– Откуда ты знаешь? Откуда Мэри узнала про свадьбу?
– Неужели ты думаешь, что ей не сообщили? А соседи на что?
– Это да, – согласилась Нина, которая уже поняла, что каждый ее шаг становится известен соседям еще до того, как она о нем подумала.
– Ты когда к ней пойдешь? – спросила Ася.
– Не знаю. Завтра, наверное.
– Тогда после обеда пойдем в церковь.
– Зачем?
– Как зачем? Зачем в церковь ходят? Ты какие-то глупые вопросы задаешь! Давай, чисть черешню. Может, поумнеешь.
После обеда Нина с крестной поехали в церковь. Их отвез дядя Рафик. Они вышли на углу и пошли пешком. Нина от жары сразу стала мокрая до нитки и с ужасом глядела на крестную, которая была в длинной черной юбке и тяжелом платке на голове.
– К Сандро пойдешь небось? – хмыкнул дядя Рафик.
– Конечно, он ведь Нину крестил, – ответила тетя Ася спокойно, но не смогла справиться с бровью, которая поползла вверх.
– Да ладно тебе, женщина! Я просто так спросил! Не надо на меня так смотреть! – сказал дядя Рафик, но слишком поспешно отъехал.
– Теть Ась, а Сандро – это священник, к которому вы с мамой ходили? – спросила из любопытства Нина.
– Да, умер он. Молодой умер. Здесь, во дворе, его могила. Пойдем.
Они зашли в церковный двор и подошли к могиле, тоже заросшей вьюном. С небольшого памятника, очень скромного, на Нину смотрел красивый мужчина, слишком красивый для священника. Отец Александр. Сандро – для местных. Тетя Ася прижала платок к глазам.
– Ты, наверное, не помнишь, как он тебя крестил? Маленькая была еще. Ты босиком бегала по церкви и кричала. А я за тобой. Ты же егоза была, секунду не могла постоять спокойно. И туфли красивые, новые наотрез отказалась обувать. Лето было, – тетя Ася улыбнулась воспоминаниям, – его все любили. И я его любила.
– Тетя Ася, ты поэтому замуж не вышла? – вдруг догадалась Нина. – Потому что Сандро любила?
– Да, поэтому. Он мог жениться, никаких запретов не было, но не хотел. Не я одна в него влюблена была. Многие женщины хотели за него замуж.
И как в подтверждение этих слов к могиле подошла женщина, по виду ровесница тети Аси, и положила цветок на могилу. Тетя Ася посмотрела на нее так, как женщины смотрят на свою соперницу. Та ответила ей таким же взглядом.
– Я ведь так и не успела спросить, почему он не хотел жениться. Ко мне сватались, но я всех с Сандро сравнивала. Он был настоящий мужчина. Таких мало, – продолжала крестная. – От него такое тепло шло, как от нашей старой печки. Просто постоишь с ним рядом, и тебе тепло передается, по всему телу разливается.
– И так жарко, куда еще теплее? – не удержалась Нина.
– Глупая ты, – не обиделась крестная. – Совсем молодая. Я такая, как ты, была, когда Сандро к нам в город приехал. Он эту церковь чуть ли не своими руками ремонтировал. К нему люди тянулись. Он ведь никому не отказывал. Даже Тариэла принимал, слушал. Святой был человек, рядом с ним горе отступало. Но он умер рано. Совсем рано. Вахо его пытался спасти, но не смог. Несколько раз с того света возвращал, сердце заводил, только Сандро все равно ушел. Я, знаешь, тогда даже в Бога перестала верить. Почему Таро живой ходит, Гия живой, сколько плохих людей по земле ходят, а Сандро умер, Тома умерла. Почему они? Никому ведь зла за всю жизнь не сделали. Даже подумать плохо себе не позволяли. Сандро мне часто снится. Тома и он.
Нина вслед за крестной зашла в церковь, поставила свечки, написала записочки о здравии, о упокоении. Когда они вышли, дядя Рафик уже их ждал. Женщины молчали. Рафик выдержал паузу и заговорил первым:
– Ну что, домой? К свадьбе готовиться? – подмигнул он в зеркало Нине. – Ой, это не свадьба будет, а кино! Индийское! Это я вам обещаю. Дядя Рафик никогда не ошибается. Чувствую, работы у меня много будет, да, Ася? Натэлка устроила так устроила! И ведь знаешь, мы думали, что никто не приедет – ни ты, ни Мэри. А ты вот, рядом, кто бы подумал? Да и Мэри мне позвонила – буду ее в аэропорту встречать.
– Конечно, будешь… – буркнула Ася.
– Наверное, мне нужно к Натэле зайти пораньше. А то как-то неудобно – сразу на свадьбу приходить, – забеспокоилась Нина.
– Конечно, нужно. Хочешь, прямо сейчас и поезжай. Рафик, давай завернем, Нино к Натэле довезем, – распорядилась крестная.
– А мы же на кладбище собирались, – вспомнила Нина.
– Завтра поедем. Туда с утра лучше ехать. – Дядя Рафик резко свернул на боковую улицу. – У меня сейчас футбол начнется. Хоть немного отдохну от вас, женщины.
– Вот и правильно, – поддержала тетя Ася. – Сейчас воду дадут, я постирать успею. Вот ее двор. Нина, выходи, потом, когда освободишься, позвони дяде Рафику, он тебя заберет.
Нина покорно вышла из машины и толкнула ворота, которые вели во дворик ее школьной подруги, благодаря которой она и оказалась здесь. Ворота были, конечно же, открыты, как и двери дома. Но Нина постеснялась заходить внутрь вот так, без предупреждения.
– Натэла! Натэла! – позвала она с улицы.
– Кто там? – выглянул из окна маленький щуплый мужчина, почти старик, испуганный, немытый, в грязной рубашке.
– Здравствуйте, я Нина, подруга Натэлы. А она дома?
– Нет ее.
– А когда вернется?
– Ты проходи. – Мужчина уже стоял перед Ниной. Он взял ее за руку и усадил на стул во дворе.
– Может, я потом зайду?
– Зачем? Ты уже пришла. К нам никто не приходит. Натэла говорит, что я людей пугаю. Разве я тебя пугаю? Мне даже поговорить не с кем! Она говорит, что я сумасшедший. Так любой станет сумасшедшим, если сам с собой будет разговаривать. А Натэла замуж выходит. Ты знаешь? Такие дела. Она хочет, чтобы я костюм надел и рубашку. Зачем мне костюм? Мне неудобно. И воротник давит шею. Она хочет, чтобы я задохнулся. – Тариэл сел рядом.
– Ну, свадьба же все-таки, – сказала Нина, чтобы хоть что-то сказать. Она просто не знала, как реагировать в такой ситуации, но потом поняла, что Таро ее не слушал и не слышал.
Она оглядела двор – повсюду валялись старые вещи, грязная обувь, белье, полотенца, на бельевой веревке висело покрывало в дырках и пятнах.
– Пойдем на кухню, я тебя накормлю, – пригласил Тариэл.
– Нет, спасибо, я пойду. – Нина встала.
– Я тебя не отпущу, – строго сказал Тариэл. Нина испугалась уже по-настоящему – Таро говорил визгливым голосом и смотрел на нее с яростью. Он был явно не в себе. Нина вспомнила, что рассказывали Валя и крестная про «приступы», и решила не спорить. Она покорно встала и пошла за Тариэлом в дом, на кухню. Он метался по квартире, поднимал и бросал вещи с места на место. Открыл шкаф и показал ей новый костюм. Надел новую рубашку – Нина отвернулась, чтобы не видеть, как он переодевается, – и так и ходил – с неоторванной биркой и булавками, воткнутыми в воротник.
На кухне он, открывая холодильник, слишком резко дернул за ручку, и оттуда выпала тарелка с кашей. Тарелка разбилась, а каша шлепнулась большой резиновой лепешкой на пол. Тариэл ойкнул и опустился на колени. К ужасу Нины, он начал есть кашу прямо с пола. Руками. Она отвернулась, чтобы не смотреть. Не видеть. Слава богу, что в этот момент пришла Натэла.
– Папа! – закричала она. – Что ты делаешь?
Тариэл испуганно поднялся с пола, как маленький провинившийся мальчик. Натэла кинулась во двор, притащила ведро с тряпкой и начала собирать грязь и осколки. Нина стала помогать. Таро сидел на стуле и плакал.
– Ты надо мной издеваешься! Почему ты такая злая? Кашу жалко? Все в ведро. Даже меня не кормишь! Голодом моришь!
– Папа, перестань, успокойся, я очень тебя прошу, – отвечала Натэла, ползая под столом с тряпкой. – Опять ты принес какой-то хлам? Что опять во дворе творится? Что соседи подумают? Зачем ты покрывало на веревку повесил? Где ты его взял? На какой помойке? Сколько раз я тебя просила ничего в дом не нести! Иди помойся! Вода же есть! И сними эту рубашку! Зачем ты ее надел сейчас?
– Ты такая богатая, а мне ничего не даешь. У тебя же теперь миллион есть! Дай его мне! Где ты деньги прячешь? Я уже все обыскал! Знаю, что прячешь! Ты такая же сучка, как твоя мать! – истерично, фальцетом, закричал Тариэл.
Натэла бросила тряпку, вышла во двор и заплакала.
Тариэл тут же успокоился, сел на диван, включил телевизор и спокойно уткнулся в экран, а через минуту заснул.
Нина, не зная, как себя вести, тоже вышла на улицу и села рядом с подругой.
– Хочешь, я кофе сварю? – предложила Нина. – Успокойся.
– Свари, пожалуйста, там на тумбочке пакет лежит, – сквозь слезы проговорила Натэла.
Нина снова зашла в дом и стала искать кофе. Все-таки кухни в их городе тоже были одинаковыми, и неважно – квартира или частный дом. Здесь в принципе отсутствовало свободное пространство, «рабочая поверхность». Каждый сантиметр был заставлен или бутылками с водой, или старой печкой для хачапури, или банками со специями. Тетя Ася, как и мама, могла нарезать салат на весу, над раковиной, поскольку рядом, на столе, помещалась только тарелка. Видимо, и Натэла владела этим умением – на тумбочке и внутри Нина нашла все что угодно, кроме кофе.
