Утверждение Витторио, что он влюблен в эту женщину, не что иное, как проявление этой потребности, демонстрация нежелания пойти на поводу у своего деда и жениться на кузине.
Как только лимузин тронулся с места, Мариетта подалась чуть вперед и дала водителю адрес в престижном районе Бостона. У нее не было своего дома в этом городе — она предпочитала вести светскую жизнь в Нью-Йорке и Лондоне, а покупками заниматься в Париже.
Витторио, вероятно, думает, что обхитрил ее, объявив о помолвке с этой, несомненно, холодной и хваткой американкой. Но она скоро положит этому конец и заставит понять, в чем состоят его истинные интересы. Как вообще он может отвергать ее? У нее есть все, что ему нужно. А у него — все, что необходимо ей.
Обидно, что она не смогла перехватить эти отели у него под носом. Сами они для Мариетты Амати ничего не значили, но могли послужить отличной приманкой для него, ибо Витторио придавал им большое значение. Почему, она не понимала. Но, собственно говоря, и без того в нем было много чего, что оставалось для нее загадкой. Хотя, очевидно, именно это и привлекало ее в нем. Мариетта всегда хотела иметь то, что трудно достать.
Впервые она почувствовала влечение к Витторио, когда ему было всего пятнадцать, а она как раз собиралась замуж. Мариетта сладострастно улыбнулась, облизнув губы.
В пятнадцать лет Витторио, еще почти мальчик, был высоким и широкоплечим, как мужчина. С мускулистым телом атлета. И таким красавчиком, что один его вид вызывал у нее вожделение.
Мариетта пустила в ход все свое обаяние, чтобы соблазнить его, но он устоял. А потом она вышла замуж.
Ей самой в то время исполнилось двадцать два — не очень-то юный возраст для невесты по итальянским меркам. Поэтому ей пришлось употребить все свое искусство, чтобы завлечь будущего мужа в свои сети. Франко Амати был старше ее на десять лет, сказочно богат и около года играл с ней в кошки-мышки, пока наконец не капитулировал. Она, естественно, не могла пожертвовать с таким трудом доставшимся замужеством ради чувств, которые питала к троюродному брату.
Но затем ей подфартило: муж скоропостижно скончался и она осталась вдовой. Очень богатой вдовой. Богатой и сексуально ненасытной. А Витторио превратился в мужчину — да еще какого!
Единственное, что мешало им соединиться, — это его гордыня. Ей и в голову не приходило, что могла быть какая-либо другая причина.
Когда лимузин остановился у дома, адрес которого она назвала водителю, Мариетта посмотрела на свое отражение в одном из зеркал, встроенном в салоне «кадиллака». Да, подтяжка кожи на лице, которую она сделала в прошлом году, стоила бешеных денег, заплаченных хирургу с мировым именем. Она вполне могла сойти за женщину тридцати с небольшим лет.
Ее черные как смоль волосы были подстрижены и уложены одним из лучших парикмахеров Парижа. Кожа умащена самыми дорогими кремами. Губная помада выгодно подчеркивала цвет волос, а темно-красный лак на длинных, ухоженных ноготках богато поблескивал в полумраке салона машины.
Довольная улыбка осветила лицо Мариетты. Ну куда уж равняться с ней убогонькой невесте Витторио — служащей компании, в которую он якобы влюбился, ведя переговоры о приобретении отелей. Эта девица, кем бы она ни была, скоро увидит, какую ошибку совершает, претендуя на руку мужчины, которого добивается она, Мариетта Амати. Огромную ошибку!
Когда, она выходила из лимузина, запах духов, которые изготавливались в Париже по ее специальному заказу, шлейфом потянулся за ней. Тяжелый, мускусный, пробуждающий плотские желания запах.
Ее дочери терпеть не могли эти духи и умоляли сменить их, но она не собиралась уступать. Духи — ее визитная карточка, ее суть, как женщины. Нет сомнения, что эта американка, невеста, Витторио, пользуется чем-нибудь совсем дешевым вроде лавандовой туалетной воды.
* * *
— Я поставлю машину здесь, — сказал Витторио своей спутнице, въезжая в многоэтажный парковочный комплекс в центре города.
Глаза Лавинии округлились от удивления, когда она увидела, сколько стоит здесь парковка. Для нее это было целое состояние, но у богатых, как говорится, свои причуды.
В том, что это действительно так, она убедилась чуть позже, когда Витторио повел ее по магазинам, о существовании которых она не подозревала. И в каждом из них само его появление оказывало на продавщиц сногсшибательное воздействие. Лавиния видела, как женщины просто тают от одного вида Витторио и готовы выполнить любое его желание. Они приносили одно платье за другим, но ждали его, а не ее реакции. И чувство обиды охватывало Лавинию все сильнее по мере того, как они обходили магазины.
— Я не кукла и не ребенок, — наконец не выдержала она, когда Витторио предложил примерить костюм бирюзового цвета, заявив, что костюм, безусловно, ей к лицу.
— Разве? А ведешь себя совсем как ребенок, — ответил он хмуро. — Этот костюм…
— Этот костюм стоит больше тысячи долларов, — прервала его Лавиния. — Я никогда не смогла бы заплатить такую сумму даже за подвенечное платье!
Когда Витторио рассмеялся, она посмотрела на него в ярости и спросила:
— Что тут смешного?
— Ты, моя дорогая. Представляю, каким будет платье дешевле тысячи, долларов.
— Да, наверное, скромным по твоим меркам. Но поверь, я никогда не буду чувствовать себя комфортно в платье, за которое выкладывают сумму, достаточную, чтобы накормить маленькую страну. И уж, несомненно, роскошное платье отнюдь не гарантия счастливой семейной жизни…
— О, избавь меня от нравоучений! — нетерпеливо прервал ее Витторио. — Подумай только, сколько людей лишатся работы, если все предпочтут ходить в лохмотьях.
— Так говорить нечестно, — возразила Лавиния.
В конце концов, она тоже любила красивые вещи и хотела выглядеть привлекательно. А бирюзовый костюм, вынуждена была признаться Лавиния, действительно был ей к лицу. Но она понимала также, что каждый цент, который Витторио потратит на нее, придется потом возвращать ему.
— Я не знаю, почему ты мучаешь меня, — сказала она умоляюще. — Мне вовсе не нужна новая одежда. Я тебе уже говорила об этом. И тебе не следует швыряться деньгами только для того, чтобы произвести на меня впечатление.
— Не ты, так другая, — ответил Витторио резко. Его потемневший взгляд говорил, что он всерьез рассердился. — Я бизнесмен и швыряться деньгами не привык. Тем более, чтобы произвести впечатление на женщину, которую можно легко купить за половину стоимости этого костюма… О нет, — предупредил он тихо, перехватив руку, которую Лавиния непроизвольно занесла для удара.
