– Холмс, – наконец набрался мужества я, – мне крайне неловко отрывать вас от работы, но мне нужно кое о чем вас попросить.
Судя по всему, Холмс пропустил мои слова мимо ушей. Он не двинулся с места, даже позы не переменил.
– Холмс, вы не могли бы уделить мне минуту внимания? – предпринял я еще одну попытку.
Холмс тяжело вздохнул и недовольным тоном произнес:
– Ну что еще, Уотсон? Вы же знаете, я не терплю, когда меня отвлекают от работы.
– Простите, старина, но мне крайне важно с вами переговорить.
Холмс обреченно отложил перо и, скрестив на груди руки, откинулся в кресле:
– Что ж, говорите, и покончим с этим.
– Мне прекрасно известно, что вы по уши в делах, но у меня к вам вопрос личного характера. Меня просили, нет, даже умоляли, уговорить вас помочь в одном деле. Моя племянница Анна, в которой я души не чаю, находится в отчаянном положении.
– Мне очень жаль, Уотсон, но об этом не может быть и речи. – Холмс снова взял в руки перо и принялся что-то писать.
Однако я не собирался отступать:
– Холмс, наша дружба за долгие годы не раз проходила проверку на прочность. Мы вместе немало пережили. Думаю, не будет преувеличением сказать, что и я неоднократно спасал вам жизнь, и вы множество раз спасали жизнь мне. Так вот, ради всего этого я молю вас хотя бы подумать.
– До двенадцатого числа мне надо распутать дело о наследстве Кастерса. Кроме того, на мне висит расследование ограбления ювелирного салона. Да еще вдобавок меня грозятся убить братья шантажиста Фелпса. Еще одно дело я просто не потяну.
– Да, конечно, – смиренно кивнул я и, помолчав, добавил: – Я вам никогда не говорил об этом, Холмс, но Анна мне как дочь, которой у меня никогда не было. Пусть я и знал, что вы откажетесь, я был обязан хотя бы попросить об этом одолжении. Надеюсь, вы меня понимаете.
– Конечно, Уотсон. Мне очень жаль.
– Ничего страшного, старина. Между нами, я считаю, вы все равно ничего не смогли бы сделать. Я так Анне и сказал. «Шерлок Холмс – всего лишь человек. Он не может сотворить чудо, и то, о чем ты просишь, не в его власти».
Признаться, это была уловка, причем недостойная меня, но я прекрасно знал Холмса, знал куда лучше, чем кто-либо еще. Я понимал, что попытка уязвить его самолюбие в данных обстоятельствах является единственным действенным способом заставить моего друга взяться за дело.
– Вы меня раздразнили, Уотсон, – заметил Холмс, внимательно посмотрев на меня. – Вам удалось меня заинтересовать. Итак, что за беда случилась у вашей племянницы?
Я вовремя сдержал вздох облегчения: великий сыщик заглотнул наживку.
– Нисколько не сомневаюсь, что в «Дейли телеграф» за вторник вам попалась на глаза заметка об убийстве мистера Сомса, алтарника, служившего в церкви Святого Альбана в Кеннингтоне.
– Разумеется. Ничего интересного. Инспектор Хопкинс уже арестовал злоумышленника. И что?
– Молодой человек, которому выдвинуто обвинение в убийстве, – жених моей племянницы.
– Ах вот оно что! Теперь я все понял, – кивнул Холмс. – Она хочет отыскать настоящего убийцу и, таким образом, доказать невиновность своего возлюбленного.
– Совершенно верно, Холмс.
– Слушайте, старина, в результате всех моих усилий я, скорее всего, как раз неопровержимо докажу виновность паренька. Быть может, инспектору Хопкинсу немного недостает опыта, но он активно изучает и использует мои методы, в результате чего добился значительных успехов. Если он выдвинул подобное обвинение, значит, он абсолютно уверен в том, что жених вашей племянницы – убийца.
– Именно это я и сказал Анне. Насколько я могу судить, против молодого человека есть куча улик, а вот алиби у него, похоже, отсутствует.
– Ну, так и в чем же дело?
– Несмотря на очевидную безнадежность ситуации, Холмс, я все равно смею просить вас о любезности. Если вы отыщете возможность просто побеседовать с юношей, я буду до конца жизни вашим должником.
В этот момент с улицы позвонили во входную дверь. Не прошло и минуты, как в двери гостиной настойчиво постучали. Повернув ручку, я обнаружил, что на пороге стоит Анна.
– Пожалуйста, дядя Джон, не пытайся меня остановить! – взмолилась она. – Я должна знать, какое решение принял мистер Холмс.
Она, как всегда, была слегка застенчива и очаровательна, и лишь покрасневшие глаза свидетельствовали о том, что она недавно плакала. Крепко вцепившись в сумочку, моя юная племянница умоляюще воззрилась на Холмса. Ей доводилось с ним встречаться раньше, поэтому мне не пришлось их знакомить.
– Анна, – вздохнул Холмс, – если бы вы имели хотя бы самое приблизительное представление о том, чем я сейчас занимаюсь…
– Мистер Холмс, умоляю вас! – всхлипнула она. – Саймон ни в чем не виноват. Я в этом уверена, а вы единственный человек на свете, который способен доказать мою правоту.
Наконец Холмс сдался.
– Хорошо, хорошо, – промолвил он, подняв руки, – я посмотрю, что можно сделать. Однако хочу вас сразу предупредить, что смогу уделить этому делу только один день, не больше. Что же касается вас, сударыня… вы должны заранее смириться с любым результатом моего расследования, сколь бы неприятным он для вас ни оказался. Согласны?
– Да, мистер Холмс, – заторопилась моя племянница, – согласна, конечно согласна! Спасибо… Я просто не знаю, как вас благодарить! – Анна обеими руками вцепилась в ладонь Холмса. Из глаз несчастной девушки снова брызнули слезы.
Наверное, вас это и удивит, но Холмс при желании может быть весьма обходительным с представительницами противоположного пола. Мой друг предложил Анне платок и принялся искренне ее утешать. Наконец он спросил:
– А где сейчас Саймон? В Скотленд-Ярде?
– Да, – кивнула Анна, – инспектор Хопкинс приказал взять его под стражу. – Но завтра Саймона переводят в Пентонвиль. Там он будет ожидать суда.
– Тогда надо браться за дело немедленно. Уотсон, вы со мной?
– Разумеется, Холмс. Анна, тебя подвезти?
Племянница покачала головой:
– Спасибо, дядюшка, не стоит. Мне сейчас нужно в центр города. И отдельное спасибо за то, что ты поговорил с мистером Холмсом. – Она поцеловала меня в щеку и попросила: – Когда увидишь Саймона, передай ему, что я его очень люблю.
– Какая связь между Саймоном и этим алтарником Сомсом? – спросил меня Холмс в кэбе по дороге в Скотленд-Ярд.
– Не имею ни малейшего представления, – пожал я плечами. – Признаться честно, я вообще об этом Сомсе ничего не знаю. Да и о женихе Анны мне известно крайне мало, причем исключительно с ее слов. Если ей верить, он само воплощение нежности, несмотря на исполинский рост, а сердце у него ну прямо из золота.
– Искренне надеюсь, что ваша племянница не ошибается, – скептически произнес Холмс. – Ведь не зря говорят, что любовь слепа.
В ответ я лишь молча кивнул. Через некоторое время мы добрались до Скотленд-Ярда. Поскольку Шерлока Холмса там хорошо знали, нас достаточно быстро провели к инспектору Хопкинсу.
– Мой дорогой мистер Холмс! – воскликнул инспектор, когда мы зашли к нему в кабинет. – И доктор Уотсон с вами – какая неожиданная и вместе с тем приятная встреча! Прошу вас, присаживайтесь. Не желаете ли, джентльмены, по чашечке чая?
– Благодарю вас, инспектор, – покачал головой Холмс. – Я прекрасно осведомлен о том, что вы сейчас крайне заняты, и потому мне не хотелось бы отнимать у вас слишком много времени.
– В таком случае, джентльмены, чем я могу быть вам полезен?
Холмс смущенно кашлянул и произнес:
– Меня попросили навести у вас кое-какие справки об одном заключенном. Речь идет о молодом человеке по имени Саймон, которому предъявлено обвинение в убийстве.
С лица полицейского тут же исчезла располагающая улыбка. Хопкинс сурово посмотрел на Холмса:
– И от кого именно исходила просьба?
– От доктора Уотсона, – честно признался Холмс. – Видите ли, его племянница помолвлена с Саймоном.
– Вот как? – Хопкинс повернулся ко мне: – В таком случае, доктор, мне очень жаль, но дело дрянь.
– Инспектор, не могли бы вы посвятить нас в детали случившегося, – попросил я.
– Как пожелаете, доктор. – Хопкинс откинулся в кресле и повернулся к моему другу: – Дело, мистер Холмс, проще пареной репы. Никаких тайн и загадок, которые, насколько мне известно, вы так обожаете. По большому счету, не будет преувеличением сказать, что это самое простое дело, с которым мне доводилось сталкиваться за всю мою карьеру. – Сцепив руки на затылке, Хопкинс продолжил: – Вечером в понедельник восьмого числа констебль Батлер – кстати сказать, один из лучших полицейских под моим началом, – совершал обычный обход. Когда Батлер проходил мимо церкви Святого Альбана, он заметил нечто вроде большого тюка, который лежал на дорожке, ведущей к парадному входу церкви. Констебль решил подойти ближе, чтобы рассмотреть тюк повнимательнее. Оказалось, что это вовсе не тюк, а тело церковного алтарника – мистера Арнольда Сомса. Сомс был убит ударом ножа в спину. Батлер проверил пульс – он не прощупывался. При этом констебль обратил внимание на крайне важную деталь: тело было еще теплым.
