— Нет, товарищ секретарь обкома, не все. Большинство, конечно, кулаки, но есть и середняки, и даже бедняки, самые лодыри, бездельники и пьяницы, из подкулачников.
— Постарайтесь вспомнить, — снова вступил в разговор мужчина в кожанке, — не видели ли в последнее время в селе подозрительных или просто посторонних людей.
Ответил Чобу:
— Если бы видели, сразу бы доложили на заставу. Понимаем, что на самой границе живем. Не одного контрабандиста помогли задержать.
— Еще вопрос. У кого в селе, в том числе и у тех, кто ушел за Днестр, есть родственники на той стороне? Очень важно нам знать.
Мунтяну хотелось спросить, кого тот имеет в виду под словом «мы», однако он воздержался от вопроса, рассудив: раз эти двое приехали вместе с секретарем обкома, то они начальники тоже немалые.
— Затрудняюсь ответить, уважаемый товарищ. Я родом из других мест буду. Может, они знают — Мунтяну показал на своих товарищей. — Они местные, протягайловские.
— Имеются такие, — сказал Гонца. — Одна ведь была земля при царе, и там, и здесь. Девки из нашего села замуж выходили на тот берег, да и парни тоже, бывало, там женились, так и оставались. Разве всех упомнишь?
— Меня те интересуют, у кого родственники подались на другую сторону после захвата румынами правого берега.
«Вот привязался, — с неудовольствием подумал Гонца. — И зачем ему это знать?»
— Есть и такие, которые новой власти испугались. Дайте вспомнить…
— Да что там вспоминать, Костаке, — заговорил Чобу. — Теодора Манолеску сын ушел в двадцать третьем, а теперь и старик туда же. Брат Богдана Колцы, Игнат, то же самое, а сам Богдан здесь, мы у него ночью в хате были. Один из наших передовиков, между прочим. Василия Мугурела младший брат тоже давно туда подался, Григорий, а вчера и старший Василий. Здесь все ясно, и отец их покойный был кулак из кулаков, и Василий тоже. Раскулачили мы его основательно. — Чобу ухмыльнулся. — Еще должны быть, потом вспомню, да и людей надо поспрашивать. Я вижу, вас это очень интересует.
— Я, конечно, очень извиняюсь, — решился наконец Мунтяну, — но зачем это вам, товарищ, не знаю вашего имя-отчества?
Секретарь обкома посчитал нужным внести ясность:
— Эти товарищи из областного ГПУ. Люди они действительно весьма любознательные, — секретарь улыбнулся краем рта. — Так что, как говорится, прошу любить и жаловать.
— Очень надеемся на вашу помощь, особенно вот он, — чекист постарше кивнул в сторону не проронившего ни слова во время беседы своего товарища. — Фамилия его Трофимов Дмитрий Алексеевич. Можно и просто Митя. Молодой еще, не обидится. Он пока останется в селе. Будем считать, по командировке райколхозсоюза. Между прочим, он окончил сельхозтехникум, дипломированный агроном. Так что вы не стесняйтесь использовать его по прямой специальности. О нашем разговоре никому ни слова. Ясно?
Секретарь обкома встал, прислонился спиной к уже нагревшейся печке, о чем-то размышляя.
— Значит, говоришь пограничники виноваты, товарищ Мунтяну? обратился он к председателю сельсовета и, не ожидая ответа, продолжил: — А вот я думаю, и даже уверен, что мы все виноваты. Именно все. И сегодняшний разговор с колхозниками тому свидетельство. Безусловно, прошедший год был трудным, очень трудным. Молдавия не выполнила план хлебопоставок. К естественным трудностям роста молодых колхозов добавилась и засуха. Не хватает кадров, техники, семян. Многого не хватает, все это верно. Но недопустимо хлеб у людей подгребать подчистую, чуть ли не обыски устраивать да штрафы налагать.
— Но как же быть, товарищ секретарь обкома? Райком требует — давай хлеб, давай, райисполком то же самое, заготзерно — опять же, — горячо, запальчиво заговорил Гонца. — А где его взять, тот хлеб? Вот и приходится… Наш колхоз план хлебосдачи перевыполнил, а теперь, стало быть, мы еще и виноваты.
— Перевыполнять планы, товарищ председатель колхоза, конечно, надо, этого требует от нас партия, но не такими партизанскими методами. Вы все, конечно, читали статью товарища Сталина «Головокружение от успехов». Она опубликована почти два года назад, но и сейчас актуальна. С партизанщиной в колхозном строительстве, с левацкими загибами пора кончать. Об этом еще раз напоминает нам в последнем номере «Правда». До вас этот номер еще не дошел. Потом прочитаете. «Хлеб в скобках» называется статья. Молдавию критикуют на всю страну. За нарушения законности в хлебопоставках. И хотя ваш колхоз там прямо не упомянут, но критику вы должны принять и в свой адрес. Правильно указывает товарищ Сталин: слишком мы увлеклись первыми успехами коллективизации и забыли, что сегодняшний колхозник еще вчера был единоличником с присущей ему частнособственнической психологией. А вот наши классовые враги это хорошо помнят и пользуются. Вольно или невольно мы отвращаем честных середняков и бедняков от вступления в колхоз.
Он сделал паузу, прошелся по комнате.
— Советскую Молдавию по справедливости называют маяком социализма, на который с надеждой и верой смотрят наши угнетенные братья по ту сторону Днестра. Можете себе представить, какой дикий вой поднимут бояре и их прихвостни вокруг этого побега? Ведь ушли не только, насколько нам известно, кулаки. И не из одного вашего села. Наломали мы дров, чего уж там. Вместе отвечать будем, товарищи сельские руководители. Так что будьте готовы. У меня пока все.
Черный юркий «форд» круто набрал скорость. Стоявшие на крыльце Мунтяну, Гонца и Чобу и новый колхозный «агроном» молча провожали его глазами, пока он не скрылся за поворотом, оставляя на снегу четкие отпечатки протекторов.
VIII
Румынские газеты, в отличие от прессы других европейских стран, поступали в Центр нерегулярно: между СССР и Румынией не было дипломатических отношений, и корреспонденция шла обходным путем через третьи страны; случалось, и довольно часто, что бухарестские, и в особенности кишиневские газеты, попадали на советскую сторону буквально на следующий день после выхода — напрямую, через границу, однако доставка почты в Москву требовала времени. Как назло, именно в эти дни, когда в Центре румынскую прессу ожидали с повышенным интересом, газеты задерживались.
«Все-таки закон подлости, или, как его еще называют, закон падающего бутерброда, существует». Человек в военной гимнастерке с тремя шпалами в петлицах придвинул толстую пачку иностранных газет на французском и русском языках. Румынских среди них не было. Вначале, когда Анатолий Сергеевич Соколовский, так звали человека с тремя шпалами, только начал служить в Центре, просмотр зарубежной прессы занимал у него много времени. Он ловил себя на том, что глаз невольно задерживается на любопытных, но отдающих дешевой сенсацией, сообщениях из жизни кинозвезд и миллионеров, кошмарных преступлениях и прочем в том же духе. С годами он выработал собственный метод изучения и анализа прессы, однако до конца преодолеть эту привычку или слабость не сумел. Вот и сейчас его внимание привлекла заметка в «Последних новостях» Милюкова «Конец Зубкова». Скончался русский эмигрант Александр Зубков. Этот ничем в общем не примечательный человек, заурядный эмигрант, зарабатывал себе на хлеб работой профессионального танцора в ресторане, пока его не увидела принцесса Виктория — родная сестра бывшего германского кайзера Вильгельма и внучка императора Фридриха III. 67-летняя принцесса воспылала страстью к двадцатисемилетнему молодому человеку и, несмотря на протесты благородного семейства, сочеталась с ним законным браком, после чего Зубков ударился в пьяный разгул, который и свел его раньше времени в могилу.
Соколовский подивился превратностям судьбы и, взяв газету «За свободную родину», увидел на первой полосе заголовок «Исповедь бывшего чекистского генерала Агабекова». Он уже было потянулся за красным карандашом, чтобы пометить статью, но передумал, решив сначала прочитать ее до конца. Под исповедью была помещена заметка, перепечатанная якобы из английской газеты «Дейли мейл»: «В СССР растет с каждым днем движение против диктатуры Сталина. Наши корреспонденты в Москве передают, что дни Сталина сочтены. Противники его диктаторского режима, руководимые троцкистами, нанесут ему решающий удар в тот момент, когда все приготовления будут окончены».
Красный карандаш Соколовского пока не сделал ни одной пометки. Он развернул «Фигаро» и остановился на корреспонденции «Гитлер за расчленение России», перепечатанной из нью-йоркского журнала «Космополитэн». «Мы полагаем, — заявил кандидат на пост германского канцлера Адольф Гитлер, что существование великой и сильной России совершенно не соответствует интересам Германии. Царская Россия была для Германии гораздо опаснее, чем советская. Германия хотела бы, чтобы на востоке образовалось могущественное украинское государство. Не приходится и говорить, что образование такого государства означало бы расчленение России».
