— О…
Она выглядит так, будто хочет сказать что-то еще, но молчит.
— Мне не следовало разбивать твои планы на праздники. — Признаюсь я. — Если бы я знал, как много для тебя значит Рождество, я бы никогда этого не сделал. С моей стороны было неправильно ставить свои приоритеты выше твоих, и я сожалею.
— Ты заболел?
Пресли кладет руку мне на лоб.
— Нет?
Это прозвучало как вопрос.
— Ты извинялся несколько раз с тех пор, как мы приехали в Аспен Гроув, что на тебя не похоже. Мистер Синклер, которого я знаю, никогда бы не признал, что был неправ.
— Должно быть, это что-то в воздухе. — Игриво говорю я.
— Должно быть.
Она одаривает меня язвительной улыбкой.
— Думаю, мне стоит вернуться в Нью-Йорк завтра. До Рождества осталось всего несколько дней, и у тебя должен быть шанс отпраздновать его без моего вмешательства. Я уверен, что твои братья будут рады помочь тебе закончить список желаний на праздник.
При мысли об отъезде меня охватывает ужас, но я поеду, если она этого хочет. Это самое меньшее, что я могу сделать за ту головную боль, которую я причинил.
— Ты не можешь уехать. — Ее голос повысился. — Ты обещал, что останешься до Рождества, и моя мама будет в ужасе, если ты уедешь хоть на минуту раньше.
— Она единственная, кто так думает?
Я сокращаю оставшееся между нами расстояние.
— Джек…
— Ну, будь я проклят. — Перебиваю я, заметив омелу, висящую на дверной раме.
Когда она там появилась?
— Что ты… — Рот Пресли складывается в букву «О», когда она провожает меня взглядом. — Моя мама, должно быть, купила ее на праздничном рынке раньше.
— Ну, это удобно, учитывая, что я должен поцеловать тебя под омелой и все такое.
— Я действительно не думаю, что это хорошо…
Она замирает, когда я обхватываю ее за талию и притягиваю к своей груди.
— Помнишь, что я говорил о том, чтобы выполнить все пункты в твоем списке? Ты ведь не захочешь жалеть о том, что пропустила хоть один? — Дразню я, не в силах сопротивляться.
Пресли нерешительно качает головой.
— Ты заслуживаешь волшебного поцелуя под омелой, и я тот, кто тебе его подарит.
Она застывает как доска, когда я наклоняюсь, чтобы поцеловать край ее челюсти. Ее дыхание учащается, когда она поворачивается ко мне лицом, и я пользуюсь случаем, чтобы накрыть ее рот своим в собственническом поцелуе. Мой язык танцует по шву губ, уговаривая ее впустить меня, и я удовлетворенно стону, когда она открывает рот, чтобы поприветствовать меня внутри. От приглашения по моим венам течет волна желания. Не задумываясь, я поднимаю ее на руки, и она инстинктивно обхватывает меня ногами за талию, а ее пальцы обхватывают мой затылок. Я делаю два шага вперед, так что ее спина оказывается прижатой к дверному косяку.
— Черт, ты совершенна, моя маленькая лисичка. — Говорю я ей в губы.
Я не знал, что поцелуй Пресли будет таким — страстным, интенсивным, ненасытным. Если бы я знал, то никогда бы не стал ждать так долго, чтобы попробовать.
Она прикусывает мою нижнюю губу и стонет, проникая языком в мой рот. Ее вкус похож на нирвану, и я не могу насытиться. Мой член трется о ее сердцевину, и, несмотря на одежду между нами, я чувствую тепло ее киски.
— Кто оставил дверь…
Проклятье, только не это.
Я откидываю голову назад и вижу, что в коридоре стоит Джоанна, ее лицо озаряет широкая улыбка.
— Мама. — Смущенно пискнула Пресли.
Она толкает меня в грудь, отчего моя хватка ослабевает. Она падает из моих объятий, к счастью, на ноги, но громкое «ауч» вырывается из ее губ, когда она приземляется на пол.
— Ты в порядке? — Спрашиваю я.
— Я в порядке. — Отвечает она, ведя себя так, будто мы школьники, которых впервые застали за поцелуем.
Судя по реакции Джоанны, она ничуть не возражает против того, что с ней произошло.
— О, Боже. Я не хотела мешать. Я просто пойду закончу ужин. Закройте входную дверь, когда закончите.
Она направляется по коридору, ни разу не оглянувшись.
Щеки Пресли становятся ярко-красными, и она закрывает лицо руками.
— Боже мой, я не могу поверить, что это только что произошло.
Она не дает мне шанса ответить, проталкиваясь мимо меня, чтобы последовать за Джоанной на кухню. Я остался стоять один под омелой, гадая, как далеко она бы меня подпустила, если бы ее мама не вмешалась.
— Я знаю, что ты не спишь.
Я прислонился к дверному косяку детской спальни Пресли, наблюдая за тем, как она шевелится под одеялами. Она приподнимается в постели и наклоняется, чтобы включить лампу. В мягком свете видно, как она смотрит в мою сторону.
— Теперь я. — Ворчит она. — Не знаю, кто бы спал, учитывая, как громко ты топал по лестнице.
Пресли игнорировала меня до конца вечера, после того как Джоанна застала нас на крыльце. После ужина она заявила, что плохо себя чувствует, и рано легла спать. Ее мама пригласила меня поиграть в шарады, но я отказался, уйдя в кабинет Майка. Я надеялся, что погружение в работу поможет мне отвлечься от этого обжигающе горячего поцелуя.
Не помогло.
Моя бушующая эрекция — вещественное доказательство того, что Пресли — это все, о чем я могу думать.
Я дождался, пока ее братья уйдут на ночь, а родители лягут спать, и поднялся в ее комнату. Планировал спать на полу, чтобы избежать соблазна, но теперь, когда она здесь, передо мной, мои планы изменились. У нее было достаточно места.
— Ты больше не избегаешь меня?
— Я не избегаю тебя.
Ее голос приобретает вызывающий тон.
— Правда? А как ты называешь практически выпрыгивание из моих объятий, когда твоя мама застала нас целующимися, или побег после того момента на рождественском рынке?
— Ты просто болтун. — Отбивается она. — Ты буквально оттолкнул меня, когда моя семья появилась на катке на днях.
— Я испугался. — Признаюсь я.
— Чего ты мог испугаться? — Спрашивает она, выглядя искренне смущенной.
— Тебя.
— Меня?
Я медленно иду к ней и усмехаюсь, когда она садится на кровати, ударяясь спиной об изголовье.
Теперь уже никуда не деться — ей больше некуда идти.
— Ты заставляешь меня чувствовать то, чего я никогда раньше не испытывал. — Мой голос звучит тихо и ровно. — Если ты еще не заметила, меня безумно тянет к тебе, и теперь, когда я чувствую твой рот на своем, меня посещают мысли о том, чтобы поцеловать тебя снова.
— Этого не может быть. — Она делает жест между нами. — Ты мой босс, и мы оба знаем, что если мы зайдем дальше, это закончится катастрофой.
Она тихо вздыхает, когда я откидываю одеяло и сажусь рядом с ней на кровать.
— По крайней мере, ты должна мне еще один поцелуй, тебе не кажется?
— Жаль, что для тебя не существует никакого…
Она замирает, когда я поднимаю омелу, которую прятал за спиной.
— Ты хотела сказать? — Она замирает, когда я убираю волосы с ее лица, заправляя их за ухо. — Ты так чертовски красива, что у меня голова кругом идет. — Тихо произношу я. — Скажи, что я тебя не привлекаю, и я перестану. Скажи, Пресли, и я уйду.
Когда она молчит, я наклоняюсь и наношу несколько поцелуев вдоль ее ключиц. Когда лижу ее шею, с ее губ срывается тихий стон. Осторожно беру за челюсть и провожу носом по щеке, делая паузу, когда приближаюсь к ее рту, молчаливо поощряя к ответным ласкам.
Когда она погружает свои тонкие пальцы в мои волосы, во мне вспыхивает огонь. Обхватываю ее за талию, притягиваю к себе, усаживая на колени, и провожу языком по ее губам, опустошая рот. Я не останавливаюсь, пока она не превращается в пылающее пламя блаженной агонии, умоляя о большем.
Просовываю руку в ее шорты для сна, дразня ее вход.
— Блять, детка. Ты вся мокрая для меня.
Она приподнимает бедра, когда я ввожу два пальца в ее киску, грубый звук возбуждения наполняет комнату. Это чертовски сексуально, когда она бесстыдно бьется о мою ладонь.
