Официант в дорогом французском ресторане «Ля Рошель» отреагировал на удостоверение майора Яковлева оригинально. Он стал по стойке «смирно» и даже слегка прищелкнул каблуками.
— Бывший военный? — прищурился на него Яковлев.
— Так точно. Старший лейтенант Кравцов, — ответил официант, хмуря брови.
— Вольно, старлей. Взгляните, пожалуйста, на эти фотографии.
Яковлев протянул официанту несколько снимков, на которых были изображены Перова и Камакин.
— Вы знаете людей, которые на них изображены?
Официант едва глянул на снимки и кивнул:
— Да, конечно. Это Лев Анатольевич и Татьяна. Они частенько сюда захаживают. Раз в месяц это уж точно. Лев Анатольевич — один их самых уважаемых клиентов. На его имя в нашем ресторане открыт кредит.
— Какие, на ваш взгляд, у них отношения?
Официант нахмурился еще больше, видно было, что вопрос этот ему не по душе.
— То есть как — какие? — сухо сказал он. — Они пара. Не думаю, что супруги, но любовники — точно.
— Вы уверены?
— Разумеется. Я часто их обслуживал. Он постоянно ей что-то дарил: то колечко, то браслет.
— Когда они стали приходить сюда вместе?
— Не помню. М-м… — Официант задумчиво закатил глаза. — Года полтора назад… Да, где-то так.
— Ясно.
Еще оригинальней была реакция у домработницы вице-мэра Камакина — Надежды Павловны Ямской. Она долго, не меньше минуты, смотрела на фотографию Перовой — при этом выражение глаз у домработницы было такое же, как у загнанной в угол клетки лисы. Наконец она облизнула языком сухие, увядшие губы и едва заметно кивнула:
— Да, я ее знаю. Это Таня, подруга Льва Анатольевича. Я иногда встречала ее в квартире Льва Анатольевича по вечерам.
— Она оставалась у него на ночь?
Домработница изобразила на лице сначала недоумение, затем возмущение.
— Молодой человек, — начала она, повышая голос, — неужели вы думаете, что я…
— Ничего я не думаю, — сухо оборвал ее Яковлев. — И вопросы вам задаю не из праздного любопытства.
Домработница помолчала, затем быстро огляделась по сторонам, приблизила к Яковлеву морщинистое лицо и быстро спросила (при этом ее маленькие глазки блеснули любопытством):
— Неужто случилось что?
Володя покачал головой.
— Пока нет, — спокойно сказал он. — Но может случиться, если мы не примем меры.
— О господи! — охнула домработница. — Страсти-то какие!
— Они живут как супруги? — быстро спросил Володя, не дав ее удивлению разрастись.
Та кивнула:
— Да. Живут. Танечка все надеется, что Лев Анатольевич замуж ее возьмет. Только он пока с этим не спешит. И то верно: зачем торопиться-то? Тут ведь все нужно хорошенько обдумать, взвесить. Хотя… — Домработница пожала плечами, — женский век — он короток. Я-то в ее возрасте уже двоих детей имела. А они все в бирюльки играют. Думают, что жить будут вечно. — Домработница вдруг закусила губу и посмотрела на Володю исподлобья, словно размышляла, стоит ему рассказать о своих подозрениях или нет. Подумав несколько секунд, она заговорила быстро и сбивчиво: — Ходят слухи, что Лев Анатольевич на другой жениться собрался. Не знаю, правда это или нет, но Танечку я у него давно уже не видела. Между нами-то говоря, не пара она ему совсем, Танечка-то эта.
— Почему же не пара?
— А вредная она баба — вот почему, — затараторила домработница. — Кому в жены достанется, тот с ней горя хлебнет. Она и в Льва Анатольевича вцепилась как бульдог. Вернее, как кошка — когтями! Уж и мурлычет ему на ушко, и щечкой об его плечо трется… А в глазах такой огонь, что мама дорогая! Только ведь и Лев Анатольевич не простак какой-нибудь. Его так просто не обведешь. Он себе цену знает!
— Значит, они поссорились?
— Видать, поссорились. Только я при этом не присутствовала.
— Понятно.
За день Володя Яковлев успел побеседовать с добрым десятком людей. Картина, в общем, складывалась ясная. Причины, побудившие Перову нанять киллера для убийства Камакина, были банальны.
В то время когда майор Яковлев беседовал с одним из сотрудников мэрии, его коллега — капитан милиции Галина Романова — переступила порог квартиры Сергея Славного.
Вместе с ней в квартиру вошли три сотрудника спецдивизиона МВД. Все четверо — и Галина, и оперативники — были в тонких тряпичных перчатках. Дверь оперативник вскрыл отмычкой — быстро и бесшумно.
— Галя, вам бы лучше посидеть где-нибудь, пока мы будем работать, — добродушно сказал ей один из оперов. — Если найдем что-нибудь интересное, мы вас позовем.
Галя знала, что в обысках сотрудникам спецдивизиона нет равных, а потому безропотно подчинилась.
Оперативники быстро рассредоточились по квартире, Галина же села в кресло и рассеянно поглядывала по сторонам. Пробежала взглядом по корешкам книг. Ницше… Горький… «Майн Кампф»… «Биография Иосифа Сталина»…
«Да у него тут целая тематическая подборка», — с усмешкой подумала Галина.
— Галя, тут кое-что есть, — услышала она голос оперативника. — Взгляните!
Она поднялась из кресла и вошла в спальню. На полу перед кроватью лежала спортивная сумка. Перед сумкой на корточках сидел сотрудник спецдивизиона. В левой руке у него была записная книжка, в правой — отливающая глянцем цветная фотография.
— Вот! — сказал он и протянул снимок Галине.
На снимке была изображена венецианская гондола, отчаливающая от берега. В гондоле сидели двое — мужчина и женщина. Вглядевшись в лицо мужчины, Галина нахмурилась. Лицо было очень знакомое. Где же она его видела?
— Это вице-мэр Камакин, — сказал оперативник. — Его часто по телевизору показывают.
— В самом деле… — проговорила, краснея, Галина. Ей было стыдно, что она сама его не узнала.
— А вот тут его адрес и телефоны, — сказал оперативник, показывая Гале раскрытую записную книжку.
— А про адрес вы откуда знаете? — усомнилась Романова.
Оперативник улыбнулся:
— Так ведь мы с вице-мэром почти соседи. Он в нашем районе живет. Поэтому у нас никаких проблем ни с вывозом мусора, ни с асфальтовыми дорожками во дворе. А детская площадка что твой луна-парк! ЦПКиО отдыхает!
Сомнений не было: любовница Камакина Татьяна Перова за деньги самого Камакина решила устранить его — лишить жизни, чтобы сохранить все то, что подарил ей могущественный спонсор-любовник.
Вечером того же дня Яковлев получил отчеты от топтунов, наблюдающих за Борей Сибиряком (он же гражданин ФРГ Бернд Шлегель) и Сергеем Славным. Ничего заслуживающего внимания в этих отчетах не было.
После того как Романова и Яковлев доложили о своих изысканиях Вячеславу Ивановичу Грязнову, он надолго задумался. Потом усмехнулся и сказал:
— Вот что, ребятки… Наблюдение за Перовой, Шлегелем и сыном поэта продолжать. А я пока постараюсь сделать так, чтобы о самодеятельности Бори Сибиряка-Шлегеля прознали его боссы из синдиката киллеров. Столкнем их лбами и посмотрим, что из этого выйдет.
— Вообще-то это называется провокация, — сказала Галя Романова.
— Ну да, — согласился Грязнов. — Но благодаря этой провокации мы выйдем на человека, который возглавляет банду арбатских. А это дорогого стоит. Ты согласна?
Галя хмуро кивнула:
— Согласна.
— А ты? — повернулся Вячеслав Иванович к Володе Яковлеву.
— На все сто, — лаконично ответил тот.
— Ну тогда приступим…
4
Когда в кармане у Бори Сибиряка зазвонил телефон, он вздрогнул. Деревянной рукой поднес трубку к уху и сказал:
— Слушаю.
— Алло, Сибирячок? — раздался знакомый гнусавый голосок.
Немец опешил, но быстро взял себя в руки.
— Да, Старшина, — спокойно и даже дружелюбно ответил он. — Здравствуй.
— Услышал, что ты в Москве, и не удержался. Дай, думаю, позвоню, пообщаюсь со старым дружочком.
— И правильно сделал. А откуда номер узнал?
— Не помню. Спросил у кого-то. Да и неважно это! Важно, что ты здесь. Ужас как по тебе соскучился, душа моя!
«Вот ведь сволочь. Мысли он, что ли, читает?» — с досадой подумал Боря Сибиряк. Приехав в Москву, немец вставил в телефон новую сим-карту, и номер свой никому не сообщал. Откуда Старшина разнюхал номер — одному дьяволу известно.
— Говорю, соскучился я по тебе! — гнусаво повторил Старшина.
— Бывает, — нехотя ответил Боря Сибиряк.
— Ну конечно, бывает! В гости-то хоть заглянешь? Или, как всегда, дел невпроворот?
Немец знал, что ответить на приглашение Старшины отказом опасно. Да и не приглашение это было, скорей — приказ.
— Да нет, — спокойно ответил Боря Сибиряк. — Нет никаких дел. Буду рад повидаться.
«Чтоб ты сдох, гнида безволосая», — подумал немец в сердцах.
— Ну вот и отлично. Где меня искать — знаешь. Давай подгребай часикам к шести. И постарайся не опаздывать, душа моя, не дай мне истомиться в ожидании.
