Под конец дня, когда я полностью выдохся и совсем окоченел, мне все-таки удалось добиться некоторых результатов. Шар стал отлетать от меня ярдов на двадцать.
Вернувшись в пещеру, я молча съел свою порцию похлебки (сил не осталось даже на разговоры), и завалился спать.
Всю следующую неделю я безустанно тренировался запускать пульсары, чтобы довести свой навык до уровня рефлекса. Еще в первый день дело сдвинулось с мертвой точки и постепенно, мне стало удаваться это заклинание. Хотя на шестьсот ярдов послать пульсар так и не получилось.
Иногда за тренировками следил кровер. Когда мне удалось бросить шар на приличное расстояние, он предложил потренироваться делать пламя более мощным. С того момента моими целями стали всякие валуны и выступы. Пришлось методично швырять в них пульсары, стараясь нанести как можно больший урон.
— У тебя уже неплохо получается. Думаю, стоит перейти к более серьезной практике, — обратился ко мне Эр на восьмой день тренировок.
— Что ты имеешь в виду? А что, эти тренировки были несерьезными? — удивленно спросил я.
— Недалеко отсюда, в ущелье, обитает выводок скальных червей. Не желаешь поохотиться?
— А это не слишком опасно? — поежился я, вспомнив нападение тварей на караван.
— Я подстрахую, — успокоил кровер.
— И как же мне добраться до этого ущелья? — буркнул я, скептически оглядывая карниз.
— Тебе понравится способ, которым мы покинем это место, — сказал Эр, расправляя крылья.
Пару раз взмахнув ими, отчего меня обдало потоком воздуха, кровер поднялся воздух и завис надо мной, прокричав:
— Расставь руки в стороны!
Я подчинился, и кровер схватил меня подмышки. В следующее мгновение птицелюд оторвал меня от карниза и взмыл ввысь, стремительно набирая высоту. Вид, открывшийся мне, поражал своей красотой. Пики гор, покрытые идеально чистым, сверкающим на солнце снегом, поражали белизной. И были так близко — протяни руку, и коснешься вершины. Ни один драгоценный камень не искрился так на свету, как снег в горах. Далеко внизу простирались предгорные долины и луга, сейчас они были покрыты белым покрывалом, но я знал, что весной, когда он растает, зажурчат ручьи и все покроется чудесными цветами и растениями, о которых рассказывал мне Эр. Сердце кольнула легкая зависть, к птицелюдам, которые видят всю эту красоту каждый день.
Когда мне уже стало казаться, что мы поднялись выше пика гор, Эр неожиданно сложил крылья и камнем рухнул вниз. Кажется, я кричал. Сначала от испуга, а потом от счастья. Это было ни с чем несравнимое чувство свободного падения. Если б кроверы решили устраивать такое развлечение за деньги для тех, кому летать не дано, то быстро стали бы очень богаты.
Мне уже казалось, что мы просто разобьемся об скалу, но в какой-то момент птицелюд расправил крылья. Свободный полет прекратился, и мы, паря, стали огибать гору.
Приземлились мы в заснеженном ущелье, с другой стороны скалы. Оказавшись на земле, я еще долго отходил от пережитого, бормоча:
— Интересный способ спускаться.
— Даже не думай, что так будет всегда, ты не пушинка, — буркнул птицелюд, вставая на колени и зарывая ладони в снег — Лучше приготовься, сейчас начнется самое интересное.
Все мои чувства обострились до предела. Я приготовился в любую секунду отразить нападение, откуда бы оно ни последовало. Но прошла минута, две, пять… ничего не происходило. А кровер так и стоял на коленях.
Примерно на десятой минуте ожидания мое терпение лопнуло. И когда я уже было собрался окликнуть Эра и предложить отправиться назад, земля передо мной взорвалась фонтаном из мерзлых комков, камней и снега. В последний момент я успел отскочить, сделав кувырок назад. Поднявшись на ноги, увидел, как из образовавшейся в земле дыры вылезает скальный червь. Высунувшись наполовину, тварь принялась водить из стороны в сторону белесой слепой головой, будто принюхиваясь. И через пару секунд безошибочно определив направление, ринулась в мою сторону. От страха я создал огненный пульсар и швырнул его в приближающегося монстра. Шар попал червю точно в голову и, взорвавшись, отшвырнул его назад. Но тварь не подохла, заклятие лишь оставило черную борозду на ее голове.
— Что ты делаешь? — раздался голос Эра. — Мощнее пульсар и перестань бояться, сосредоточься!
А ведь он прав, передо мной всего лишь здоровенный тупой червяк. Взяв себя в руки, я создал заклятие гораздо сильнее предыдущего. Новый шар пробил в теле твари огромную дыру. Несколько раз конвульсивно дернувшись, червь издох.
Обрадовавшись, что у меня получилось, я обернулся к Эру, чтобы поделиться с ним своим успехом. Но кровер не разделял моей радости, просто спокойно стоял и смотрел мне куда-то за спину. Резко развернувшись, я увидел, как из-под земли в разных местах на поверхность выбирается пара десятков мерзких тварей.
И тут началась настоящая охота! На меня. Черви будто зачарованные бросались в мою сторону, абсолютно игнорируя кровера. Приходилось скакать по колено в снегу, избегая тварей, и успевать при этом поражать их пульсарами. Благо черви были не так шустры, как те, что напали когда-то на караван. Но одного я все же пропустил, и был бы сожран, но кровер испепелил его до того, как червь попытался меня проглотить.
Сражение с целой стаей вымотало меня до предела, под конец я просто плюхнулся в снег. И Эр, подхватив меня как малого ребенка, поднялся в воздух.
— Почему все черви нападали только на меня? — спросил я у птицелюда, когда мы летели к пещере.
— Я внушил всей стае, при помощи шаманства, что ты еда, — как обычно, без всякого выражения, ответил кровер.
В этот момент мне очень захотелось двинуть его в клюв посильнее. Но поднять руку не было сил, да и рискованно драться в воздухе — вдруг птицелюд выпустит строптивую ношу? Пришлось смириться.
Эта тренировка стала единственным серьезным событием за все время обучения. До конца зимы я учился только алхимии и стихийной магии.
После того как мне удалось подчинить элемент огня и понять основы, с двумя оставшимися стихиями все прошло гораздо легче. Воздух оказался очень капризным элементом, но, в конце концов, мне удалось приказывать и ему. Быстрее всех поддалась земля, и только она подарила мне ощущение огромной мощи. Я почувствовал движение земных пластов, ощутил жар лавы, услышал землетрясение на другом континенте — все это было одновременно так далеко и так близко.
Окрыленный чувством всесильности, я хотел было что-нибудь сделать с помощью стихии, но меня остановил кровер.
— Перестань. В горах небезопасно использовать стихию земли, может случиться обвал.
За зиму Эр научил меня нескольким простым стихийным заклинаниям и многое поведал из области алхимии.
В начале весны, когда сошел снег, выяснилось, что теперь я могу покидать пещеру самостоятельно. Чуть ниже входа начиналась узкая тропа, ведущая в предгорную долину. Держась за край карниза, я повисал на нем и почти доставал ступнями до начала тропы.
С этого момента в моей жизни появилось разнообразие. Теперь я мог уходить из нашего обиталища, спускаясь в долину за травами, которые кровер просил меня найти.
В середине первого весеннего месяца, я, как обычно, отправился за лечебными травами. На этот раз Эр заказал китлявидку — редкий цветок, распускающийся ранней весной. Ближайшее место, где он рос, находилось довольно далеко от пещеры. Потому я вышел на поиски еще рано утром и, набрав большую охапку, возвращался уже после обеда.
Взбираясь на гору, я вдруг услышал эхо отдаленного взрыва. Встревожившись, я заторопился к пещере.
Ни один психопат не станет так шуметь в горах. Или кровер свихнулся и решил провести какие-нибудь опыты со стихийной магией, или кто-то с недобрыми намерениями наведался в наше убежище — других вариантов в голову не приходило. Звук не был похож на грохот обычного обвала — скорее, он напоминал взрыв очень мощного огненного пульсара.
Чем ближе я подходил к нашему жилью, тем явственней становились странные звуки. Когда в поле моего зрения появился карниз, я увидел то, чего больше всего боялся увидеть. Магический бой был в разгаре. Перед входом в пещеру стояли шестеро магов: двое держали защиту, остальные четверо, глядя в небо, поливали боевыми заклинаниями Эра.
Понятия не имею, как они меня нашли, но сомнений не было: эти люди пришли за мной. Не знаю, почему они напали на кровера, а может, он сам начал сражение, но это уже было не важно. Надо было придумать, как помочь Эру.
