Весьма насыщенным событиями выдался 862 год!
В этот год кто-то (из дальнейшего текста вроде бы следует, что это были чудь, словене, кривичи и весь):
а) изгнали каких-то варягов за какое-то море;
б) успели навоеваться друг с другом «по самое не хочу»;
в) сходили за море к варягам, чтобы пригласить их на княжение.
Но на этом события бурного года еще не заканчиваются. За оставшееся время некая троица братьев19 успевает:
г) «избраться со своими родами»;
д) дружно переселиться, прихватив с собой всю русь, в Новгород, Белоозеро и Изборск.
Для начала не могу не отметить очередное, не помню уже какое по счету, перечисление племен северной руси, во главе которого снова… чудь! Но мы с тобой, мой адаптивный читатель, уже воспринимаем как должное, что шустрые эстонцы везде успевают подсуетиться первыми, не обращаем на них внимания и уверенно идем дальше — по порядку, по пунктам.
В пункте (а) безымянные варяги признают чудской авторитет (эстонских «авторитетов»?) и, не успев толком пособирать дань, улепетывают за какое-то море. Какое? Надо думать, Варяжское. Очень удобное море для удирающей братвы: хоть на запад «востри лыжи», хоть «рви когти» на восток. Впрочем, все это — домыслы. «Повесть» не находит нужным уточнить ни что это были за варяги, ни за какое море они удрали. А было ли, что уточнять?
Пункт (б) еще раз подтверждает шустрый нрав древних эстонцев и их соратников. Не откладывая дело в «долгий ящик», они сразу начинают заварушку, чтобы успеть до лета не просто обрыднуть друг дружке, но и позвать нового барина, уложившись со всеми перипетиями в короткую северную навигацию.
Поскольку о выборе каких-то делегатов для хождения за море нет ни слова, то, надо думать, в пункте (в) все перечисленные народы, бросив родную разоренную в междоусобицах землю, скопом подались к варягам за море, не ясно только, все то же самое или какое другое. Хорошо хоть, на сей раз уточняются варяги — некая неведомая русь. И тут же следует новое перечисление варягов. Только новое ли? Снова мы видим тех же шведов, норвежцев, англов и готландцев. Опять нет датчан, опять готы наравне со шведами. Я думаю тебе, мой догадливый читатель, уже ясно, что очередное перечисление народов, в данном случае якобы варягов, вновь оказывается поздней вставкой-пояснением самочинного «редактора» «Повести», причем, скорее всего, того же самого, который уже однажды проявил свою инициативу на закладке «Потомство Иафета».
С конца XI века Русь не знает варягов, но примерно в это же время знакомится со шведами. В XIII–XIV веках Новгород и Смоленск заключают торговые договоры «с Готским берегом и всем латинским языком». Потом, задолго до Петра I с его «окном в Европу», через Архангельск начинается торговля с англичанами. Вот тогда и появляется эта вставка. Переписчик пытается объяснить читателю-современнику, кто такие варяги, о чем тот уже не имеет представления. Но и сам переписчик информирован не многим лучше. Надо ли удивляться, что мировой истории не известны никакие варяги-русь, и это остается не только очередным темным местом «Повести», но и главным камнем преткновения для норманнистской теории возникновения Руси и ее государственности? Аналогично никто не знает ни варягов-англов, ни варягов-готландцев. Впрочем, варяги «готландцы» — это вообще курьез, так как само слово «готландцы» не вставлено переписчиком, а… изобретено переводчиком. В древнерусском оригинале текста «Повести» нет никаких готландцев, их место занимают гъте, то есть готы, те самые, с которыми заключали договоры Новгород и Смоленск.
Еще одно великое изобретение переводчика находим уже в следующем предложении. Оригинальный текст «Сказали русь, чудь, словене, кривичи и весь…» переведен как «Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь…» (выделения мои. — В. Е.). Эта замена всего лишь одной буквы и вставка запятой, в корне меняющие смысл не только этой фразы, не только всего контекста, но и, возможно, самой концепции образования Руси, давно служит предметом споров, и вокруг нее сломано немало копий. Мы не будем наращивать горы обломков, вообще не будем отвлекаться, а просто перекинем еще одну кость на счетах темных мест «Повести» и вернемся к нашим баранам, то есть пунктам.
В пункте (г) трое братьев «избираются со своими родами». Откуда «свои роды»? Разве братья не принадлежат к одному и тому же роду? Из кого они избирались? По смыслу, вроде бы, из руси. Но, позвольте, зачем избираться, если в пункте (д) они все равно прихватывают с собой всю (подчеркиваю — всю!) русь? Не часто доводится читать ахинею в такой концентрации! Мой читатель с богатым воображением, ты только представь себе эту картину в целом. Море освобождается ото льда, и вся чудь, все словене, все кривичи и вся весь в пожарном порядке строят корабли и плывут параллельными курсами к руси, злобно косясь друг на друга и осыпая соседей нецензурной бранью. А к концу навигации та же компания, плюс вся русь, дружно и радостно перебрасываясь милыми шуточками, возвращается назад и перед ледоставом водворяется в Новгороде, Белоозере и Изборске.
Погружаясь в трясину нелепицы, по размерам не уступающую окружающей Баскервиль-холл Гримпенской, невольно хочется хоть в чем-то найти твердую опору. Давай, мой серьезный читатель, спросим археологов. Про Белоозеро внятного ответа мне найти не удалось, тут данные весьма скудны и противоречивы, но ни в Изборске, ни даже в Новгороде им не удалось выкопать ничего, что можно было бы приписать не то что конкретно 862 году, но и вообще IX веку. Основание Новгорода Великого археологи относят к середине X века; чуть лучше положение дел с Изборском, но и его в IX веке еще нет. Апологеты «Повести» пытаются выкрутиться, подменяя Новгород «Повести» Старой Ладогой или Рюриковым городищем. Ну, допустим, бедолага автор «Повести» спутал Ладогу с Новгородом (заметим, даже скандинавы их не путали, называя соответственно Альдегьюборгом и Хольмгардом), но с чем он спутал Изборск? Тут даже кандидатов на подмену нет. Впрочем, о чем мы вообще говорим? Откуда взяться деткам, если нет мамочки? В IX веке археологически все еще нет самой «матери городам русским», Киева.
«И от тех варягов прозвалась Русская земля».
Как много в этой фразе для сердца русского слилось! И говорить об этой единственной фразе мы тоже будем много.
Эта сакраментальная сентенция встречается под 862 годом и прямо следует за предыдущей цитатой. Ее можно понимать только так, что Русская земля прозвалась от призванных в Новгород варягов руси, то есть от Рюрика с братьями. И произойти это, следовательно, могло не ранее 862 года. Но как в таком случае понимать цитированное выше утверждение «Повести» под 852 годом, что именно тогда «стала прозываться Русская земля» (см. закладку «Прозвание Русской земли»)? За десять, однако, лет до Рюрика! Получается, что наши прозорливые предки прозвали Русскую землю по имени варягов, которых только через десять лет пригласят в города, которые, в свою очередь, возникнут еще только век спустя.
Так и хочется выругаться от души. Удерживает меня только появление в гостиной Баскервиль-холла миссис Бэрримор с огромным подносом.
— Что это, миссис Бэрримор?
— Лапша, сэр.
— Но… лапша на завтрак? А как же овсянка?
— Это не на завтрак, это — на уши, сэр.
Спасибо, заботливая миссис Бэрримор, но это уже не актуально. Благодаря «Повести» у нас и так с ушей свисают гирлянды макаронных изделий.
А на самом деле, откуда прозвалась Русская земля? Или, говоря по-научному, каково происхождение этнонима русь и топонима20 Русь? Четкого однозначного ответа на этот вопрос так и нет. Имеется несколько теорий, но все они небезгрешны. Среди них наиболее известна пара основных: норманнистская (северная) и антинорманнистская (южная).
Сразу скажу, что на Западе для тамошних специалистов такой проблемы не существует. Они ее давно решили и потому дискуссий на эту тему просто не понимают. По их окончательному и безоговорочному мнению первичен этноним русь, который произошел от финского ruotsi [рўотси], как финны называют шведов, а ruotsi, в свою очередь, — от древнегерманского *roþs [роθе]21 в значении «гребец», имея в виду викингов-варягов. Соответственно, летописные варяги-русь — это древние шведы, осевшие среди финских племен Приладожья (не суть, «призванные» теми или незваные), получившие от них прозвище ruotsi, а затем славянизированные на просторах Русской равнины и переименовавшиеся в русь. Именно они создали государство, которое по их имени получило название (Киевская) Русь.
