», — думает Таня, вспоминая, как он успокаивал Кондратьева, как остановил драку. И вдруг впереди Таня увидела этого самого Горева. Шагает вместе с Си–мочкой не спеша, несет Симочкин портфель и, если встречается лужа, ловко перепрыгивает через нее. Симочка по обыкновению вертелась, подпрыгивала, то и дело тормошила Федю, что‑то рассказывала.
И вспомнился Тане важный Федор из «Голубой чашки» писателя Гайдара. Она улыбнулась, представив себе того хитрого Федора, который ходил без штанов и прятал в капустные грядки чужие пряники. Тот Федор был маленький и белобрысый, а этот — рослый мальчуган с каштановыми волосами. Но все равно они очень похожи друг на друга — оба степенные, серьезные, попусту не улыбнутся, зря слова не скажут. Тане захотелось поближе рассмотреть нового Федора.
— Симочка, подожди! — крикнула она.
Та остановилась, а Федя поспешно скрылся.
— Почему он ушел? — огорченно спрашивает Таня.
— Он смутительный, — авторитетно поясняет Симочка и принимается увлеченно рассказывать про Федю. Она перечисляет все его достоинства, бессовестно преувеличивает его охотничьи удачи. Таня поражена. Симочка, поняв, что переусердствовала, оставляет Федю в покое и рассказывает про его отца, отважного летчика. Потом лукаво смотрит на Таню:
— Если хочешь знать, это Федя Кондрата успокоил. Лешка его слушается, потому что Горев рассказывает ему про охоту и занимается с ним арифметикой. Только никто об этом не знает…
Тут Симочка прикусила язычок — проговорилась. А Феде обещала молчать. Слово дала. Ой, что теперь делать? Таня умеет хранить тайны?
Таня обещала свято хранить тайну.
Неожиданно к ним подбежал Лешка. За собой по лужам и мокрому снегу он волочил старую толстую цепь.
— Таня! — закричал он. — Я уже собираю железный лом. Вот!
Кондратьев показал ржавую цепь, мокрую, грязную. Потом критически взглянул на Симочку и велел ей уйти.
— Иди сам! — обиделась она. — Мы с Таней шли, а ты прилез и командуешь.
Тане Лешка объяснил, что хотел с ней посоветоваться.
