Но почему у Курбского язык зовется «иговским», а не «инговским», как можно было бы ожидать? Разобраться в этом нам поможет, сам того не подозревая, автор «Повести».
Я уже говорил это раньше и утверждаю еще раз: у автора «Повести» было очень мало документальных источников информации о прошлом Руси до Владимира Крестителя. Я, в частности, подозреваю, что о существовании «князя» Игоря он узнал не из киевских летописей, которых до Владимира I никто и не вел, а все из тех же византийских хроник. Архонт26 Русии Игорь упоминается, например, Львом Диаконом как отец27 Святослава в рассказе о болгарском походе последнего. В текстах на греческом имя Игорь выглядит так: Ίγγορος или Ίγγωρ. По правилам греческого правописания простая гамма γ передает звук [г], а двойная гамма γγ — «носовое г». Соответственно самими греками имя Игоря произносилось [ингор(ос)]. Наиболее вероятно, что у отца Святослава было германское имя Ингвар (более точно [ингуар] с «носовым г» и «полугласным у») или, если русь была «не совсем шведами», то нечто, похожее. Переводчик византийской хроники то ли по незнанию греческого произношения, то ли по другой причине передал кириллицей двойную гамму как простую и в результате вместо Ингора получил не существовавшее в природе имя Игорь, которое, однако, прижилось и в форме Игорь осталось весьма популярным вплоть до наших дней. С тех пор превращение «носового г» в простое [г] при переводе греческих и латинских текстов на русской язык стало традицией, сохранявшейся потом много сотен лет и проявившейся у Курбского в «иговском языке». Так что «имена русского именослова… Игорь, Игельд и Иггивлад» так писались только в русских кириллических текстах, латиницей же их оригиналы изображались несколько иначе: Ingvar, Ingeld, Ingewald, причем Ingeld — это всего лишь сокращенная форма от Ingewald.
Поразительно, но именно имя Инегелд стоит вторым в списке послов Олега! Мне кажется, написание Инегелд вместо Игельд, — аргумент в пользу того, что греческого текста договора Олега с византийскими императорами никогда не существовало в природе, а, значит, не существовало и такого договора. То есть, договор, конечно, был; автор «Повести» не мог придумать его весьма пространный текст. Но вопрос, кто с кем договаривался и на каких языках был написан договор, на мой взгляд, остается открытым.
— Бэрримор, среди Баскервилей водились Ингевальды?
Бэрримор чуть ли не бегом семенит к шеренге копченых фамильных портретов:
— Вон тот, одноглазый в углу — Ингевальд Баскервиль. И этот, с бородавкой на носу тоже. И этот, с мясистым сизым носом — Ингевальд, и вон тот…
— Стоп, Бэрримор, хватит!
Итак, «инговые» имена у пронырливых эстонцев — это наследие отнюдь не финское, а германское. Тут и спорить не о чем. Если ставить знак равенства между эстонцами, эстами и чудью, то есть считать вслед за БСЭ чудь финно-язычным племенем, то получить это германское «наследство» древние эстонцы могли вследствие «северного крестового похода», то есть не ранее тринадцатого века. Однако, тут возможны варианты, при которых «иговские» имена у чуди могут оказаться гораздо боле древними. Но это уже мои собственные догадки, и место им соответственно дальше, в «Измышлениях».
Мы изрядно задержались на норманнистской теории — тут было о чем потрепаться, пространно и ядовито. Теперь перейдем к антинорманнистам и будем надеяться, мой предвкушающий читатель, те тоже не ударят в грязь лицом и дадут достаточно поводов «перемыть им косточки».
Начнем с украинских историков, которые занимают совершенно особую «самостийную» позицию и лелеют теорию автохтонного, то есть местного, происхождения этнонима русь. Собственно, основание у них только одно: мелькнувшее в «Повести» под 898 годом пояснение: «…поляне, которые теперь зовутся русь».
Эта ремарка убивает для них сразу двух зайцев. Во-первых, поскольку поляне — однозначно жители Киевщины, то, следовательно, и этноним русь возник там же. Во-вторых, тут тебе и ответ, почему нет полян у Константина Багрянородного. Да проще пареной репы — потому что теперь они зовутся русью!
Но не будем спешить торжествовать вместе с украинцами, а, раз уж мы все равно снова забежали вперед, дочитаем абзац 898 года до конца: «А славянский народ и русский един, от варягов ведь прозвались русью, а прежде были славяне; хоть и полянами назывались, но речь была славянской».
Мой законопослушный читатель, славяне «Повести» проявили прямо-таки криминальную тягу к смене паспортных данных. Сначала из славян переименовались в полян, потом прозвались русью, теперь зовутся украинцами. Но, «Повесть» настаивает, все-таки русью славяне-поляне прозвались от варягов. Значит, получается, этнически русь — поляне, то есть славяне, но происхождение этнонима русь все же варяжское.
А кстати, есть ли русь у Константина Багрянородного? Действительно, есть. Но как она не похожа на тихих всеми третируемых славян-полян «Повести»! Русь Багрянородного предприимчива и крута: летом уплывает за тысячи верст торговать в Византии, а на зиму поголовно отправляется из Киева в полюдье «кормиться» в окрестных землях вервианов (древлян?), дреговичей, кривичей, северян и прочих славян, которые являются данниками руси. То есть русь и славяне у Багрянородного не просто не одно и то же, они не только говорят на разных языках (вспомним «славянские» и «русские» названия днепровских порогов), но даже не ровня, а связаны данническими отношениями полюдья.
В дополнение к Багрянородному сущность полюдья поясняют арабские авторы.
Гардизи: «Всегда сто-двести из них [руси] ходят к славянам и насильно берут с них на свое содержание, пока там находятся».
Ибн Русте: «Русь не имеет пашен, а питается лишь тем, что привозит из земли славян», Он же: «Русь нападает на славян, подъезжает к ним на кораблях, высаживается, забирает в плен».
Аль-Мукадасси: «Страна руси граничит с землей славян, первые нападают на вторых, расхищают их добро и захватывают их в плен».
Свидетельства можно продолжать. Во многих из них арабы в унисон с Багрянородным разделяют русь и славян, причем отнюдь не как два братских народа28. Мало того, что русь обдирала славян, как липку, она еще и захватывала их в плен, заковывала в кандалы, везла в Византию или Хазарию и там продавала на невольничьих рынках.
По-человечески простых украинцев можно понять. Желание принадлежать народу с древней и богатой историей вполне естественно. Нельзя оправдать позицию украинских ученых, упорно отстаивающих автохтонность руси на днепровских берегах. В результате весь мир считает зарубинецкую археологическую культуру рубежа эр принадлежащей бастарнам29, а украинские историки числят ее протославянской. Наконец и российские археологи признали готскую принадлежность черняховской культуры III–IV веков, а украинские до сих пор не сняли с нее ярлык славянской. Б. Рыбаков даже «нашел» в ее ареале эпицентр генезиса руси — реку Рось, правый приток Днепра южнее Киева. Увы, эту «находку» не смогли подтвердить соответствующими находками сами украинские археологи. По их данным славяне обжили Поросье слишком поздно для «эпицентра», вряд ли ранее X века.
А что же российские историки? Среди них согласья нет. Следуя моде и совершенно очевидной общей политической и экономической ориентации России на запад, в последние годы многие подставили плечо под норманнистскую теорию. Из многочисленных попыток предложить что-то свое оригинальное серьезными можно, пожалуй, назвать только две-три.
Г. Вернадский отстаивал гипотезу сарматского происхождения руси, у которой и поныне есть немало сторонников. С его точки зрения, русь происходит от роксоланов, то есть «светлых аланов», поскольку на сарматском языке рукc/рохс означает «светлый, сияющий». Но не Вернадский был автором этой идеи, она еще веком раньше была высказана Д. Иловайским в контексте более широкой гипотезы «черноморско-азовской руси». Действительно, в греко-язычной исторической литературе имеется несколько толком не объясненных свидетельств присутствия какой-то руси на берегах Азовского и Черного морей аж с VI века, то есть за пару столетий до эпохи викингов! Так что, если само название русь распространялось с юга на север, то стартовой точкой для него оказывается даже не Поднепровье, а Черное море. (Может быть, тут еще раз уместно вспомнить «путь Андрея Первозванного» на закладке «Трасса 1»?)
Несколько в сторону на том же общем направлении отклоняется О. Трубачев30. Он предлагает не сарматское, а синдо-меотское происхождение этнонима русь, причем синдомеоты, по Трубачеву, — реликтовое индо-арийское население Приазовья. Трубачеву мало того, что в его варианте «исконность» руси на азовских берегах углубляется в древность на тысячелетия, он ищет здесь не просто русь, а русь славянскую. Правда за его учеными выкладками (не нам с тобой, мой далекий от профессиональной лингвистики читатель, в них разбираться) как-то теряется связь между синдо-меотами, давшими миру понятие русь и славянами, колонизовавшими Северное Причерноморье.
