нем ощущалась огромная сила и твердый характер, круглые бицепсы, здоровые кулаки, тяжелый взгляд, из вещевого мешка торчит кайло, одна рука на поясе, другая, вернее, большой палец другой руки поднят в выразительном жесте: а ну-ка, проваливайте отсюда.
— Это наш камень.
— Ну и что? Не знаешь разве, кто смел, тот и съел, мне он тоже приглянулся, поищите себе другой камушек.
Один из подростков был не трус, как-нибудь они устоят втроем против одного.
— Я не уйду.
— Дело твое.
Незнакомец протянул руку, ловким движением подхватил парня под мышку, поднял в воздух и отбросил, рубаха бедняги осталась у него в руках. Именно с этим эпизодом связывают появление Ховино в районе Сео. Мальчишки бросились наутек. Они миллион раз рассказывали эту историю, постепенно она обрастала новыми подробностями, страх всегда порождает новые версии и детали, но одна присутствовала во всех рассказах: «Я взглянул на его бицепсы и чуть не окосел, они у него надулись, как мяч, а посередине татуировка, ей-богу, не вру, совершенно голая арабская танцовщица, только лицо закрыто вуалью, мускулы двигаются, а девка танцует, как живая, крутит бедрами, грудь колышется, сроду бы не поверил, что такое бывает, вот это мускулатура!»
— Врешь.
— Я вру? Ты попробуй свяжись с этим типом, до утра не доживешь.
Ховино внимательно оглядел местность взглядом бывалого человека, любопытно, подумал он, сланцевые плиты, окруженные площадкой, поросшей травой и мхом, посреди площадки кварцитовая скала с огромным вольфрамовым включением на одном из склонов, приятная картина, как родинка на груди любимой женщины, размеры пятна настолько ошеломили Ховино, что он стал насвистывать мелодию, которую вспоминал в самые критические моменты своей жизни, Мадлен прекрасна и добра, Мадлен со всеми хороша. Из вещевого мешка он вытащил кайло, самый подходящий для такого случая инструмент, со снаряжением у него был полный порядок, недаром побегал по скобяным лавкам Барселоны, все купил, что нужно, прежде чем отправиться в Понферраду, два дня пути рейсовым автобусом, он вкалывал изо всех сил, стараясь охватить участок побольше, огромное пятно, пот катил с него ручьями, скорее от волнения, чем от физических усилий. Это пятнышко требует нежного обращения, сначала надо бы забить клинья, одному с этим не справиться, убежденный индивидуалист, он доверял только той команде, в которой сам был капитаном; огляделся вокруг, неподалеку копался один тип, силы много, опыта, сразу видно, никакого, идеальный вариант.
— Эй, ты! Хочешь помочь мне?
— Кто, я?
— Нет, твоя бабушка. Мне нужен помощник. Пойдешь?
Элою никак не удавалось снова попасть в полосу везения, поэтому он согласился, пытаясь выговорить приличные условия, хотя сразу понял, что с этим типом надежд мало.
— Добыча поровну.
— Не пори ерунды. Третья часть тебе и этому недоноску, твоему приятелю. Эй, иди сюда! По рукам? Тебя как зовут?
— Мануэль Кастиньейра.
— А меня Элой. Моего товарища зовут Лоло Горемыка.
— Мне до этого дела нет. Ну как, согласны?
Элой Дырявый Карман предпринял последнюю попытку.
— Каждому по трети.
— Пошел ты знаешь куда, треть на двоих, без меня вам этого за год не заработать.
— Ладно.
— Тогда за дело, пока светло. Да, кстати, задумаете надуть меня, прощайтесь с жизнью.
— Ты что, угрожаешь?
— Конечно.
Им ничего не оставалось, как признать его превосходство, нужда заставит, да ладно, здесь хватит на троих. Ховино наметил план. Сначала забиваем клин по краю, здесь делаем глубокое отверстие, «ты будешь держать бур, а ты бить», новенький бур со щитком, чтобы руки не поранить, удары должны быть равномерными, «а ты поворачивай бур время от времени, чтобы насечка плотнее входила в породу», вот так, хорошо, это дело не такое простое, как кажется, нужна сила и осторожность, слабаку здесь делать нечего.
Пока его новые компаньоны углубляли отверстие в скале, Ховино сооружал по всем правилам динамитную шашку: детонатор, шнур, медный зажим. Закончили бурить, положили на дно заряд, взрывная скважина готова.
— Поджигаем?
Элой даже петарды ни разу не взрывал и очень волновался.
— Ты что, сумасшедший? Да если мы взорвем эту скалу, нам жизни не хватит, чтобы собрать осколки, так и будем подбирать пинцетом камушки до самой старости.
— Как же?..
— Эту шикарную рудную почку надо подрубить с трех сторон и аккуратненько вытащить, как вытаскивают мешок с чернилами у кальмара, не пролив ни капли.
— А динамит зачем?
— На всякий случай, мало ли что может случиться, кто знает.
— Это точно, я и про кальмаров-то ничего не знал.
— Работать, работать, нечего языком трепать как бабы.
— Ты, видать, все продумал.
— Конечно, на наш камушек найдется больше охотников, чем на красивую девку.
Они вгрызались в сланец и кварц, не решаясь открыть рот, разве только чтобы поглубже вдохнуть, и так без перерыва до тех пор, пока над ними не нависла зловещая тень. История повторяется, сейчас они скажут те же слова, подумал Ховино, но на этот раз ты играешь в другой команде, так, у противника тринадцать человек, он был готов к встрече, но тринадцать — это много, на помощников рассчитывать не приходится.
— Кончай работу, пришла смена!
В его ответе прозвучала насмешка, спокойствие всегда бесит противника и укрепляет твою собственную позицию.
— Что вы сказали?
— Ты прекрасно слышал, что я сказал, пришла смена.
— Слышать-то я слышал, да не понял.
— Ты хорошо поработал, давай отдыхай, пришла смена.
— Еще не родился сукин сын, который стал бы мне приказывать, что делать.
— Да ты знаешь, с кем говоришь?
— А ты?
— Я Лисардо, из бригады «Газ».
— Очень приятно, Ховино Менендес, к вашим услугам.
Он выдержал не моргнув взгляд Лисардо, отлично понимая, что будет драка, и присел на корточки, как если бы собирался справить нужду, кайло зажато между коленями, замедленные движения, вытащил зажигалку с кремнием и трутом и зажег ее с нарочитым безразличием.
— Ну а если я подожгу эту веревку?
На вид Лисардо не уступал Ховино, но, будучи человеком весьма осмотрительным, он верил не только в физическую силу и предпочел вытащить из кармана и снять с предохранителя свой излюбленный аргумент — пистолет «Астра-200» девятого калибра.
— Ты можешь умереть.
— Один?
— Давай по порядку…
Бригада «Газ» представляла собой нечто вроде кооператива, в который входили на равных паях все жители деревни Оэнсия, побольше Кадафреснаса, расположенной на западном склоне горы Сео, старик Сандалио, алькальд деревни и одновременно секретарь весьма сомнительного «профсоюза» горняков, был хитер как дьявол, он никогда не расставался со своим лучшим другом, ветераном «профсоюзного» движения, пистолетом «Сонар» калибра 7,65 мм, сейчас он стоял по правую руку от Лисардо, неоспоримого лидера кооператива и «профсоюза». По левую руку от него стоял второй
