- Угу.
- Беспокоит меня еще один вопрос. Создается полное впечатление, что в городе тебя ждали. Сам подумай: один только ящик найти, подготовить, доставить - это ведь не один час нужен.
- Не говори мне о ящиках.
- Ну, извини. Но ты подумай лучше: кто мог узнать, что ты приедешь в Сантию? Ведь даже я не знал.
Барс поразмыслил.
- Узнать меня, в принципе, и в Шуме могли, и по дороге. Но предупредить? Разве что голубями. Кстати, о голубях. Почему ты не знал, что я еду? Разве Вагрус тебе сообщение не присылал? У вас же, вроде, так положено?
- Я ничего не получал.
Собеседники некоторое время молча смотрели друг на друга, потом Барс заскрежетал зубами.
- Вагрус! Я ж его задавлю, собаку! Он же...
- Тихо, тихо, охолони! - Прикрикнул на рыцаря Пурим, резко и повелительно. От неожиданности Барс замолчал.
- Ты только не заводись, - Сказал Пурим уже мягче. - Спокойней. Я понимаю, что тебе сейчас хочется глотку кому-нибудь порвать. Только не факт, что это Вагрус. Голубя могли поймать, сообщение перехватить, да он мог просто не долететь. Сам же говоришь, видели тебя многие, мог кто-то и узнать. Голубей, опять же, не один Вагрус держит.
- Пару вопросиков я ему все же задам.
- Ничего ты ему не задашь, и в Шум не поедешь, - убедительно заявил Пурим. - Послушай хорошего совета. Дело это деликатное, а ты напортачишь только. Вопрос ведь даже не в Вагрусе, в конце концов; он может быть только наводчиком, а где-то есть еще заказчик, и вот он-то мне наиболее интересен. К таким делам, дружище, опыт нужен, так что предоставь-ка все это мне. Если уж я ничего не выясню, то и никто не выяснит. Кстати, стоит еще разузнать, кто дал ориентировочку на того разбойника, с которым тебя перепутали, и когда. Очень уж описание его тебе подходит.
- Тебе бы расследователем работать, Пурим, а не книготорговцем.
Пурим хохотнул.
- Не хочу. Там одна бюрократия, а я бумажки писать не люблю. Я уж лучше так, потихоньку, своими силами.
- Ну-ну.
- Ты лучше спать иди, мститель. Завтра наговоримся. И не рассчитывай, я тебя раньше, чем дня через три, никуда не отпущу. По-хорошему, тебе б вообще отлежаться недельку.
- Належался уже, спасибо. И знаешь, Пурим, не хочу я никому глотки рвать. Мне обидно просто. Налей-ка еще вина.
- По-моему, тебе уже хватит, дружище, - мягко, но решительно заметил Пурим. - Спать иди. Помочь тебе, что ли? Эк тебя, дружище, развезло.
***
Барс действительно прожил у Пурима три дня. Расследование зашло в тупик: все ниточки, которые находил Пурим, неизменно обрывались на безвременно почившем судебном приставе. Однако кое-какие детали узнать все же удалось. Например, ориентировка на разбойника изменила приметы за день до приезда Барса в город, но двое ``приятелей'` рыцаря засветились возле пристава уже месяц назад, и тогда же был заказан ящик. Поскольку месяц назад рыцарь еще и сам не знал, что будет проезжать через Сантию, напрашивался вывод: охотились не за Барсом персонально. Вероятно, ловушку готовили на Рыцаря Пламени - любого, который появился бы в городе. Что заставляло предположить возможность существования и других ловушек.
- Это уже не твое личное дело, это компетенция Ордена, - серьезно заявил Пурим. - Я послал сообщения в Замок и другим адептам; Вагрусом тоже займутся. Так что не вздумай влезать в это со своими инициативами. Вы, Рыцари - элита, ваше дело - нечисть, а черновую работу оставьте нам. Единственное, что могу обещать - это держать тебя в курсе.
Так что Барс отдыхал - не столько телом, сколько душой, отсыпался в чистой постели, отъедался домашней кухней, с удовольствием вникал в атмосферу семейной жизни, вечерами пил с хозяином вино и вел долгие полупьяные беседы. Жена Пурима, Елена, Барса сначала немножко побаивалась, но на второй день уже чувствовала себя свободней, а вскоре и вовсе освоилась и стала вопросы задавать. Прожив четырнадцать лет с адептом Ордена, она о Рыцарях Пламени знала многое, но с самими Рыцарями общалась мало и редко (Пурим старался держать жену подальше от этой стороны своей жизни), от природы же была любопытна. Однажды Пурим даже вынужден был прикрикнуть на жену - после того, как заметил, как помрачнел от одного из ее вопросов Барс. А на четвертый день дом Пурима вдруг опустел.
- А где Елена, дети? - Изумился рыцарь, встав после полудня и не услышав привычного уже звона голосов.
- В деревню отправил, к ее родителям. Давно уже не были, пусть проведают стариков.
- Это ты из-за меня? - Помолчав, спросил Барс.
- Не бери в голову. Есть будешь? Со вчерашнего еще курица осталась.
За едой Барс молчал, старательно дробил зубами куриные косточки. Поев, встал, вежливо поклонился.
- Спасибо, Пурим. И за еду, и... За все. Хороший ты мужик, а что засиделся у тебя - извини. Пора мне, в самом деле.
Пурим хмыкнул.
- Да ты, никак, обиделся. Говорю ж тебе - не бери в голову.
- Но мне и правда пора.
- Да не в тебе тут дело! Ты про мальца моего младшего знаешь?
- Знаю. Это трудно не заметить.
- Ну вот. А какими глазенками он на тебя смотрел, это ты заметил? И Елена, вопросики эти ее с подковырками. Думаешь, так просто? Поди угадай, что там в ее голове женской варится. А я сына в Замок не отдам!
- Если ты думаешь, что я кого-то стану уговаривать...
- Ты-то, может, и не станешь. А из Замка посланец уже четыре раза приезжал! Торопятся они! Возраст, видишь ли, поджимает!
- Извини. Я не знал, что на тебя так давят.
Но Пурима уже понесло.
- Сына в Замок я ни за что не отдам! - Горячился он. - Только через мой труп! Я на вас, дураков, насмотрелся за свою жизнь достаточно. Рыцари! Маги! Знаю я. Из послушников романтика так и прет. Где после Башни та романтика?
- И где же? - Напряженно поинтересовался Барс, но адепт не подметил ни этой напряженности, ни холодка в голосе. Он и на рыцаря-то не смотрел, багровел лицом, споря с невидимым оппонентом.
- Входит человек, выходит - оружие! Живое оружие, нацеленное на нечисть. У вас есть жизнь, скажи мне? Да вы, если нечисти рядом нету, и девать-то себя не знаете куда! Не предназначены вы для другого! И такую судьбу моему сыну?
- Спасибо, друг, уважил.
- А сколько ребят и вовсе не выходит? Хоть кто-нибудь знает, что с ними со всеми там стало? Вот ты там был, скажи мне - ты знаешь?
Скороговорка адепта прервалась как-то вдруг, иссякла, разбившись о каменную тяжесть взгляда рыцаря. Пурим почувствовал его, этот взгляд, не мог не почувствовать, а увидев - осекся, замолчал растерянно, вся бравада слетела с него моментально. Адепту с многолетним стажем, общавшемуся с неисчислимым количеством рыцарей Пламени, сейчас сильнее всего хотелось отвернуться, не смотреть в потемневшие прищуренные глаза - но он не находил в себе сил сделать это.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
