— А кем вы работаете?
— Преподаю.
— Что?
— Кошмар с этими копами из-за того, что я там официально не проживаю, не прописан, как положено. Я уж думал вообще за своим барахлом не приходить. Но без этого я не могу, — он с ухмылкой показывает на кучу трусов.
— Ясно, но я все равно хочу получить компенсацию по страховке, и ваши проблемы с жильем не имеют ко мне никакого отношения.
— Но они же могут начать разнюхивать, нет?
— Простите, Рори, вы не повторите, что именно вы преподаете?
— Импровизацию, — говорит он. — И жонглирование.
— Надеюсь, не одновременно.
— Что?
— Не важно. А из какой части Ирландии вы родом? Не из графства Корк, случаем? Чуть ли не все ирландцы, с которыми я сталкивалась, именно из Корка. Там, наверное, никого уже не осталось.
— Нет, нет, там много народу, — простодушно отвечает он. — Вам что, такое говорили? Что там никого не осталось?
— Я шучу. Ладно, давайте вернемся к делу. Вами моя страховая компания интересоваться не будет, так что я подам заявку. Грабители разбили окно в моей квартире, в Риме ремонт обойдется мне в целое состояние.
— Разбили окно? И все? Боже, я могу с этим помочь.
— Вы почините мне окно?
— Разумеется.
— Как?
— Вставлю стекло.
— Прямо сами?
— Конечно.
— Ладно, а когда?
— Да хоть сейчас, если хотите.
— Сейчас не могу — мне надо на работу. К тому же разве вам материалы какие-нибудь не потребуются?
— Какие?
— Ну, например, стекло.
— А, — говорит Рори и кивает головой. — Вы правы.
— Не хочу показаться занудой, но полицейские вас почти две недели не могли найти. Не могу же я за вами из-за окна полжизни бегать.
— Вы мне не доверяете?
— Ну, я не говорю о недоверии. Просто я вас не знаю.
— Вот, возьмите мою визитку. — Он дает ей карточку и снимает часы. — Вот еще в качестве залога, отдадите, когда я починю окно.
— Электронные часы?
— Если не хотите часы, выбирайте сами — возьмите что угодно из этого. — На столе валяется его барахло: диски, книги с загнутыми уголками страниц, католический Катехизис, трусы.
Харди улыбается, смотрит на него. Она сгребает трусы и кладет их в сумку со своими вещами.
— Пусть это будет залогом!
— Нет, оставьте! — восклицает он. — Что я буду носить?
— Что вы носили всю последнюю неделю?
Харди снова встречается с Анникой в эспрессо-баре и рассказывает о встрече с ирландцем.
— Вот, и я лишила его трусов.
— Зачем тебе было брать белье какого-то старого хрыча?
— Да он вообще-то довольно молодой парнишка. Из Ирландии. Блондин с дредами.
— Белый чувак с дредами? Жалкое, должно быть, зрелище.
— В целом да, но он высокий, так что вроде не так ужасно. Или не согласна? Но я такая дура, убежала, не оставила ему ни телефона, ни адреса, ничего.
— Ну, слушай, у тебя его белье, значит, он появится.
Но он не появляется. Харди звонит по телефону, указанному на визитке, и оставляет сообщение. Но Рори не перезванивает. Она оставляет еще одно сообщение. Снова нет ответа. Наконец она отправляется по указанному на визитке адресу и приходит к обшитому досками гаражу. Он открывает дверь, моргая от яркого солнечного света.
— Приветик! — он наклоняется к невысокой гостье и целует ее в щеку. Она удивленно отшатывается. Рори объясняет: — Начисто забыл. Понимаешь — начисто забыл про твое окно, черт меня дери. Просто козел! Прости. Сейчас же займусь.
— Вообще-то я решила все же подать заявление в страховую компанию.
Он крутит между пальцами косичку.
— Наверное, мне пора избавиться от этой фигни. Как думаешь?
— Не знаю.
— Хожу такой по традиции. Это одно из моих странствий.
— Странствий?
— Ну, типа, фирменных знаков.
— В смысле «странностей»?
— Хотя это тупо, да. Идем, отчекрыжишь их. Ага? — И он приглашает ее внутрь.
— Ты о чем?
— Дам тебе ножницы. И ты их отрежешь.
Да уж, это точно не жилое помещение. Окон в нем нет, единственный источник света — галогенная лампа в углу. К стене приставлен уже начавший желтеть матрас, рядом валяются потрепанный рюкзак, куча одежды, мячики и булавы для жонглирования, ящик с инструментами, шпионские романы и Катехизис. К стене крепятся раковина и унитаз, даже никакой перегородки нет. В комнате пахнет несвежей пиццей. Порывшись в ящике с инструментами, он достает хозяйственные ножницы.
— Ты что, серьезно? — удивляется Харди. — Они как мой торс.
— В каком смысле «торс»?
— Я имею в виду, что ножницы очень большие.
— Все будет нормально, Харди, не волнуйся.
Он садится на крышку унитаза. Теперь он почти сравнялся с Харди по высоте. Она встает на мыски и режет, потом отдает ему первую ампутированную косичку.
— Вообще-то довольно забавно, — говорит она и отрезает еще одну. У ног образуется куча отрезанных косичек, словно горка щепок. Оголились уши — они у него слегка загнуты, как у кролика. Он берет зеркало, в котором отражаются они оба: Рори рассматривает свою стриженую голову, Харди смотрит на него. Он ухмыляется, она тоже начинает смеяться, потом замечает собственное отражение в зеркале и с ужасом отшатывается, стряхивая с обуви волосы.
— Ну, как тебе?
— Прекрасно. Большое спасибо. Башка такая легкая стала. — И он трясет головой, как вылезшая из воды собака. — Знаешь, я уже начинаю думать, что не так уж плохо, что нас ограбили. В итоге я получил все обратно, плюс меня бесплатно постригли.
— Тебе, может, и повезло. А ко мне не все вещи вернулись.
На следующее утро Харди просыпается с мыслями о Рори. Днем она посылает ему эсэмэс. После чего когда у кого-то пищит мобильный, она проверяет свой. Но Рори все не пишет и не пишет. Харди уже кается, что послала ему это жалкое сообщение («Твое белье все еще у меня!») и надеется, что по каким-нибудь причинам он его вообще не получит. Через несколько часов ожидание становится невыносимым, и она набирает его номер. Рори подходит к телефону и обещает «заскочить» попозже.
Вот уже полночь, а он так и не появился. Харди звонит еще раз, но он не отвечает. Около часа ночи он с широкой улыбкой появляется у нее на пороге. Она с намеком смотрит на часы.
— Сейчас принесу, — говорит она. — С открытой дверью очень холодно.
— Так что, мне зайти?
— Ну, наверное. — Харди находит пакет с его бельем. — Надеюсь, у тебя было что-то на смену.
— Конечно, — он берет пакет. — Я все гадал, зачем ворам мои трусы. Но теперь я вижу, что они вообще пользуются популярностью.
— Ну, вот, пожалуй, и все. Или, м-м-м, может, ты хочешь выпить или еще чего?
— О да, отлично. Будет здорово.
— Могу и накормить. Если хочешь.
— Супер, — и он направляется за ней на кухню.
Харди открывает бутылку вальполичеллы и разогревает лазанью, которую собиралась отнести на работу. (Она много и хорошо готовит, но почти никогда ничего не ест сама: она же видела, сколько туда ушло масла, сахара и жирных сливок, и все это готово отложиться у нее на бедрах. Так что в итоге Харди приносит все свои творения — «Картофельную Пизанскую башню», «Сиэтлские печенья-завитушки», «Лосося в кунжуте под лимонным соусом с эстрагоновым уксусом» — в контору и угощает коллег. Все это великолепие понемногу рассеянно съедают редакторы, частично роняя на ковер, а Харди смотрит на них из-за своего стола, поглощая исключительно их похвалы.)
Рори жадно поедает лазанью, выпивает почти все вино, продолжая при этом непрестанно болтать. «Класс. Супер». Он рассказывает о своем отце, владельце водопроводной компании, расположенной неподалеку от Дублина, и матери — она работает секретаршей в фирме, торгующей медицинскими товарами. Сам он недолго учился в университете в Ирландии, но бросил, так и не получив диплома, и поехал в Австралию, Таиланд и Непал. Потом он попал в Нью-Йорк, где работал в ирландских пабах. Там он прошел курс по комедийной импровизации и выступал на любительских вечерах в Ист-Виллидж. Потом совершил пешее путешествие по Европе, доплыл от Марселя до Неаполя на корабле, провел несколько месяцев на юге Италии, а затем оказался в Риме.
Харди подливает ему вина.
— У меня бы ни за что не хватило смелости что-то преподавать. У меня и образования-то нужного нет. Уж не говоря про то, чтобы взяться за это в чужой стране. Это довольно смело.
— Или просто глупо.
— Смело, — настаивает Харди.
Рори спрашивает о ее работе.
— Страшно сказать, конечно, — признается он, — но я, наверное, за всю свою жизнь ни одной газеты не прочел. Но там все так мелко.
— Мелко?
— Тексты. Надо печатать покрупнее.
— Ну, — отвечает она, — возможно.
— Так о чем именно ты пишешь, Харди?
— О бизнесе, — она отпивает глоток вина. — Прости, тут я за тобой не поспеваю.
