— Да, ты еще у брата своего попроси! В секунду тут окажется! — Андрей так мерзко на меня посмотрел и передернул плечами.
— Что ты несёшь? Причем тут Рома? — о нет, нет, Андрей же не мог догадаться?
— Да ладно тебе Лиза, я не полный кретин! Ты фотки его до дыр прожигаешь, от сестринской любви, а? — он резко встал и пошёл на меня, ком в горле от страха, не давал нормально глотнуть воздуха — Или имя его во сне бормочешь, тоже от сестринской любви? Ну, отвечай! Что же ты замолчала, “любимая”? — он взял меня за шкирку и поднял одним рывком на ноги. — Или ты мне лучше вот что скажи, когда я тебя трахаю, ты его себе представляешь? Или если бы он на моём месте был, то ты с большей страстью отзывалась в постели, а не бревном бесчувственным валялась? Ненавижу! — он отшвырнул меня в сторону, как мешок с картошкой, прямо на журнальный столик. Боль отдалась во всем теле, слезы жгли глаза.
— Замолчи! Это не так! — пытаюсь встать…Он прав, мне нечего возразить. Но как же страшно об этом признаться вслух.
— Да пошла ты! Скажи спасибо, что вообще не прибил тебя, еще и денег оставляю! Если тебя эти отморозки не убьют, то поставь за моё здоровье свечку в церкви, поняла?! — он берет сумку и выходит, хлопнув хорошенько дверью.
Господи боже. Что делать? Моральная сторона вопроса меня волнует меньше всего сейчас, страх и паника, которые заставляют меня собирать вещи, мешают думать здраво. Только одна мысль в голове: бежать!
Со мной ребенок, чужой. Я взяла его на поруки и не могу бросить, Света в больнице и нервы ей после операции ни к чему, Жорик в отъезде, да и номера телефона его не знаю. Так, у меня есть ключи от Светкиной квартиры, переберёмся туда, а утром немного остыв, я подумаю, что делать дальше!
— Котёнок, проснись…нам надо вернуться домой, моя хорошая. Прямо сейчас, прости.
— Мама вернулась? — сонным голосом говорит малышка, опуская ноги на пол.
— Нет, но ей понадобились кое-какие вещи из дома… — ну и ерунду я несу, прости меня маленькая, но на более изощренное враньё фантазии не хватает.
Уже через полчаса мы сидели в такси, Катя мирно сопела у меня на коленях, дети, им кажется вообще всё равно где уснуть.
Добравшись до квартиры и уложив ребёнка по-человечески в свою постель, присела рядом нежно поглаживая её волосы рукой. Такая маленькая и абсолютно беззащитная.
Только сейчас немного успокоившись, до меня доходило понимание, что Андрей врал, занимался чем-то не законным и подставил под удар и меня. Зачем? И про Рому догадывался, господи стыд какой! Не отпускал от себя почему? Мстил? Хотел наказать, чтобы я мучилась, так же, как и он мучился от безответной любви? Столько вопросов…но всё же есть главный, Чернышевскому “Привет”. Что делать?
Утром же позвоню Свете и расскажу все, она наберет людей Жорика, и я передам Катю в надежные руки. Вот и все. Сама же первым рейсом в Россию. Хорошо, что по большому счёту меня здесь ничего не держит. Ни работа, ни учёба. Погостила и хватит. Самое противное, мама была права, как бы не хотелось это принимать, но факт. Она ошиблась только в одном, он не изменил, он подставил по “взрослому”, и человеческая жизнь, моя жизнь, для него не стоит абсолютно ничего.
До утра просидела за Светкиным планшетом, просматривая варианты самого ближайшего вылета.
Отрубилась прямо за столом.
— Тётя Лиза…
Подскакиваю.
— Да! О господи, утро уже? Который час? — протираю глаза. Катя с зайцем сидит на стуле напротив меня и пьет сок.
— Восемь…вы так крепко спали, что не услышали, как я подошла… — она издавала смешные звуки, когда отхлёбывала сок из кружки.
— Ты голодная? Я сейчас, мигом. Умоюсь и приготовлю что ни будь. Подожди меня тут, хорошо?
— Хорошо.
Наспех умываюсь и чищу зубы, нанеся пасту на палец. Ну не планировала я поход в гости с ночёвкой заранее, а запасной щётки увы, я не нашла.
Замираю, услышав звонок в дверь. Кто это может быть? Я никого не жду, а Катя уж тем более.
— Тётя Лиза, это, наверное, за мамиными вещами пришли! — доносится до меня счастливый крик Кати.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
О нет, нет. Только не открывай!
— Катя стой!
Срываюсь с места и бегу в коридор. Поздно.
На пороге стоят трое мужиков. Двое в спортивных костюмах, а третий в элегантном костюме тройке.
Катя болтается в руках одного, как тряпичная кукла, с зажатым ртом.
— Ну здравствуй, красивая!
— Отпустите её. Я вызову полицию! — глазами пытаюсь найти телефон, голос предательски садиться.
— Мама с папой манерам не научили? Гостям могла бы и чаю предложить, или чего покрепче, — хриплым голосом говорил тот, что в “тройке”.
— Отпустите ребёнка, она здесь совсем не причем!
— Ну вот видишь, значит уже врубаешься, что к чему…бешенный, отпусти, раз просят.
Катя выскальзывает из рук бешеного и несется ко мне. Даже не плачет, огромного размера глаза и лихорадочно трясущиеся руки, значит детской травме быть. Надо успокоиться, лично я никому ничего не должна, и может быть можно договориться.
— Что вам нужно?
— Долг, крошка, платежом красен… Нам деньги нужны, причем вся сумма сразу. Андрюша сделал ноги и пока его не нашли. Значит, долг отдавать будешь ты.
Он проходится прямо в обуви по кухне и достав из кармана визитку, кидает её на стол.
— Здесь мои координаты, срок три дня. Сто тысяч.
— Сто тысяч? — надежда замаячила на горизонте. Смогу занять у родителей, на худой конец возьму кредит, не проблема. Но по виду главного, сомнения берут верх. Думается речь идет не о рублях.
— Долларов… — отвечает на перед, как будто мысли мои бегущей строкой на лбу прочитал.
— Вы сума сошли? У меня нет таких денег!
— Как предсказуемо. Ну ничего, это же дело поправимое!
Я вся сжалась, боже мой, что они собрались делать? В панике отступаю назад, прикрывая собой Катюшу.
— Бешенный, ты нянькой никогда не работал?
— Нет! Нет! Нет!
Катю вырвали из моих силой.
— Тётя Лиза! Помоги! — она, плакала в голос вместе со мной.
— Господи, нет! Умоляю! Отпустите её, она же ребёнок! Я ничего не брала, у меня нет таких денег! Умоляю! — падаю на колени.
— Найдешь милая, просто так, ты это сделаешь в два раза быстрее! Ментам позвонишь, девчонку найдут порубанной в мусорном баке! Три дня. Время пошло!
Катин крик стоял в ушах ещё долго. Я сидела все там же на полу в полном оцепенении, тупо уставившись, на валяющегося возле не закрытой двери, зайца. Что же ты наделал Андрей!
На негнущихся ногах иду в спальню, беру с кровати забытый телефон.
Цифры набираю на память. Гудок…Ну же, господи…
На другом конце провода наконец сняли трубку. Тишина.
Не могу и слова произнести. Если я ошиблась? Тошнота подкатила к горлу, в глазах всё плывет. Осознание случившегося обрушивается на меня окончательно.
Пытаюсь произнести хоть что-то, но выходит одно заикание…
— Я…ты…это ты? — слёзы ручьём по щекам, шепот, это всё что могут выдать мои связки.
— Рыжая…
Всё, истерика по полной! Рыдания разносились по всей, комнате. Я знала, знала, что это ОН.
— Что с тобой?! — в голосе металл.
— Они забрали Катю!
— Какую Катю, родная?! Кто они?! — он тяжело задышал в трубку. — Сука, если кто-то сделал тебе плохо, он покойник!
— Мне страшно…прости, я не знала кому позвонить… они сказали, что у меня три дня, иначе они порубят её на куски… — заикаясь, хлюпая носом, пыталась взять себя в руки и хоть как-то внятно объяснить ситуацию.
— Три дня на что? — его голос буквально разрывал динамик телефона.
— Деньги вернуть, Андрей остался им должен, сто тысяч долларов!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Твою мать! Где он?
— Я не знаю, он говорил, что улетает. Что мне делать? Ром… — продолжаю скулить…
— Имя, родная! Кто приходил?
Встаю и размазывая по лицу слёзы, пытаюсь разглядеть куда иду, рукой нашариваю визитку.
— Александров Лев Борисович. Холдинг “Sigma”.
