могу попытаться внести поправки. Я бы исправила это единственным доступным мне способом.
Тихое урчание мотора прорвалось сквозь мои мысли.
Мои глаза распахнулись.
Подплыв к краю бассейна, я ухватилась за край и увидела блестящую черную машину рядом с грузовиком Райана. Я не знала, кому он принадлежал, но довольно скоро дверь открылась, и самый плохой человек, который мог появиться, вышел.
Холодный пот прошел сквозь меня. Вдали маячила катастрофа. Еще больше крови. Молодые, безжизненные глаза. Нет. Это больше не повторится.
Я выбралась из бассейна и направилась к передней части дома, игнорируя зуд, чтобы отправиться в противоположном направлении. Николас держал в одной руке конверт из плотной бумаги, а другой захлопнул дверцу машины. Моя кожа гудела от прохладного ощущения, и мои босые ноги остановились в конце дорожки.
Я стояла в белом бикини, промокшая насквозь, а сердце билось со скоростью мили в минуту.
Когда его взгляд наконец остановился на мне, он застыл как вкопанный. Мы уставились друг на друга. На нем были только черные брюки и белая рубашка с коротким рукавом. Я сглотнула. Мне показалось, что он одет еще хуже, чем я. Одна рука была покрыта черными чернилами, а другая гладкими загорелыми мышцами. Тепло хлынуло вниз живота и распространилось по всему телу, как огонь.
Мое дыхание стало поверхностным, когда его взгляд скользнул по каплям воды, стекающим по моему телу. Каждая капля, упавшая на бетон, была еще одной спичкой, зажженной в коротком промежутке между нами. Его внимание сосредоточилось на моем лице, глаза сузились.
— Так ты встречаешь всех своих гостей?
Я моргнула от его грубого тона. Я не могла точно сказать, что когда-либо стояла полуголой перед неродственным мужчиной и заставляла его сердиться на меня за это.
— Некоторых.
Я попыталась изобразить безразличие, но это прозвучало более бездыханно, чем все остальное.
Он покачал головой, испустив легкий вздох веселья. Впрочем, ему было совсем не смешно, это стало ясно по тому, как дернулся мускул на его челюсти. Не так уж часто я вызывала раздражение, и не была уверена, нравится мне это или нет.
Когда он направился к входной двери, лед прокрался сквозь меня. Я сделала шаг вперед.
— Николас, подожди. — он остановился, искоса взглянув на меня. — Папы здесь нет, — выпалила я.
— Я в курсе, — только и сказал он, снова направляясь к двери.
Мой желудок опустился.
Не думая об этом — потому что я бы струсила — я поспешила и встала перед ним. Он резко остановился и уставился на меня.
Мое сердце колотилось, как натянутая струна. Без моих каблуков его присутствие было больше, более пугающим.
— Ты не можешь войти. Это… неправильно без моего отца дома.
У моего отца не было ни малейшего шанса пригласить этого человека, пока он находился в отъезде. Как он вообще проехал через ворота? Но я уже знала, что Николас делает то, что хочет, независимо от правил, и мой папа, должно быть, понял это еще до того, как был подписан брачный контракт.
Его взгляд сверкнул.
— У тебя есть секунда, чтобы пошевелиться, прежде чем я сделаю это за тебя.
— Будь моим гостем. Ты весь промокнешь.
Так или иначе, я думала, что это отличная ответочка, но это только заставило нас обоих осознать, что я стояла полуголой и мокрой. Ветер становился все жарче, воздух плотнее.
Его челюсть сжалась, когда он сделал шаг вперед. Я не двинулась с места. Его белая рубашка почти касалась моего белого бикини. Мои груди покалывало от предвкушения, и капли воды щекотали, стекая вниз по животу. Тепло его тела было живым существом, погружаясь в мою кожу и побуждая меня подойти ближе, прижаться к нему всем телом.
Я не могла дышать, когда он наклонился ко мне, его голос был тихим у моего уха.
— Тебе повезло, что у меня сегодня куча дел.
Грубый звук пробежал по всей моей шее, мурашки поползли по коже. Я не могла не думать: что бы он сделал, если бы не это?
Его пальцы коснулись моих, когда он сунул мне в руку конверт из манильской бумаги.
— Положи его на стол своего отца. — он сделал шаг назад, и все мое тело горело от боли. — И не вздумай, блядь, проходить через это.
Мне хотелось сказать, что его тон окатил меня холодной водой, но этого не произошло.
Мой взгляд сузился, когда я взглянула на него. Солнечный свет делал его янтарные глаза еще более золотыми.
— Твои дела с моим отцом это последнее, о чем я стала бы беспокоиться.
Его голос потемнел.
— Хорошо.
Еще мгновение мы молча смотрели друг на друга. Он звякнул ключами в руке и сделал медленный шаг вперед, прежде чем развернуться и направиться к своей машине. Я стояла и смотрела на него, потому что спина у него была такая же красивая, как и спереди.
Николас открыл дверцу машины и крикнул.
— Кстати, Нико. Никто, блядь, не зовет меня Николасом.
Когда он выехал с подъездной дорожки, я напомнила себе, что должна продолжать называть его Николасом. Я направилась в дом, бросила конверт на стол моего папы, но, прежде чем смогла уйти, мой взгляд был прикован к маленькому сейфу в углу комнаты. Со сдавленным горлом я подошла к нему и попробовала подергать ручку, хотя уже знала результат. Заперто.
Чувство вины заставило меня ухватиться за крошечные осколки надежды.
Я проверила каждый ящик его большого письменного стола из красного дерева, хотя, опять же, знала, что не найду того, что искала. Мой папа держал всю свою личную банковскую информацию в этом доме закрытой, но в один из этих дней он должен оступиться.
В один прекрасный день эта семья заплатит компенсацию за невинную жизнь, которую они забрали.
Я вышла из его кабинета, чтобы посмотреть, как Адриана тащит Райана к входной двери.
Я скрестила руки на груди, увидев ее лифчик от купальника, неловко подвязанный сбоку, а низ наизнанку. Пока я спасала ее задницу, она занималась сексом? Что за маленькая… ах.
Когда он ушел, она прислонилась к двери, бледная и довольная.
Я разочарованно поджала губы, повернулась и пробормотала «Лимон», поднимаясь по лестнице.
Глава 8
«Дайте девушке подходящую обувь, и она сможет завоевать весь мир».
— Мэрилин Монро
ЕЛЕНА
Я резко остановилась в дверях Адрианы и закрыла глаза, не веря своим глазам.
— Папа убьет тебя, — сказала я ей.
— Хорошо, — пробормотала она, добавляя длинную дугу кистью к холсту, прислоненному к стене.
Картина была бы
