Насчет навигатора ваши коллеги… позаботились. Спецпропуск будет с формой допуска 3. Ничего не могу поделать. Ограничения опять-таки от ваших… друзей.
Форма допуска 3 существенно снижала мои возможности. Я мог беспрепятственно проходить на место преступления, но требовать для ознакомления служебные документы не имел права. Для этого надо было оформлять специальные запросы в комендатуру.
Вальян как губка впитывал мою реакцию.
— Сложное у вас положение, месье Вершинин. Это ужасное преступление взбудоражило Париж. Погибло столько людей из метрополии. Вы будете делать свою работу, а я уверен, что вы будете делать ее как всегда хорошо, но при этом преодолевать чрезвычайные трудности. Вам нужен сильный союзник.
— В лице вас.
— Хотя бы. Вы умный человек, но даже умный человек может сломаться… когда все навалится разом, а он будет один.
Он знал про Сашку! Кто бы сомневался.
— Конечно, мы будем работать вместе, это ведь оговорено Конвенцией о присоединении!
— Разумеется. Только нам бы хотелось получать ваши отчеты раньше коллег. В ваших интересах оставить их… как это, с носом.
— Оружие?
— Можете получить в любой момент!
— Вы щедры. Что вы говорили о навигаторе, о котором позаботились мои коллеги?
Впервые за все время разговора, а вернее, сговора, Вальян выглядел смущенным. Он не притворялся, он действительно что-то не понимал, и это несколько выбивало его из тщательно подобранного образа.
— Ваши коллеги потребовали, чтобы с вами работал сотрудник местной жандармерии, — он с неким простодушием поднял обе ладони кверху, не люблю, когда собеседники, а часто это довольно сильные личности, обладающие властью, вот так поднимают руки кверху, они словно сдаются перед обстоятельствами. — Повторяю, это не наша инициатива!
— Я всегда работаю один! — отчеканил я.
— Ничего не могу поделать. Приказ. И еще.
Он сделал паузу, которая вывела меня из себя.
— Что еще? Я должен ездить с браслетом на ноге и есть одну шаурму?
— Нет. Ничего вам этого делать не придется, — серьезно произнес он. — Только ваши коллеги настаивали, чтобы этим сотрудником был человек, принадлежащий к определенной этнической группе.
Вальян снял трубку на аппарате без кнопок.
— Клод, аджудант Деко прибыл? Отлично. Пусть заходит.
В кабинет расхлябанной походкой вошел парень в джинсах и оранжевой ветровке дворника, казалось, он состоит из одних разно вращающихся шарниров. Негр!
— Разрешите представить, ваш напарник Феликс Деко!
— Твою дивизию! — вырвалось у меня.
Это как же надо меня ненавидеть!
— Полковник!
— Познакомьтесь, это сотрудник СК из метрополии месье Вершинин. Будешь работать с ним, Деко.
— Месье.
Наши взгляды встретились. Парню было не больше 25. Для черного он был даже красив-глаза навыкате, вывернутые губы. Взгляд наглый.
— Будете вести расследование по вчерашней перестрелке.
— Сталинградская битва! Ясен перец. А этот чел понимает нормальный язык, я по-русски могу только ругаться.
— Этот чел понимает, — сказал я по-французски.
Аджудан (он же прапорщик) Феликс Деко передвигался по столице на 406-м Рено. Обозревая музейную реликвию, я уже ни чему не удивлялся.
10 округ. улица Дюнкерк 162/4. 26 июня. Место преступления
Тротуар перед зданием был очищен от посторонних, огорожен полосатой полицейской лентой, перед лентой прохаживался ажан в форме. Окно на 4-м этаже было выбито и закрыто куском коричневого картона. У выпрыгнувшего (выброшенного) из него человека не было ни единого шанса спастись.
Пролетев 3 этажа вдоль отвесной стены, где совершенно не за что было зацепиться, несчастный со всего маха насадился на стальную решетку, опоясывающую первый этаж. На фасаде имелось обширное пятно, о происхождении которого не хотелось думать.
Далее жертва перевалила через перила, которые кстати устояли после удара, тем хуже для жертвы, и рухнула на брусчатку тротуара. На пути не оказалось ни столика, ни тента, чтобы ослабить удар, и жертва со всего маха вошла в тротуар. Темная от времени брусчатка покрошилась, наружу выступило ослепительно белое нутро.
В месте падения имело место еще одно пятно, больше размером. Брызги попали даже на стену.
— Непонятно, на что он рассчитывал, — пожал плечами Деко.
— Хотел перелезть в соседнее окно. Кто это был, установили?
— Ваш соплеменник, Жак.
Он называл меня Жак. Я разрешил. Какая разница.
— Был еще один русский. Который и убил всех остальных и ушел.
— План Перехват объявили?
— И Перехват, и Вулкан, и Торнадо!
— Торнадо?
— Спецоперация жандармерии. Только это ничего не дало. Парень не для того столько народу положил, чтоб его так легко поймали.
Я показал ажану допуск, и мы прошли внутрь. Дверь в парадную открыта нараспашку. Перед ней снова полицейская лента и еще один ажан.
— Что они тут делают? Так и стоят 2 дня?
— Уберутся, когда здесь наведут порядок.
Вопросы отпали, когда вошли в парадное. Груды штукатурки на выщербленных ступенях. Стены в пулевых отверстиях. И везде застывшие пятна, и брызги крови - на ступенях, на стенах. На чудом уцелевших дверях. С перил свисают застывшие лоскутья.
Здесь пахнет смертью.
На ступенях обведенные мелом силуэты убитых. Один, второй. На самом верху перед квартирой?4 третий.
Самой двери нет. Судя по безобразному стенному проему выбили ее грубо и не церемонясь. Напор на физическую силу, а не на умение. Совсем не похоже на Сэма.
Сэм был другой. Просчитывал все, учитывал каждую мелочь, а уж как двери выбивал. Педант!
Я смотрел на жуткие каменные зубья, торчащие из косяка. Словно дубиной орудовали. Совсем не похоже на Сэма. Или… Он столкнулся с чем-то непредвидимым. Совершенно неожиданным. И у него не было времени на раздумья и правильные действия. А надо было просто действовать.
— Где дверь?
— Дверь? — недоуменно переспросил Деко. — Не знаю. В квартире, наверное.
Мы миновали еще одну, уже третью ленту, и оказались в квартире. Внутри тоже следы погрома. В тесную прихожку точно бегемота пытались протащить. Обои содраны, наливной пол разломан. Под ногами обломки стекла.
Дверь была тут. Аккуратно прислонена к стене.
— Интересненько!
— Что тут интересного, Жак?
— Заметь, друг Деко, что она даже не железная! По ней кувалдой лупили, а она практически целая, хотя косяк вдребезги. Проследи, чтобы ее изъяли и приобщил к вещ докам. Пусть проведут экспертизу и установят твердость.
— Она же полтонны весит! Меня в управе на смех поднимут, а еще хуже, заставят самого такую страхолюдину тащить. А у меня руки!
Он выставил перед моим лицом корявые ладони цвета мазута с белыми трещинами на коже. Но я знал волшебное слово:
— Исполнять!
В комнатах поразила абсолютная пустота - не было ни мебели, ни бытовой техники, словно хозяин переехал. Он на самом деле был далеко.
Белый силуэт на полу.
— Местный барыга! — сообщил Деко. — Похоже ему глотку вырвали.
Крови было много.
Протокол осмотра места
