— Очень, спасибо.
— Я на работу, буду поздно, не жди. Сложная операция сегодня. Но я позвоню еще, ок?
— Ок.
Глава 10
После инцидента с Андреем прошло две недели, он по-прежнему сдувает с меня пылинки и после долгого самобичевания решаю, что реально он просто перебрал. Две недели я динамлю его с сексом и вообще любым интимом, ну не могу через себя переступить, а он терпит, дарит цветы, старается с работы раньше прийти, в общем из кожи вон лезет, решаю пойти на мировую и прикупаю шикарное нижнее бельё. Стою в очереди в кассу, очередь? Да откуда в таком элитном салоне нижнего белья, может быть, очередь не пойму. Взгляд блуждает по полкам, тут явно хорошенько поработали маркетологи, проработав кассовую зону так, чтобы клиент не удержался от импульсивной покупки. Мой взгляд натыкается на девочку лет пяти, которая как инородное тело сидит в кресле и выглядит, мягко говоря, здесь странно. Товар кричит о порочности и сексе, и ангел среди всего этого, которому явно не уютно и не хорошо. Причём не хорошо в прямом смысле слова, девчонка буквально на глазах побледнела и начала сползать с мягких подушек, выпуская из рук плюшевого медведя, прямо на кафельный пол.
Девочка не могла сделать ни вдох, ни выдох, она даже не хрипела, просто безвольно лежала на полу, лицо её приобрело синюшный цвет буквально за секунды.
— Эй! Ты чего? — бросив пакеты прямо под ноги, кинулась к девчонке. Это рефлекс, в памяти всплыли лекции о оказании первой помощи и дай бог, чтобы я все верно запомнила!
Хватаю девчонку за голову и пытаюсь проверить её зрачки. Сужены, черт. Ощупываю её горло, на первое впечатление у неё асфиксия. Толпа зевак столпилась над нами, не давая пространства.
— Отойдите! Не мешайте! — буквально ору я. Действую на автомате, даже страха нет. Хватаю девчонку сзади и резко надавливаю снизу вверх под живот. Раз, два и на три из её горла вылетает сосачка, долбаная конфета, которая могла стоить ей жизни! Ложу её на спину и пытаюсь успокоить, когда она начинает кашлять и звать маму, на чистом русском.
— Тише, успокойся! Всё хорошо… — поднимаю глаза и среди всей этой толпы пытаюсь найти женщину, которая могла бы быть её матерью.
Девчонка приходит более-менее в себя и услышав русскую речь, жмется ко мне как к родной. В груди что-то защемило.
— Кать! Господи, что случилось? — девушка упала на колени рядом с нами и вырвала у меня ребенка из рук. Однозначно, это и есть мать!
— Да она конфетой подавилась, не дергай ты её…пугаешь только! — непонятно откуда возьмись агрессия полезла наружу, тоже мне мать! Меня даже не смутил переход сразу на “ты”. Оставить ребенка одного…в каких-то “трусах”, конец света важное дело!
— Да пошла ты… — огрызается она.
Ничего себе “Спасибо”. У мамаши явно шок, реакция на спасение её чада не адекватная, ну и хрен с ней.
Отряхиваюсь и встаю, аплодисменты оглушают. Теряюсь. Черт побери, это реально моё первое спасение ребенка. Да что там ребенка, человека! И я не тупица или слабачка, пасующая перед экстремальной ситуацией. Ощущение, наверное, такие же, как у Тома Хэнкса в “Изгое”, что он там кричал? “Я.…сделал огонь!”, дак вот “Я — спасла человека!”.
— Стой, подожди! — говорит женщина, поднимая на меня уже заплаканное лицо. Ага, отошла, все же…
— Ты?
Замираю. Всматриваясь в лицо незнакомки.
И ни черта она ни незнакомка!
– ” Колибри?” — шок. Сколько шансов из миллиона, что в другой стране, я встречу стриптизёршу из прошлого? Ноль!
Рома
Учения за учениями, забыл вообще, когда в последний раз нормально спал. Дома неделями не бываю порой. Сижу и подперев голову рукой пытаюсь не уснуть, слушая наставление начальства, и нас тут таких человек двадцать. Слава богу вылазка назначена на завтра, хоть сегодня высплюсь.
— И я прошу без фанатизма ребята, особенно это касается командиров групп! Не подставляемся! Тачки бронированные, бойцов много и поверьте, они на всю башку отмороженные. Клиента необходимо вывести живым! И никакой, слышите, мать вашу самодеятельности! Стрельцов, это тебя касается! — резко дергаюсь, услышав свою фамилию…черт, все же за кимарил — Командир, да ты еще и спишь? Уволю нахер!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Есть, не подставляться!
— Все, отбой.
Курить, срочно. Уставшие, стоим с Пашкой на заднем дворе базы, на дворе давно за полночь, темень. Молча пялимся в небо, красиво. Только звезды и два огонька от тлеющих сигарет.
— Ром, ты это…завтра держись рядом, а.… — Пашка мнется в глаза не смотрит.
— Не понял…
— Да все ты понял! Ты последнее время под пули лезешь, зачем? Хочешь, чтобы тебе башку прострелили? Ты, конечно, как заговоренный, но у ангелов твоих тоже лимит есть.
— Не пори чушь, нормально все, — начинаю раздражаться, ох, как я этого не люблю.
— Вижу, как твоё “нормально” тебя изнутри жрёт. Ты с нового года, как не в себе. Может ты бабу себе еще одну завел? — не унимался друг.
— Какую бабу, Паш? Мне Дашки хватает за глаза, с её капризами и истериками не соскучишься!
— Ну знаешь ли, капризы и потерпеть можно, зато она у тебя красотка! И вы вроде жениться надумали…
— Надумали, но как бы не передумать…она как предложение приняла, так вообще в доску хозяйственной стала, как будто мы двадцать лет в браке! Она в магазине пельмени по калибру набирает, мы можем час стоять пока она пакет одинакового размера не наберёт! И яйца она с фэйри моет! — срываюсь на крик.
— Эй, эй…успокойся! Да херня это, не стоит из-за этого так кипятиться и тем более жизнью рисковать и своей и пацанов. Спать пошли, от тебя все равно не выпытать ничего, завтра ты мне живой нужен!
В комнате тишина, Пашка захрапел сразу как подушки коснулся, счастливчик. Я же не мог глаз сомкнуть, закон подлости какой-то. В голове только одно, завтра отработаем задание и отпуск, умом я понимал, что, работая на максимальном риске долго не проживешь. Но только так, я мог унять свою ломку по рыжей. Чем больше проходит времени, тем одержимей я становлюсь. Её образ и запах преследует меня, кажется, сутками на пролет. Не важно, где я нахожусь, в окопе по уши в грязи или под обстрелом. Я проклял все на свете, за то, что поддался на её мольбы, за то, что тронул её. Ни одну бабу не хочу, так как её хотел. Её стоны до сих пор в ушах, как долбаное эхо.
Но сделать ничего не могу, я обещал сам себе, что дам ей жить своей жизнью, она должна завести семью. Прожить нормальную жизнь, вдали от меня. За одно только богу спасибо, что она не в России. Через два месяца женюсь на Даше и отсеку рыжую на всегда.
Надо остыть, стояк не даёт уснуть. Иду в душ и встаю под холодные струи воды. Не помогает, рукой упираюсь в стеклянную стенку кабинки, смотрю на кусок ткани на моём запястье, мой талисман, моя защита, моё наказание и моя боль. Закрываю глаза. Рыжая…провожу рукой по члену и все, фантазию не остановить, её лицо, губы, молящие о ласке, пару резких движений и я с глухим стоном кончаю. Под отпустило, теперь можно попытаться пережить завтра.
Выстрелы один за другим, прикрыв голову руками сижу под колесом внедорожника, еще немного и выстрелы прекратятся, ровно на то время пока урод перезарядит обойму.
Паша дает знак, что стрелявшего он “снимет” сам, значит мои все, кто в машине. Водилу и второго завалили практически сразу через лобовое. Сколько там сзади… может двое отморозков и заложник, дай бог что бы живой, а не по частям.
Дальше все как в замедленной съемке, рывок двери на себя, и вот он, на мушке у боевика, который прекрасно понимал, что это конец. Моя группа обложила весь лес, не прорваться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Пусти его, сука! — приказываю я.
— За суку сдохнешь тварь! — мгновение и дуло направленно на меня. Вот так, главное отвести пулю от заложника. На мгновение мне показалось, что вот оно спасение, еще немного и все кончится, любое мое неверное движение даст свободу. Ей, мне. Даже перед смертью, я думаю о ней! Как же глубоко она проросла во мне корнями.
