И снова Эффи отрицательно покачала головой, избегая взгляда Гордона.
— Никак не могу, — повторила она.
Гордон помрачнел.
— Почему? Речь идет о нескольких часах, которые ты потратишь, чтобы помочь подруге своей сестры. Черт, ты даже не знаешь точной даты, а отказываешься.
Паркер решил, что Гордон слишком далеко зашел, так настойчиво уговаривая Эффи. Возможно, ее приятель не обратил внимания на то, что девушка вся напряглась, но он-то заметил это.
— Если она сказала, что не может, значит не может.
Гордон, нахмурившись, посмотрел на него.
— Я только спрашиваю, почему?
— Это ее дело. Вы знаете Эффи. Если бы она могла, то непременно согласилась. Будь у меня какой-нибудь талант, я с удовольствием предложил бы вам свою помощь. Однако, как я понял, вы принимаете и денежные пожертвования?
— Да…
Гордон пристально посмотрел на Эффи, пожал плечами и перевел взгляд на Паркера. Он улыбнулся и голосом зазывалы произнес:
— Всегда готовы принять пожертвования. Синди не знает, но мы открыли счет на ее имя в Национальном банке. Перешлите свой чек в Фонд Аманды Нельсон.
— Завтра же сделаю это, — пообещал Паркер и повернулся к Эффи: — Пойдем?
Она утвердительно кивнула. Было заметно, что нервы ее напряжены до предела. Паркер подозвал официантку, чтобы расплатиться. Гордон попрощался, бросив напоследок вопросительный взгляд на Эффи, и направился к своему столику.
На обратной дороге Паркер ни разу не упомянул ни о Гордоне, ни о разговоре за обедом. Эффи была необычно молчалива и неотрывно смотрела в боковое стекло. Она повернула к нему лицо только тогда, когда он остановил машину около их коттеджей.
— Спасибо за обед, — сказала она с улыбкой. — Ну и хороша же я! Сама же пригласила тебя, а угощал ты. Почему ты не дал мне расплатиться?
Он расстегнул ремень безопасности и повернулся к ней.
— Зато ты теперь моя должница. За тобой домашний обед.
Как-то странно посмотрев на него, Эффи взялась за ручку дверцы.
— Как только приедет Берн…
Она нажала на ручку, но он остановил ее, взяв за плечо.
— Боишься оставаться со мной наедине?
— Нет, конечно, нет, — сказала она, и как бы в подтверждение своих слов отпустила ручку дверцы и повернулась к нему. — Почему я должна тебя бояться?
— Не знаю, но ты упорно используешь имя Бернадетты, чтобы отгородиться от меня.
— Я делаю это только потому, что ты и Берн были очень близки… Насколько я помню.
— А я припоминаю, что ты питала скрытую любовь ко мне.
Эффи вскинула брови и покраснела. Паркер понял: она и не подозревала, что он догадывался о ее чувствах.
— Это было тринадцать лет назад, — сказала она. — Мне было всего шестнадцать.
Всего шестнадцать лет… Невинная, как ангел, но чертовски соблазнительная!
Этому соблазну он и поддался тогда, когда они сидели на причале, а Бернадетта ушла в кино с Синди.
Что это был за день! Сначала Берн потребовала от него, чтобы он женился на ней, затем родители завели разговор о его будущем и загнали в угол, заявив, что либо он будет заниматься коммерцией, либо ему придется самому оплачивать последние два года учебы в университете. Для них не имело значения, чем интересовался он. Ему предназначалось возглавить семейный бизнес, и другого выбора у него не было.
В тот вечер он вышел из дома в ужасном настроении и увидел Эффи, сидящую на краю причала. Он знал, что она одна может понять его, что именно с ней ему нужно откровенно поговорить. И он решил подойти к ней.
Сидя рядом с ней, он дал выход своим чувствам разочарования и безысходности. Она внимательно слушала. Как ей удалось вывести его из такого настроения и заставить смеяться, он до сих пор не понимал. Как не понимал и того, что затем произошло.
Он поцеловал ее, тогда желая лишь выразить свою благодарность.
Но как же быстро он потерял контроль над собой!
Даже спустя столько лет он чувствовал себя обязанным извиниться перед ней.
— Прости меня, пожалуйста, прости за мое поведение в тот вечер.
Она покраснела еще гуще, опустила глаза, но продолжала улыбаться.
— Готов встать передо мной на колени?
— Готов. Простодушная и доверчивая, ты сочувственно выслушала меня. А что сделал я? Повел себя как сексуальный маньяк.
Она пожала плечами и взглянула на него.
— Ха! Невелика важность. Ты был пай-мальчиком в сравнении с некоторыми «маньяками», которых я встречала позже.
Мысль, что Эффи касался другой мужчина, может быть, даже спал с ней, была непереносима. Он понимал, что не должен был думать об этом, как не должен воображать себя в постели с ней, но не мог сдержаться.
— По-прежнему друзья? — спросила она и протянула ему руку.
Паркер взял ее; она казалась крошечной в его ладони. Осторожно сжав ее, он погладил большим пальцем по хрупким суставам и улыбнулся.
— Друзья.
Она попыталась вытянуть руку из его ладони, но он еще крепче сжал ее. Друзья обязаны помогать друг другу, а у него было чувство, что ей нужна помощь.
— Почему ты не хочешь говорить о том времени, когда была клоуном, Эффи?
Она тряхнула головой и снова потянула руку к себе.
— Неважно.
— Думаю, для тебя важно и необходимо поговорить об этом.
— Нет, ошибаешься. — Она покачала головой, пытаясь высвободить руку. — Сейчас для меня самое необходимое оказаться поскорее дома. Уже поздно, а у меня полно работы.
— Этим ты можешь заняться после того, как мы поговорим.
— Что с тобой?
Паркер не отпускал ее руку. Когда она, наконец, поняла, что ее попытки освободиться бесполезны, то удивленно на него посмотрела, а затем отвернулась и принялась разглядывать дверь гаража, перед которым стояла машина. На минуту он подумал, что Эффи не собирается говорить, но она вдруг резко повернула к нему лицо.
— Хорошо. Ты хочешь знать, почему я не могу говорить о времени, когда была клоуном? Я расскажу. Тебя когда-нибудь подводили, бросали в беде? Со мной подобное случалось столько раз, что я потеряла счет. В первый раз это произошло, когда умерла мама. Впоследствии так всегда поступал отец: давал обещания, а потом не выполнял их. То же самое с сестрой, подругами, приятелями. В моей жизни люди так часто подводили меня, что я поклялась никогда не давать обещаний, которые не могу выполнить. Но я не сдержала свое слово… И теперь не могу быть клоуном.
— Не понимаю.
По ее взгляду было видно, что она не хотела вдаваться в подробности. Но в конце концов решилась.
— Пять месяцев назад у бабушки был второй удар, и нам пришлось положить ее на неделю в больницу. Когда ее выписали, она была еще очень слаба, и ее поместили в частный санаторий. Я планировала вскоре перевезти ее к себе домой, но бабушка все твердила, что живой ей из санатория не выйти. Каждый день я слышала от нее разговоры о близкой смерти. Я не хотела даже думать об этом, старалась не обращать внимания на ее слова и уверяла ее, что скоро она вернется домой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
