Стонал?
Где-то глубоко в сознании Эффи промелькнула мысль, что стон был каким-то странным. Видения одно за другим проносились в ее голове, и она пыталась уловить их смысл. Вот Паркер стоит у дверей коттеджа его родителей, загорелый и красивый. Двадцатилетний юноша на пороге зрелости. Но нет, это был не юноша, а мужчина с проседью в волосах, чье тело уже утратило стройность, а черты лица обозначились резче. Он шел к ней и улыбался. Она попыталась шагнуть ему навстречу, но ноги не слушались, словно приросшие к земле.
Он снова застонал.
Или стонала Бернадетта? Эффи видела сестру, шедшую навстречу Паркеру; ее белокурые волосы развевались по плечам, на лице светилась притворно-скромная улыбка.
«У нее есть класс», — сказала мать Паркера, пролетая мимо.
Видения кружились и, как ни старалась она избавиться от них, не исчезали. Где-то далеко ей послышался плач бабушки. Стон. «Нет!» — издав протяжный вопль, Эффи сделала усилие, чтобы дотянуться до бабушки, поймать ее, сказать, как она переживает, что…
Влажный язычок лизнул ее щеку и заставил открыть глаза. В призрачном свете зарождающегося дня Эффи увидела серую мордочку и черные бусинки глаз Мопси. Собака тотчас залаяла и радостно завиляла хвостом. Добравшись до края кровати, Мопси спрыгнула на пол. С минуту Эффи лежала, стараясь прийти в себя.
Мопси жалобно и нетерпеливо заскулила, требуя выпустить ее на улицу, и Эффи встала, с трудом высвободив ноги из перекрутившейся простыни. Вслед за Мопси она пошла к двери.
Полусонная, Эффи стояла в дверях коттеджа и наблюдала, как собака, петляя, бежит по траве, отыскивая для себя подходящее местечко. Солнце еще только вставало, небо было прозрачно-голубым. В тишине слышался плеск воды о сваи причала и шорох набегавших на берег волн. Птицы щебетали, легкий утренний ветерок пробегал по верхушкам деревьев, шелестя листьями. Над поверхностью озера висела тонкая, прозрачная пелена тумана.
Утро было прелестное.
Почему же смятение царило в ее душе?
Взглянув на соседний коттедж, она поняла, почему. Сегодня она увидит Паркера, и призрак вчерашнего вечера встанет между ними. Слишком много было сказано, слишком много чувств изведано. Они могли забыть поцелуи, которыми обменялись тринадцать лет назад, могли отбросить воспоминания о них, посчитав это ошибкой молодости, но вчерашний поцелуй изменил их отношения. Никогда они уже не будут просто друзьями. Никогда уже Эффи не сможет доверять самой себе.
Ни звука не доносилось из его коттеджа. Да она и не думала, что он уже встал. Было очень рано, и солнце едва показалось над горизонтом.
Она поискала глазами Мопси и увидела ее, присевшую под кустом. Подавив зевок, она расправила плечи. Кроме нее, встали, наверное, только одни рыбаки. Сидя в лодках, покачивавшихся на дремотной зыби озера, они ждали, когда натянутся лески удочек, принося первый улов. Все здравомыслящие люди и собаки с крепкими мочевыми пузырями еще спали.
Покончив с утренними обязанностями, Мопси побежала к Эффи, которая распахнула для нее дверь. Но на полпути собака остановилась, затем бросилась к старой иве и начала обнюхивать ствол дерева.
— О, перестань. Иди домой, — позвала ее Эффи. — Хорошо. Хочешь остаться на улице, оставайся, а я возвращаюсь в постель.
Ворча что-то себе под нос, она закрыла дверь и направилась в спальню, но в гостиной остановилась. Фотографии и альбомы по-прежнему валялись на полу, где она их вчера оставила, не закончив сортировку. В столовой стояли пустые картонные коробки, которые предстояло заполнить. В ближайшие дни нужно было хорошо потрудиться, если они с Берн хотели управиться к назначенной на пятницу распродаже. О возвращении в постель не могло быть и речи. Несколько минут занятий упражнениями, чтобы размять тело, легкий завтрак, и тогда она успела бы кое-что сделать до приезда Берн.
Быстро натянув шорты и футболку, пригладив руками волосы, она уже через три минуты босая шагала по холодной и мокрой от росы траве, стараясь не смотреть на соседний коттедж. Выбрав на лужайке место поровнее, она встала лицом к озеру, глубоко вдохнула воздух и начала тренировку.
Эффи не сделала и половины упражнений, когда поняла, что за ней наблюдает Паркер. Она почувствовала его взгляд прежде, чем заметила самого. Делая поворот, она увидела, как он стоял у окна кухни и пристально следил за ней. Следующий поворот ей не удался, последовательность движений нарушилась. Споткнувшись, она снова повернулась лицом к озеру, но сделала еще одну ошибку в упражнении и остановилась.
Она закрыла глаза и глубоко дышала, пытаясь утишить сильно бьющееся сердце. Это не помогло. На этот раз тай чи не принес ей внутренней умиротворенности.
В ее душе, в ее чувствах царил настоящий хаос.
Паркер наблюдал за Эффи, возвращавшейся к своему коттеджу. Она взялась за ручку двери и лишь тогда посмотрела в его сторону. Он услышал ее свист. В ту же минуту по причалу покатился клубок разноцветной шерсти. Виляя хвостом, собака вбежала вслед за Эффи в дом.
На столе перед Паркером фыркнула кофеварка, и он покачал головой. Опять он собирался проглотить порцию кофеина, хотя сердце бешено колотилось. Не кофе ему нужен был сейчас, а хороший пинок в зад.
Ни чем иным, как внезапным умопомешательством не мог он объяснить свое вчерашнее поведение. Он не собирался ее целовать. Ни в коем случае. Но так случилось. Она плакала, он был до глубины души тронут ее рассказом и хотел облегчить ее боль.
Ничего общего с сексом.
Он засмеялся. Поверить в это мог лишь тот, кто всерьез принимает переодетого продавца у рождественской елки в магазине за реального Санта Клауса.
Он мог придумывать какие угодно объяснения, но собственную плоть не обманешь. С того момента, когда он вчера увидел Эффи, он уже не мог относиться к ней как к другу. Сильное до боли желание охватывало его, когда он просто наблюдал за ее движениями.
— Забудь об этом! — громко сказал он себе и налил в кружку кофе.
Он приехал на озеро отдыхать и будет отдыхать. И не допустит, чтобы какая-то рыжеволосая пигалица заставляла его волноваться и впадать в горячку. У него есть о чем думать, кроме нее. Есть более важные вещи. Например, что он собирается делать с собственной жизнью?
Эффи открыла банку собачьих консервов и вдруг замерла, осененная неожиданной мыслью. Случившееся в машине Паркера стало ясным и понятным.
— Он пожалел меня, — сказала она Мопси. — Поэтому и поцеловал. Он видел, как я переживаю и…
Собака приплясывала и повизгивала у ее ног, и Эффи вздохнула.
— Ты знаешь, почему он поцеловал меня? — Она вывалила содержимое банки в миску Мопси. — Он пожалел меня. Вот почему. Стоит заплакать как ребенку, и парень тебя непременно поцелует.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
