Лингвистически «мостик» <*roþs → ruotsi → русь> вполне корректен. Заимствование <*roþs → ruotsi> допустимо22, а переход <ruotsi → русь> вообще безупречен. Просто для примера: финское suomi, как финны называют себя по сей день, совершенно аналогично превращается в наших летописях в сумь. Сравните сами:
suomi → сумь,
ruotsi → русь.
В пользу этой лингвистически корректной версии имеются также исторические аргументы.
Аргумент первый. В 839 году из Константинополя ко двору Восточнофранкского императора Людовика в Ингельгейм прибыло посольство византийского императора Феофила. При посольстве были некие люди, которых Феофил в сопроводительном письме называл, с их же слов, послами от «кагана народа рос» и просил Людовика помочь им вернуться на родину. Недоверчивый Людовик провел собственное расследование, в результате которого выяснилось, что означенные послы были «из шведов».
Аргумент второй. В уже упоминавшемся труде «Об управлении империей» другого византийского императора, жившего веком позже, приводятся названия днепровских порогов на двух языках: «славянском» и «русском». Из шести приведенных «славянских» названий четыре-пять действительно хорошо объяснимы из старославянского языка. Из того же количества «русских» — как минимум половина имеет хорошие древнескандинавские трактовки, остальные убедительных объяснений из древнескандинавского не получили, но они явно не славянские.
Третий аргумент — имена послов из списков с договоров князей Олега и Игоря с Византией, имеющихся в самой «Повести». Здесь нам с тобой, мой суматошный читатель, опять придется забежать по «Повести» вперед, чтобы привести в качестве примера только один, более ранний и короткий перечень послов Вещего Олега: Карлы, Инегелд, Фарлаф, Веремуд, Рулав, Гуды, Руалд, Карн, Фрелав, Руар, Актеву, Труан, Лидул, Фост, Стемид.
В целом позиция западных специалистов выглядит крепкой. Однако не безупречной.
Древнегерманское *roþs реконструировано теоретически (именно это означает «звездочка» перед словом). Фактически оно не зафиксировано ни в одном письменном памятнике. Кроме того, если такое слово и существовало в древнегерманском, то оно должно было бы иметь значение «весло» или «гребля», а не «гребец»23. Ты, мой здраво рассуждающий читатель, сам понимаешь, что выводить «русь» из «гребцов» — это одно, а из «весла» или, в лучшем случае, «гребли» — совсем другое. Удивительно и то, что народ русь (или roþs) совершенно неизвестен в Скандинавии, с которой он по естественным причинам должен был бы поддерживать тесные отношения.
Этноним русь хорошо смотрится в ряду: сумь, ямь, корсь, ливь, пермь и пр. Поэтому разумно полагать, что оно северного происхождения. Но именно северному происхождению этнонима русь имеется весьма серьезное возражение. Тщательный анализ всей совокупности наших летописей позволил А. Насонову выделить территорию, которая фигурирует в них как изначальная Русь (по Насонову: «Русская земля в узком смысле»). Эта территория, в терминах современной географии, примерно соответствует центру современной Украины. Волынь, Смоленск, Полоцк, Новгород, Ростов к Русской земле изначально не относились! Исторически движение топонима Русь прослеживается с юга на север, а не наоборот. Невозможно представить себе, что этноним русь продвигался с севера на юг, а топоним Русь — в прямо противоположном направлении!
А теперь вернемся к трем основным аргументам норманистов.
Если послы «кагана народа рос» были шведами, то непонятно, зачем они назывались русью, зачем морочили всем голову и вынудили немцев провести целое специальное расследование, чтобы выявить истину. Я не ставлю под сомнение выводы следователей Людовика. Наверно в послах было что-то, что в конце концов дало им основание отнести послов непонятной национальности к шведам. Но шведами послы не были, по крайней мере, сами себя шведами упорно не называли ни в Константинополе, ни в Ингельгейме. В общем, шведы, да не совсем.
Факт, что половина «русских» названий днепровских порогов у Багрянородного объяснима из древнескандинавского языка. А что же вторая половина? Вроде бы и да, а вроде бы и нет. Зато она неожиданно находит вполне приемлемые объяснения в сарматском языке. Опять шведы, да не совсем: есть что-то безусловно германское, но есть и нечто неопределенно иранское24.
Теперь об именах послов Олега. Ты, мой наблюдательный читатель, уже заметил, что славянских имен среди них нет вообще. Большинство имен выглядят как скандинавские или, точнее, германские, но не все. На мой непрофессиональный взгляд, имена Актеву, Лидул и Стемид вряд ли можно отнести к германским. Гораздо дальше и смелее меня идет А. Кузьмин25: «имена послов и купцов „от рода русского“, называемые в договорах руси с греками Олега и Игоря, находят более всего аналогий и объяснений… в венето-иллирийском и кельтском языках. Встречаются в их числе и такие, которые могут быть истолкованы из иранских языков… а также эстонского (чудского) языка». Какая чудная картинка! Сплошная идиллия-иллирия с иранскими пейзажами, кельтской музыкой и (ну, конечно же!) вездесущими эстонцами на заднем плане. Если верить этому пассажу Кузьмина, не сопровождающемуся, к сожалению, никакими пояснениями или ссылками, то послы руси вообще ни имели никакого отношения к Скандинавии. Увы, в этом верить Кузьмину на слово трудно. По современным представлениям венетский и иллирийский — языки разные, хотя и оба индоевропейские. Правда, толком это не известно, но в первую очередь потому, что ни венетского, ни иллирийского языка никто толком не знает. До нашего времени дошли лишь единичные надписи на венетском из северной Италии и ни одной — на иллирийском (если не считать тексты на мессапском, родство которого с иллирийским не доказано). Неизвестно, один ли и тот же язык был у вендов севера Европы и венетов севера Италии и можно ли говорить об общем иллирийском языке. Нет полной ясности и с единым кельтским языком. Так что «нахождение аналогий и объяснений» в этих языках оставим на совести Кузьмина без комментариев. Но если в процитированном его пассаже есть хоть крупица истины, то опять мы приходим к тому же: послы вроде бы и скандинавы, а вроде бы и нет. А кто тогда? Венеты? Иллирийцы? Кельты? Иранцы? Чудины? К сожалению, мне так и не попались серьезные исследования специалистами имен послов Олега и Игоря. Они могли бы многое прояснить в происхождении этнонима русь. Правда, при одном весьма важном условии: если послы Олега Вещего и Игоря Старого к византийским императорам действительно существовали в природе и их действительно звали так, как называет их «Повесть». Мы-то с тобой, мой искушенный читатель, уже знаем, что безоглядно верить «Повести» нельзя. В случае с договорами сомнения вполне обоснованы: оба списка присутствуют только в «Повести», их византийские двойники не известны, что само по себе подозрительно, тем более что ссылки на греческие копии есть в самих текстах договоров.
А теперь, мой язвительный читатель, небольшое отступление по поводу «эстонского (чудского) языка» в процитированном только что пассаже А. Кузьмина. (Грешен, батюшка читатель, грешен, — не могу пройти мимо эстонцев, которые, черт возьми, — к каждой бочке затычки!) Сам Кузьмин обосновывает появление чуди (эстонцев) следующим образом: «Может быть, особое внимание должна привлечь Роталия (Западная Эстония), поскольку в русском именослове много имен явно чудского, эстонского происхождения, а такие имена, как „Игорь“, „Игельд“, „Иггивлад“ могут прямо сопоставляться с „иговским“ языком особо выделяемым Курбским еще в XVI столетии па территории Эстонии». Действительно, в Эстонии, и не только Эстонии, но и вообще в Прибалтике, в ходу имена с компонентом инг: Инга, Ингрида, Ингемар и другие. Только, вот беда, и сам компонент инг, и включающие его «прибалтийские» имена имеют происхождение германское и распространение не только в Прибалтике, но и в Скандинавии. В книге Тацита «Германия», одной из первых в исторической литературе, посвященной германским племенам, уже упоминаются ингевоны (или ингвеоны) в числе трех основных союзов германских племен, причем союза западного, географически от Прибалтики самого удаленного. В старом футарке, древнейшем германском руническом алфавите, руна называлась inguz [ингуз] по имени божества древнегерманского языческого пантеона Инга, который считался родоначальником первой легендарной династии шведских конунгов, получившей по этому патрониму название Инглингов. Так что германское происхождение «иговского» эстонского языка сомнений не вызывает.
Но почему у Курбского язык зовется «иговским», а не «инговским», как можно было бы ожидать? Разобраться в этом нам поможет, сам того не подозревая, автор «Повести».
