«Ты уже моя жена. Ужин в 8. Гусу не терпится тебя увидеть». Я закинула телефон в сумку и оставила Санни внизу, где он мог воспользоваться своей собачьей дверцей. Когда я шла к парадным воротам, наш обшитый вагонкой гостевой дом словно улыбнулся мне, его поведение было очень похоже на поведение Филиппа. Нелепо. Навязчиво. Вызывающе. Дом достался нам с собственностью – островным бунгало на сваях, которое мы оставили в первоначальном состоянии для пляжного отдыха. Бунгало было предназначено для наших гостей. В нем была кухня и ванная, а на крыльце висела табличка: «Хижина любви».
Воздух был теплый, как всегда в Кис, и я совершила короткую прогулку до клиники Либерти. Филипп никогда особо не хотел, чтобы я работала. Он поощрял амбиции и поддерживал мои поиски работы, но в то же время мягко напоминал, что мне нет никакой необходимости снова работать. Школы на юге были укомплектованы квалифицированными учителями, и члены профсоюза смотрели на меня с сочувствием и обещали, что будут на связи. Я скрывала тоску по своим ученикам, и мне было дико ничем не заниматься, но, когда я встретила Либерти, в моей жизни произошли перемены.
Помню, что, когда я впервые увидела, как Либерти блуждает вверх и вниз по пляжу Анны, я подумала, что у нее тот тип красоты, который говорит о хорошо прожитой жизни. Еще до того, как она протянула мне визитку и пленила своими чарами, меня поразила ее живая энергия. Либерти была неистовым оратором, редко останавливающимся, чтобы перевести дыхание. Ее слова сливались друг с другом в один изнурительный монолог. Санни откопал в ближайшем песке что-то похожее на кость, и Либерти крикнула:
– Не дай этим костям себя обмануть.
У меня не было ни малейшего понятия, что она имела в виду, и, честно говоря, я подумала, что она может быть немного чокнутой, поэтому я притянула Санни к себе.
Это только заставило Либерти придвинуться ближе. У нее была бледная безупречная кожа.
– Ты здесь новенькая?
Я кивнула, и тогда она подошла и схватила меня за запястье. Санни не вздрогнул.
– Легенда гласит, что на этом пляже есть человеческие останки.
Это была наша вторая неделя в городе. Мы с Филиппом наконец-то закончили разгружать коробки, и я была не в настроении слушать небылицы.
Я попыталась вырвать у нее свою руку, но она вцепилась сильнее. Санни, с его проницательностью и неистовыми навыками сторожевого пса, тоже не помог. Ему понравилась энергичная женщина, и он предпочел терпеливо сидеть у ее ног, вгрызаясь в предмет, который, возможно, был частью легенды.
Она продолжила вдаваться в детали ужасной истории сильного урагана 1935 года. Рузвельт послал ветеранов построить шоссе, соединяющее Ки-Уэст с Майами, и они трагически погибли в сильном шторме.
– Ужасающие последствия, – продолжила она – Несчастные люди, без охлаждения, без транспортировки… не было возможности похоронить их должным образом. Единственным выходом было сжечь тела.
Как я ни старалась, мои ноги были неспособны увести меня от Либерти Скотт. Ее история приковала меня к земле.
– Я думаю, что скелеты этих несчастных время от времени выносит волнами на берег.
Я нагнулась и стала рассматривать то, что свисало из пасти Санни.
– Напугала тебя, да?
И тут она разразилась смехом.
– Это что, была шутка? – спросила я.
Она заглянула своими прозрачно-голубыми глазами в мои.
– Разве можно шутить над чем-то подобным? Легенда гласит, что эти разгневанные люди разбушевались на небесах и пригнали Ирму в наши края. Восемьдесят два года спустя.
Вскоре я узнала, что Либерти родилась и выросла на лоне соединенных островов и была известна, тем, что делилась их преданиями. В тот первый день Либерти развлекала меня длинным гобеленом, который лег в историю острова. Она рассказала мне, что в Исламораду тянет разных людей, но у них всех есть что-то общее: чувство близости к великолепию природы, глубокое уважение к сокровищам земли и, конечно же, к Джимми Баффетту. Мне нравилось думать, что я влюбилась в эту часть страны, взглянув на нее радужным взглядом Либерти, но чувствовала, что это еще не все.
* * *
В поле зрения появилось обособленное здание, напоминающее очаровательный коттедж, и я повернула дверную ручку. Несмотря на то, что я опоздала, по коридору разнесся жизнерадостный сумбурный голос Либерти. Несмотря на попытки шокировать меня своими странными, жуткими историями и пугающими легендами, она взяла меня под свое крыло, и я всегда буду ей благодарна.
Те, кто не понимал Либерти, легко могли бы назвать ее «умалишенной» или «чокнутой». Санни она понравилась с самого начала, а это всегда для меня что-то значило. Мое тело расслабилось, когда я вспомнила о том дне и обо всем, что она мне открыла. Либерти утверждала, что может помочь с аллергией на миндаль, и я перестану жить в страхе, и настояла на том, чтобы я позвонила ей на следующий день. Я это и сделала.
Я заметила один из наших знаков, свисающий с доски объявлений в зале ожидания: «Из соображений уважения к людям с серьезной аллергией, пожалуйста, не приносите еду или напитки в нашу клинику и воздержитесь от использования духов или лосьонов с сильным запахом». Я вставила канцелярскую кнопку в хрустящую бумагу и разгладила края.
Клиника была первым и единственным центром лечения методом NAET в Исламораде.
Я узнала, что люди как активно критиковали, так и серьезно обсуждали метод по избавлению от аллергии имени Намундрипад. Критиковали и саму Либерти, но, поскольку я прошла эту программу, то имела все права защищать ее действенность. Сделав запрос в Google, я прочитала, что NAET лечит тех, кто страдает умеренной и тяжелой аллергией, причем неинвазивным и безыгольным методом. Это было совсем не похоже на мой преподавательский опыт с практичной структурой предложений и точными правилами грамматики. Лечение подходило не всем, и я понимала и уважала скепсис людей.
Я никогда не забуду выражение лица Либерти, ее сияющую улыбку, слезы, текущие из глаз, когда она показала фотографию бывшей пациентки, впервые пробующей праздничный торт. Ребенку было двенадцать. Множество сильнейших аллергий исключили из ее жизни шоколад и глазурь. Я удивлялась, что за сила притягивает нас, столь разных и чуждых, друг к другу и по каким принципам она работает. Но все же я угодила в собственную ловушку, когда Либерти предложила мне работу в ее офисе.
– Ты можешь какое-то время поработать моим помощником, – сказала она однажды на пляже, когда мы направлялись к своим машинам. Вечернее небо было так красиво усыпано звездами.
– Просто на время, пока у тебя не появится
